Человек без страха - Карр Джон Диксон - Страница 1

Джон Диксон Карр

Человек без страха

Глава 1

— Дом с привидениями? — недоверчиво переспросил искусствовед.

— Да, к тому же опасными! — произнес незнакомый мне голос.

— Откуда ты это знаешь?

— Лично я не знаю, — возразил редактор «Флит-стрит мэгэзин». Это он оказался владельцем незнакомого голоса. — Мне лишь известно, что он продается. Вот объявление в «Таймс».

— И что, там прямо так и сказано, что продается дом с привидениями? — настаивал искусствовед — как всякий шотландец, он был очень осторожен.

— Да нет же, черт побери! Объявление опубликовано в разделе «Эссекс»[1]. Там сказано: «Лонгвуд, живописный замок эпохи Якова I, полностью модернизирован, централизованное электро-, газо— и водоснабжение, канализация; гостиная, 4 общ, комн., 8 спал., гор. и хол. вода, 2 ван., соврем, подсобн. помещ-я и т.д.». По-вашему, если бы там водился призрак, они написали бы: «призр., част, посещ-я гарантируются»?

— А где это?

— В тридцати пяти милях от Лондона, четыре мили от Саутэнд-он-Си.

— А-а-а… Саутэнд!

— А что ты, собственно, имеешь против Саутэнда? — воинственно спросил прозаик, который держал там небольшой прогулочный катер. — Самый прекрасный воздух в мире — в Саутэнде, самый прекрасный…

— Да-да, знаю. Озон. Там еще есть пирс — самый длинный в мире, как ты, вероятно, собирался сказать.

Этот разговор происходил субботним вечером 13 марта 1937 года в баре клуба «Конго». В давке невозможно было пошевелиться, не задев локтем чьей-то выпивки. Не утруждайте себя запоминанием имен собеседников — они больше не появятся в моем рассказе. Кроме одного.

А вот и он, человек, личность которого достойна самого пристального внимания.

Как сейчас вижу Мартина Кларка, возле большого камина, рядом с выходом из бара в салон, облицованного белым мрамором. Он стоял, опершись локтем о каминную стенку, с оловянной кружкой в руке, словно пес, навостривший уши. Ему наверняка было жарко и неудобно, однако он не двигался с места.

Седые, гладко зачесанные волосы, сквозь которые проглядывала лысина, контрастировали с темным загаром, который не могла стереть никакая английская зима. На этом загорелом лице выделялись особенные, необыкновенно светлые глаза. Несмотря на солидный возраст (а к этому времени ему уже было больше шестидесяти), лицо Мартина оставалось подвижным, как у мальчишки, а морщинки вокруг рта и глаз были, если можно так сказать, морщинками изумления или любопытства. При упоминании дома с привидениями он аж подпрыгнул, и в зеркале стало видно: даже его лысина пришла в движение. Однако, будучи человеком вежливым, он не счел возможным вмешиваться в беседу в клубе, где был чужаком.

Но я, кажется, несколько отвлекся. Разговор, к которому прислушивался Кларк, стал превращаться в яростный спор о Саутэнде. Как выяснилось, причиной недовольства актера стал случай, когда на веселой ярмарке в Саутэнде кто-то продал ему четырех устриц, за шесть пенсов. Посыпались возражения.

— В любом случае, — вклинился в дискуссию искусствовед, — я в это не верю!

— Не веришь? — возмутился актер. — Поехали, я покажу место, где их покупал. Настоящая гадость с привкусом йода. Они…

— Да я не об устрицах — черт бы их побрал! Я — о призраках. Кто сказал, что в доме водятся привидения?

— Я сказал, — произнес чей-то голос, и мы пытались определить его обладателя.

Раздались смешки, улюлюканье, кто-то пролил выпивку, и все из-за этого говоруна. Им оказался серьезный молодой человек, который, как это часто бывает, писал юмористические статьи. Правда, на этот раз он был действительно серьезен и даже сердит.

— Ладно, ладно, буржуи. — Молодой человек указал на нас рукой, чуть не расплескав розовый джин из стакана. — Давайте смейтесь! Но это — правда! Дом в Лонгвуде знаменит тем, что в нем вот уже несколько столетий живут привидения.

— Откуда ты знаешь? Из собственного опыта?

— Нет, но…

— Вот то-то же! — торжествующе прервал его искусствовед. — Всегда одно и то же: все твердят о привидениях, пока не припрешь их к стенке.

— Надеюсь, вы не станете отрицать тот факт, — запальчиво возразил молодой человек, — что в 1920 году там был убит человек.

Это уже более чем серьезное заявление.

— Убит? Вы хотите сказать, что его убили?

— Не знаю точно наверняка — я вообще не знаю, что с ним случилось. Но это — один из самых таинственных случаев, о которых мне доводилось когда-либо слышать, и, если вы сможете найти ему какое-то разумное объяснение, вы утрете нос полиции, которая пытается понять это происшествие вот уже семнадцать лет.

— Что же там все-таки случилось?

Нашему рассказчику явно доставляло удовольствие внимание к его персоне.

— Я не помню имени умершего. Знаю только, что это был восьмидесятилетний старик дворецкий. На него упала люстра.

— Погодите, погодите, — пробормотал редактор, заглядывая в свою газету. — Кажется, я припоминаю что-то подобное.

— А-а!…

— Нет, продолжай! Что же произошло?

Кто-то поспешил купить ему еще порцию розового джина. Тот принял подношение с важным видом и продолжил:

— В 1920 году один из оставшихся в живых членов семьи Лонгвудов решил вновь поселиться в доме. До этого он пустовал бог знает сколько лет после одного неприятного происшествия.

— Что за происшествие?

— Не знаю, — нетерпеливо отмахнулся молодой человек — ему начали надоедать вопросы. — Я рассказываю о том, что произошло в 1920-м. Дом был в плачевном состоянии, и, прежде чем переехать в него, хозяину пришлось отремонтировать и модернизировать жилище.

Источник неприятностей — я знаю об этом из первых рук — находился в одной из двух комнат: столовой или комнате на первом этаже, служившей хозяину кабинетом. Так вот. Посередине столовой, с потолка высотой более четырех с половиной метров, свисала огромная старинная свечевая люстра весом, наверное, с тонну. Она держалась на шести цепях, крепившихся на крюке, ввинченном в массивную дубовую балку. Понятно?

Он помолчал, вовсю наслаждаясь нашим вниманием.

— Продолжай, — нетерпеливо произнес художник-график. В его голосе сквозила неприязненная подозрительность. — Откуда ты все это знаешь?

— А-а-а… вот то-то же! — с таинственным видом произнес наш рассказчик, подняв стакан. — Теперь слушайте внимательно! Однажды вечером — числа я точно не помню, но вы можете справиться в газетах — дворецкий делал обход, чтобы запереть дом на ночь. Было около одиннадцати. Дворецкий, как я уже говорил, был хилым восьмидесятилетним стариком. Лонгвуды находились наверху и готовились ко сну. И тут они услышали крик.

— Так я и знал! — насмешливо воскликнул прозаик.

— Не верите?!

— Не важно, продолжай!

— Раздался страшный грохот, словно дом рушится. Напуганные до полусмерти, они побежали вниз, в столовую, и увидели страшную картину. Крюк, на котором висела люстра, выпал из дубовой балки; люстра упала на дворецкого и размозжила ему голову. Старик умер на месте. Его нашли под обломками вместе со стулом, на котором он, видимо, стоял.

— Стоял на стуле? — перебил издатель. — Почему?

— Погодите! Так вот, — рассказчик даже побледнел, увлеченный собственным повествованием, — слушайте дальше. Люстра не могла упасть сама по себе. Один строитель проверял ее и сказал, что, хотя она висела достаточно много лет, все же была еще прочно закреплена. А если вы подумали об убийстве, то никто не мог ее уронить. Она просто висела на большом крюке, закрепленном на прочной балке, и никто не мог их испортить. Могло произойти только одно, и дальнейшие события подтвердили это.

На нижней части люстры были обнаружены отпечатки пальцев обеих рук дворецкого. Да, он был высокого роста, но, даже стоя на стуле и вытянув руки вверх, не смог бы дотянуться до люстры.