Тайна трех портретов - Келли Фиона - Страница 5

— Вот спасибо, я и правда умираю от голода, — сказала Белинда. — Чтобы мои мозги работали, им нужна постоянная подпитка, — она взяла сандвич с тарелки. — Это, знаете ли, нелегко — быть все время генератором умных идей.

— Холли, ты не забыла спросить Трейси и Белинду о Винифред Боуин-Дэвис? — напомнила миссис Адамс дочери.

— Ой, правда, совсем выскочило из головы, — спохватилась Холли.

Миссис Адамс ушла, не желая стеснять девочек своим присутствием.

— А чем тебя интересует Винифред? — спросила Трейси.

Холли рассказала ей о домашнем задании, которое дал им мистер Барнард.

— В брошюре про школу про нее ничего нет, — развела руками Холли. — Может, кто-то из вас что-нибудь о ней знает?

— Я знаю одно — что она умерла, — любезно сообщила Белинда.

— Неужели? А я даже не знала, что она болела, — съехидничала Трейси.

— Мне бы хотелось узнать о ней что-нибудь еще, — сказала Холли. — Особенно — не было ли у нее в прошлом каких-либо тайн. Я бы тогда написала про нее статью в школьный журнал.

— Тогда тебе бы пришлось опять иметь дело со Стефи, — заметила Трейси. — Она не очень-то любит, когда другие пишут для журнала. Можно подумать, этот журнал ее собственный, так она себя держит.

— Я напишу блестящую статью, и она не сможет устоять, — улыбнулась Холли. — Но сначала надо придумать, как бы разузнать о Винифред Боуин-Дэвис.

— А ты спроси мисс Хорсвелл, — посоветовала Трейси. — Уж если кто и знает, так это она, теперешняя директриса.

Холли знала, что при первом разговоре с мисс Хорсвелл произвела на нее хорошее впечатление, особенно когда упомянула о своем желании стать журналисткой.

"Мне нравятся люди, обладающие здоровым честолюбием, — сказала ей тогда мисс Хорсвелл. — Если тебе будет нужна помощь, можешь обращаться ко мне. Моя дверь всегда открыта".

Перед директорским кабинетом располагалась приемная, где работала школьная секретарша, миссис Вильямсон. Там и сидела в понедельник утром Холли, ожидая, когда директор освободится и сможет ее принять.

— Это ты, Холли, — радушно встретила ее мисс Хорсвелл. — Входи-входи. Чем я могу тебе помочь? Надеюсь, серьезных проблем не возникло?

— Нет, спасибо, все нормально. Просто я готовлю сочинение о потрете Винифред Боуин-Дэвис, который висит в вестибюле, и подумала: может быть, вы могли бы что-нибудь мне про нее рассказать. Похоже, информации о ней не так уж много.

— Прекрасная мысль, — одобрила мисс Хорсвелл ее выбор. — Но я думаю, будет еще лучше, если не просто я расскажу тебе все, что знаю, а ты сама проведешь небольшое исследование. По-моему, так будет гораздо интереснее и полезнее.

— Я уже искала в библиотеке, — сказала Холли, — но ничего не нашла.

— Все старые документы, касающиеся работы школы, хранятся в специальной комнате в подвале. Среди них есть и бумаги, датированные прошлым веком. Там обязательно найдется что-нибудь по интересующей тебя теме. Попроси ключи у миссис Вильямс. Правда, я думаю, туда уже несколько лет никто не спускался. По крайней мере, я точно там не была.

Отыскав Трейси и Белинду, Холли показала им большую связку ключей. Подруги одобрили предложение покопаться в архивах во время большого перерыва на ленч.

— Я даже готова пропустить урок танцев, — сказала Трейси. — Вот что значит самоотверженность, да?

— И я готова, — вставила Белинда.

— Ты на танцы не ходишь, — заметила Трейси. — По крайней мере, я тебя там никогда не видела.

Белинда пожала плечами.

— Но если бы ходила, я бы их пропустила, — сказала она. — Только сначала я должна перекусить.

Комната в подвале действительно выглядела так, будто сюда давным-давно никто не заглядывал. Лишь только приоткрыв дверь, Холли сразу почувствовала затхлый запах старой бумаги и пыли. Половина комнаты была заставлена стеллажами, заполненными черными томами в кожаных переплетах. Остальную ее площадь занимали пирамиды ящиков и коробок, набитых бумагами, папками и старыми учебниками.

— Ну и пылища здесь! Мы все перемажемся, — сморщила нос Трейси.

— Ладно, ради доброго дела не жалко, — отозвалась Холли. — Это наша первая настоящая тайна. Зловещая тайна Винифред Боуин-Дэвис.

— Вы только посмотрите! — воскликнула Белинда, смахивая пыль с толстенной старой книги. — Посмотрите на дату: 1912 год! Даже моя мама тогда еще не родилась.

— А вот эта еще старее, — сказала Трейси, — 1891.

Она ухватилась за огромный том и, стянув с полки, чуть не упала под его тяжестью.

Читать старые книги оказалось увлекательнейшим занятием. Взяв каждая по книге, девочки сами не заметили, как провели полчаса, осторожно перелистывая хрупкие, порыжевшие от времени страницы.

Наконец Холли захлопнула свою книгу.

— Интересно, но, увы, это ничем нам не может помочь. Тут ни слова о Винифред.

Она подошла к штабелю ящиков.

— Я уже начинаю сомневаться, что мы вообще найдем здесь что-нибудь полезное.

— Я тоже, — сказала Белинда, убирая грязной рукой кудряшку со лба. — Здесь можно копаться целую вечность.

Сунув нос в каждый ящик, Трейси обнаружила несколько старых черно-белых фотографий. На них были изображены ряды девочек в допотопной и нелепой школьной форме, выстроенных на школьной игровой площадке.

— Вы только посмотрите, в каких шляпках им приходилось ходить! А в каких платьях! — воскликнула она. — А уж учителя! Они все в мантиях. Представляете, если бы сейчас им нужно было бы носить мантии? Они бы смотрелись как стая чокнутых летучих мышей.

— Здесь есть еще несколько фотографий в рамках, — сказала Холли.

Она обнаружила их сложенными за ящиками и попробовала вытащить хотя бы одну, но они были слишком плотно зажаты.

— Помогите мне, — призвала она на помощь подруг.

Втроем девочкам удалось сдвинуть ящики в сторону. Некоторые из них, самые ветхие, развалились, их содержимое вывалилось на пол.

— Ни одна живая душа не притрагивалась к ним много лет, — сказала Белинда, собирая на корточках рассыпавшиеся бумаги.

Холли просунула руку в щель и вытащила одну фотографию в рамке. Сидящие в ряд учителя сурово взирали на нее сквозь пыльное, с коричневыми потеками стекло.

— А это что? — спросила Трейси, указывая на какой-то рулон, перевязанный веревками, на полу у ног Холли.

Холли подняла его. Он был длиной около метра и довольно тяжелый.

— Это холст, — заключила она.

— Давайте посмотрим, — предложила Трейси. — Может, там что-то интересное.

Они положили толстый рулон на пол.

— Надо чем-то разрезать веревку, — сказала Трейси. — Все эти узлы нам ни за что не развязать.

— Сейчас развяжем, — сказала Белинда. — Я специалист по узлам, как орешки их щелкаю.

Присев на корточки, она принялась терпеливо распутывать ногтями узелки один за другим. Холли и Трейси стояли, наблюдая, как, постепенно ослабевая, спадали витки веревки.

— Ух ты! Это же картина, — воскликнула Белинда.

Девочки прижали края холста книгами и отошли на шаг, чтобы лучше разглядеть его.

Это был портрет женщины в ужасно старомодном белом платье с легкими оборочками. Она была изображена на фоне зеленого ландшафта, напоминающего сад старого имения. Главный дом виднелся вдалеке. Левый край картины занимал домик поменьше, а справа возвышалось странного вида круглое сооружение из расположенных кемени странольцом каменных колонн с высокой крышей сверху.

Женщина спокойно и серьезно смотрела с портрета. Ее лицо было неестественно бледным, прямо-таки белым как снег, длинные пепельно-белокурые волосы собраны в высокую прическу. Больше всего поражали ее глаза — такой печали во взгляде Холли еще не доводилось видеть.

— Хотела бы я знать, кто она, — проговорила Холли.

— Уж не знаю, кто она есть, но впечатление такое, будто жизнь ее не очень ласкала, — сказала Белинда.

— Не "кто она есть", а кем она была, — поправила ее Трейси. — Ты только взгляни на ее одеяние. Совершенно ясно, что картина написана много лет назад. То есть не просто много, а очень много лет назад.