Дьявол в бархате - Карр Джон Диксон - Страница 2

— О! — воскликнула Мэри. — Кого же именно?

Ее собеседник скорчил гримасу.

— Один из них сам сэр Николас. Другая была женщина, ее имя не указано, но по отдельным деталям легко догадаться о ее личности. Я знаю это из примечаний в конце. Приходится полагаться на эти данные — у нас ведь нет глаз, способных видеть сквозь время.

— Но, — возразила Мэри, — ведь, безусловно, были опубликованы и другие сообщения об этом убийстве, помимо принадлежащего Джайлсу Коллинсу.

— Я тоже так считал. Но в «Судах над государственными преступниками» Хауэлла нет никаких сведений, как и в первом томе «Полного Ньюгейтского календаря»4, потому что капитан Джонсон выбирал отдельные дела, а не перечислял все. Целые девять лет я рылся в библиотеках и давал объявления о покупке книг, памфлетов, даже настенных плакатов того времени. И все бесполезно!

— Девять лет! — прошептала Мэри. — Вы никогда мне об этом не говорили. — Ее лицо, казалось, становится таким же туманным, как и глаза. — Вы упомянули о трех женщинах, фигурировавших в этом деле. Очевидно, ваш сэр Николас был безумно влюблен в одну из них?

— Ну… да.

Каким образом малышка об этом догадалась? Хотя Мэри было двадцать пять лет, Фентон считал ее ребенком, так как она была дочерью его старого друга, доктора Гренвилла из колледжа Парацельса.

— Ты все еще не понимаешь, — продолжал он. — С помощью Бога… вернее, дьявола, я сделал все — даже проштудировал книги по криминалистике и судебной медицине, ибо речь шла об отравлении. Думаю, что я смог бы установить имя убийцы, но я должен твердо знать…

— И поэтому, — промолвила Мэри, пожимая стройными плечами, — вы решили отправиться в прошлое и выяснить правду?

— Помни, у меня есть миссия. Возможно, мне удастся предотвратить убийство.

В последующей мертвой тишине не было слышно даже тиканья часов.

— Предотвратить убийство? — переспросила наконец Мэри.

— Да.

— Но это невозможно! Конечно, среди случившихся за минувшие века грандиозных событий, это, в общем, маленькое происшествие, но, как бы то ни было, оно состоялось! Это часть истории, которую вы не можете изменить!

— Мне это уже говорили, — сухо произнес Фентон. — И тем не менее, я попытаюсь!

— Вам говорил об этом ваш друг из преисподней? Что же именно он вам сказал?

Как трудно было описать Мэри беседу, казавшуюся такой обычной, словно разговор двух мужчин в курительной клуба! Дьявол нанес ему визит менее чем за час до прихода Мэри. Без всяких мрачных церемоний, которыми, судя по рассказам, как правило, сопровождается его появление, он опустился в стоящее в гостиной кресло.

Фентон сказал Мэри истинную правду — освещение было тусклым. Горела только настольная лампа под абажуром из пурпурного шелка. Фентон видел лишь смутные колеблющиеся очертания собеседника и слышал казавшиеся беззвучными слова.

— Да, профессор Фентон, — любезно заговорил гость на слегка архаичном английском, как подобает истинному джентльмену, коим он не являлся. — Думаю, что мне удастся устроить это дело к вашему полному удовлетворению. Другие неоднократно просили о том же. Дата, которую вы упомянули, кажется…

— 10 мая 1675 года — как раз за месяц до убийства.

— Да, я запомню.

Визитер вздохнул.

— Это было жестокое и кровавое время, если память мне не изменяет. Но дамы! — Он звучно причмокнул губами, вызвав у Фентона чувство отвращения. — Дорогой сэр, какие дамы!

Фентон не ответил.

— К несчастью, — с огорчением продолжал гость, — двоим джентльменам придется обсудить деловые вопросы. Но вы, очевидно, знаете мои условия и мою… э-э… цену. Не могли бы мы заключить сделку теперь же?

Профессор улыбнулся. Он обладал высоким мнением о могуществе посетителя, но не о его уме.

— Вы слишком торопитесь, сэр, — мягко промолвил Фентон, приглаживая ладонью редкие волосы на макушке. — Прежде чем заключать какую-либо сделку, я бы хотел, чтобы вы выслушали мои условия.

— Ваши?

Фентон ощутил исходящую из кресла угрозу, способную сокрушить весь дом. До сих пор «не испытывавший страха, он на мгновение был напуган. Однако угроза сменилась скучноватой вежливостью.

— Давайте выслушаем ваши условия, — зевнул визитер.

— Во-первых, я хочу отправиться в прошлое в качестве сэра Николаса Фентона.

— Вот как? — Гость казался удивленным. — Ну что ж! Принято!

— Так как мне не удалось многое разузнать о сэре Николасе, возникают дополнительные условия. Он был баронетом, но, как вам известно, в те дни этот титул иногда носили самые отъявленные сумасшедшие.

— Совершенно верно. Но…

— Так вот, — продолжал Фентон. — Я должен обладать солидным состоянием и благородной кровью. Должен быть молодым и не страдать никакими телесными или душевными недугами и уродствами. Вы не станете создавать никаких обстоятельств, которые могли бы нарушить упомянутые требования.

На миг Фентону показалось, что он зашел слишком далеко.

Из кресла на него пахнуло чисто детским огорчением, словно маленький мальчик топнул по полу ногой.

— Я отка… — Последовала сердитая пауза. — Ладно. Принято!

— Благодарю вас. Теперь, сэр, я слышал, что одна из ваших любимых шуток состоит в перепутывании дат и часов, как в старомодной детективной истории. Когда я называю вам 10 мая 1675 года, то именно эту дату я и имею в виду. Не должно быть также никакого извращения фактов. Например, вы не станете подстраивать, чтобы меня заключили в тюрьму и повесили за это убийство. Я проживу свою жизнь, как прожил ее сэр Николас. Принято?

Хотя детского топота ножкой не последовало, ощущение гнева оставалось.

— Принято, профессор Фентон. Надеюсь, это все?

— Еще только одно, — ответил Фентон, потея от напряжения. — Хотя я буду пребывать в теле сэра Николаса, я должен сохранять собственные знания, ум, память и опыт такими, какими они являются в этом. 1925 году.

— Одну минуту! — прервал его гость мелодичным успокаивающим голосом. — Боюсь, что здесь мне не удастся удовлетворить вас полностью. Заметьте, что я веду с вами дело открыто и честно.

— Будьте любезны объясниться.

— В сущности, — замурлыкал визитер, — вы добрый и хороший человек. Вот почему я нуждаюсь в вашей ду… вашей компании. Должен заметить, что в душе сэр Николас во многом походил на вас. Он был добрым, щедрым и доступным чувству сострадания. Но, являясь сыном своего века, он был гораздо грубее, обладал иным темпераментом и часто подвергался приступам бешеного гнева.

— Я все еще не понимаю.

— Гнев, — объяснил посетитель, — сильнейшая из всех эмоций. Поэтому, если вы сами — профессор Фентон в теле сэра Николаса — выйдете из себя, то сэр Николас будет владеть вашим умом, пока не иссякнет ваш гнев. На этот отрезок времени вы станете сэром Николасом. Все же, в качестве части сделки, я торжественно заявляю вам, что его приступы гнева никогда не продолжались более десяти минут. Если вы на это согласны, то я принимаю ваши условия. Что скажете, сэр?

Вновь ощущая выступивший на лбу пот, Фентон задумался над словами гостя, пытаясь обнаружить в них ловушку.

Однако это ему не удалось. Фентон раздраженно теребил лежащие рядом на полочке трубки. Конечно, человек, охваченный гневом, может наделать достаточно вреда за десять минут. Но другие условия Фентона, уже принятые его гостем, надежно защищали его от любых неприятностей, словно крепкие гвозди, заколоченные в дверь, которая служит препятствием дьяволу.

Кроме того, с какой стати у него может случиться приступ бешеного гнева? У него, профессора Фентона? Черт бы побрал наглость гостя! Он вообще не впадает в гнев! Это просто чудовищное предположение!

— Ну? — осведомился визитер. — Вы согласны?

— Согласен! — фыркнул Фентон.

— Отлично, мой дорогой сэр! Тогда нам остается только скрепить сделку.

— Постойте! — начал Фентон и поспешно добавил: — Нет-нет! Больше никаких условий! Я только хочу задать вопрос.