Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

На нашей улице (На улице, где ты живёшь) (Другой перевод) - Кларк Мэри Хиггинс - Страница 1


1
Изменить размер шрифта:

Мэри Хиггинс Кларк

На нашей улице

20 марта, вторник

Глава первая

Он свернул на тропинку, шедшую вдоль берега, и лицо ему жег колючий ветер с океана. Взглянув на тучи, он подумал, что нисколько не удивится, если к вечеру пойдет снег, хотя завтра и первый день весны. Зима выдалась долгая, и все только и твердили, что ждут не дождутся весны. Все, кроме него.

Он любил, когда в Спринг-Лейк приходила осень. Многие летние обитатели наконец уезжали из городка и не появлялись даже на выходные.

У приезжавших на лето и обитавших тут постоянно было много общего, но его тайна принадлежала ему одному. Лишь он один мог, прогуливаясь по Хейс-авеню, представить себе Мадлен Шейпли такой, какой она была 7 сентября 1891 года. В ту пору ей, кареглазой девушке с темно-каштановыми волосами, одетой в накрахмаленное белое платьице, было всего девятнадцать лет.

И он один знал, почему час спустя она уже была мертва.

Сент-Хильда-авеню, улица, осененная тенью могучих дубов, которые 5 августа 1893 года, в день, когда не вернулась домой восемнадцатилетняя Летиция Грегг, были еще робкими саженцами, навевала другие видения. Бедняжка была смертельно напугана и, в отличие от Мадлен, которая боролась за свою жизнь, молила о пощаде. Последней была Эллен Свейн, существо тихое и незаметное, но проявлявшее слишком уж настырный интерес к последним часам жизни Летиции. В наказание за любопытство 31 марта 1896 года она последовала в могилу за своей подругой.

Когда ему шел четырнадцатый год, он случайно нашел дневник. Заглянул от скуки в старый каретный сарай, залез по скрипучим ступеням на пыльный чердак и стал рыться в составленных там ящиках. В первом оказалась всякая ненужная дребедень: ржавые керосиновые лампы, старая одежда, кастрюли со сковородками. В другом ящике лежали толстенные альбомы с хрусткими пожелтевшими страницами, где были собраны фотографии напряженно застывших людей с каменными лицами. Тут-то он и обнаружил тетрадь в истлевшем кожаном переплете. Первая запись была сделана 7 сентября 1891 года. Начиналась она словами: «Мадлен погибла от моей руки».

Дневник он забрал, но никому о нем не рассказал. Многие годы он читал его почти каждый день и постепенно проникся личностью автора. Так же, как и он, испытывал чувство превосходства над жертвами, так же про себя посмеивался, скорбя вместе со всем городком.

То, что было поначалу увлечением, постепенно превратилось в наваждение, в потребность самому пережить путешествие в страну смерти.

Четыре с половиной года назад он убил в первый раз.

Судьба распорядилась так, что Марта — ей только-только исполнился двадцать один год — пришла на прием, который в конце каждого лета давали ее дедушка с бабушкой. Там он и повстречал ее. На следующий день, 7 сентября, Марта отправилась на утреннюю пробежку вдоль океана и домой больше не вернулась. Прошло четыре года, но следствие по этому делу все еще велось.

Я мог бы рассказать вам все в мельчайших подробностях, думал он. И про Карлу Харпер тоже. Два с половиной года назад он проходил мимо отеля «Уоррен» как раз в тот момент, когда она спускалась по ступеням. Как и Мадлен, описанная в дневнике, она была в белом платье без рукавов, подчеркивавшем каждый изгиб юного тела. Он пошел за ней следом.

Тремя днями позже она исчезла, и все решили, что на Карлу напали, когда она возвращалась домой в Филадельфию. И даже прокурор, твердо решивший раскрыть тайну исчезновения Марты, не подозревал, что Клара не покидала Спринг-Лейк.

Теперь у него в груди разгоралось желание, точнее, потребность завершить цикл, выбрать третью жертву.

В городке поговаривали, что Эмили Грэм, собравшаяся купить дом Шейпли, — не кто иная, как потомок первых его хозяев. Информацию о ней он нашел в Интернете. Тридцать два года, разведена, адвокат по уголовным делам. Разбогатела на акциях, которыми расплатился с ней владелец одной интернет-компании.

Он узнал и о том, что Грэм преследовал один человек — Эмили добилась оправдания мужчины, обвинявшегося в убийстве его матери. Весьма занятно.

Но еще занятнее то, что Эмили Грэм была удивительно похожа на свою двоюродную прапрабабку Мадлен Шейпли, которую он знал по фотографии. У нее были такие же огромные карие глаза с густыми, пушистыми ресницами. Такие же каштановые волосы с рыжеватым отливом. Она тоже была высокой и стройной. Возможно, ей-то и суждено стать последней.

Проехав указатель «Спринг-Лейк», Эмили с облегчением вздохнула. Путь из Олбани, штат Нью-Йорк, занял почти восемь часов. Выехала она в «умеренный снегопад», но потом попала практически в пургу.

Не так давно бабушка сказала ей: «Эмили, обязательно соглашайся на работу в Нью-Йорке. Если ты будешь жить в двухстах пятидесяти километрах от меня, мне будет гораздо спокойнее. Бывший муж-подлец и псих-преследователь — на тебя одну многовато. — И, будучи настоящей бабушкой, добавила: — Тебе вообще не следовало выходить за Гэри Уайта. Если через три года после развода у него хватило наглости подать на тебя в суд только потому, что у тебя появились деньги, это только подтверждает все то, что я о нем всегда думала».

Вспомнив бабушкины слова, Эмили улыбнулась. Наступали сумерки. У домов — по большей части отреставрированных викторианских особняков — вид был строгий и надежный. Завтра я официально стану домовладелицей, радовалась Эмили. Двадцать первое марта. Равноденствие. Света и тьмы поровну. Мир в равновесии.

Ей вдруг захотелось проехать мимо того дома, но она сдержалась. Ей до сих пор не верилось, что через каких-нибудь несколько часов он будет принадлежать ей. Впервые она увидела его три месяца назад, но он всегда присутствовал в ее детских мечтах — фантастический дом из бабушкиных сказок.

Хватит на сегодня, решила она. Уже почти половина одиннадцатого. Пора в гостиницу. Горячий душ и, как писал в своем дневнике Сэмюэль Пипис: «А теперь — на боковую».

Приехав в Спринг-Лейк в первый раз, она остановилась в гостинице «Кэндллайт-Инн» и подружилась с ее владельцем Кэрри Робертсом. Сегодня она звонила ему с дороги — предупредить, что задерживается.

Через несколько минут Эмили наконец подъехала к гостинице. Кэрри был мил и дружелюбен:

— Эмили, вид у тебя усталый. Кровать постелена. Ты говорила, что поужинаешь по дороге, но на ночном столике тебя ждет термос с какао и печенье. Утром увидимся.

Эмили приняла горячий душ, сделала несколько глотков какао и почувствовала, что мышцы ног, которые свело от долгой езды, потихоньку начинают расслабляться. Зазвонил сотовый. Эмили догадалась, кто это.

— Привет, дорогая!

Услышав озабоченный голос Эрика Бейли, скромного гения, благодаря которому она оказалась сейчас здесь, Эмили улыбнулась. Она вспомнила тот день, когда с ним познакомилась. Он занял тогда соседний с ней кабинет, точнее сказать, каморку. Ровесники, они быстро нашли общий язык, и Эмили поняла, что, несмотря на застенчивый, полудетский облик, Эрик — человек недюжинного ума.

Как-то раз, заметив, что он чем-то удручен, Эмили настояла, чтобы он объяснил ей причину. Оказалось, крупный производитель программного обеспечения подал в суд на его крохотную интернет-компанию. Денег на хорошего адвоката у Эрика, естественно, не было. Эмили взялась за дело, не рассчитывая на гонорар, и про себя шутила, что акциями, которыми обещал расплатиться с ней Эрик, обклеит комнату. Дело она выиграла. Он выставил акции на биржу, и они многократно выросли в цене. Когда стоимость ее пакета дошла до десяти миллионов, Эмили его продала.

Теперь имя Эрика красовалось на роскошном новом здании. Их дружба продолжалась, и, когда Эмили начал преследовать неизвестный тип, Эрик всячески ее поддерживал и даже установил у нее дома видеокамеру, которая и засняла преступника.