Любовница по контракту - Кендрик Шэрон - Страница 28

Я думал, что, если дам тебе время, ты перестанешь сердиться, и твои чувства постепенно изменятся. Но не получилось. Вместо того чтобы стать ближе, мы все больше отдалялись…

– Мне была противна сама мысль о том, чтобы стать твоей любовницей. Я чувствовала себя униженной.

– Тогда, черт побери, почему ты мне об этом не сказала?

– Тоже из гордости. Я думала… я надеялась… что мне не придется… что ты догадаешься. Паскуале, – продолжала она в отчаянии, – неужели ты не задумывался над тем, почему я позволила тебе лишить меня целомудрия? – Она вдруг запнулась на последнем слове.

Старомодное слово. Но оно ей понравилось. Паскуале поднял вверх руки, прося о пощаде.

– Я был настолько без ума от тебя, что не пытался разобраться до тех пор, пока ты не уехала. А когда задумался, то понял, что если бы ты меня не любила, то не отдала бы мне свою самую большую ценность…

Он замолчал и смотрел на нее глазами, полными мольбы.

Очень нежно Зуки дотронулась до его щеки.

– Больше всего на свете мне бы хотелось, чтобы я была беременна от тебя.

– Зуки?

– Да, я люблю тебя, – улыбнулась она. – Я всегда любила тебя, глупый ты человек, – разве ты этого не знаешь? Паскуале…

Она не успела договорить, потому что оказалась там, где ей больше всего хотелось быть, – в его объятиях.

Паскуале стал целовать ее так, будто только что узнал, что такое поцелуи. Прошло несколько минут, прежде чем он поднял голову и серьезно посмотрел на Зуки.

– Помнишь, я говорил, что работающие женщины должны ради детей оставить карьеру…

– Ммм…

– Забудь об этом.

– Забыть? Как великодушно с твоей стороны, Паскуале, – отозвалась она шутливо.

– Разве я могу диктовать тебе какие-то условия? Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была счастлива.

– Настолько, что готов пожертвовать своей теорией воспитания детей?

– Конечно, моя дорогая, – он чуть пожал плечами. – Ты делаешь большие успехи в бизнесе, и карьера важна для тебя, я это знаю. Не могу же я требовать, чтобы ты отказалась от всего, чего добилась.

– Можешь, – решила она облегчить его переживания.

– Гмм? – Он наклонился, чтобы поцеловать ее нежную шею, но, внезапно выпрямившись, с удивлением посмотрел на нее. – Что ты сказала?

– Что я с тобой согласна, – ответила она, довольная тем, что он сбит с толку. – Я считаю, что мать должна сама воспитывать своего ребенка, если она этого хочет. А я хочу.

– Недавно ты говорила совсем другое, – с укоризной сказал он. – Ты попыталась разнести в пух и прах все мои аргументы.

– Это потому, что мы говорили о проблеме вообще, – твердо заявила она. – Я пыталась защитить Франческу. Назови это женской солидарностью, если тебе угодно. Но если говорить серьезно, Паскуале, работа модели потеряла для меня в последнее время свою привлекательность. Помнится, ты говорил, что мне стоит профессионально заняться живописью. Это-то я и пытаюсь сделать с тех пор, как переехала сюда. А живопись совместима с семейной жизнью.

Только сейчас он посмотрел оценивающим взглядом на ее картину.

– Что ты об этом думаешь?

– Не… не самая лучшая твоя работа, моя дорогая, – нерешительно ответил он.

Зуки вздохнула с облегчением. Он любит ее! Любит настолько, что говорит правду!

– Я знаю: на самом деле мазня. Но я была так несчастна…

– А почему ты была несчастна? – с невинным видом спросил Паскуале, начав расстегивать ее блузку.

– Ты отлично знаешь, почему, – ответила она, откинувшись, чтобы ему было легче справиться с пуговицами.

– Почему же не сказать? – предложил он, и блузка полетела на пол. – А еще лучше – показать. А потом мы можем обсудить нашу свадьбу.

– Нашу свадьбу? Что-то не припоминаю, чтобы ты предлагал мне выйти за тебя замуж.

– Это легко поправить, – пробормотал он, увлекая ее в спальню. – Выйдешь за меня замуж, моя прекрасная, золотоглазая девочка?

– Ты прекрасно знаешь, что выйду, самонадеянный дикарь!

– Но мы поженимся скоро, очень скоро, – сурово сказал он. – Я не собираюсь долго ждать. Я тебе уже говорил, что я…

– …человек нетерпеливый! – закончила она за него, смеясь. – Я тоже не слишком терпеливая женщина, так что давай поскорее займемся любовью, Паскуале!

– Amore mio,[8] – тихо прошептал он, ложась рядом с нею.

Потом с обожанием посмотрел на ее прелестное лицо и начал медленно его целовать.