Киевская Русь - Вернадский Георгий Владимирович - Страница 20

Итак, единственно возможным временем, когда епархия Тмутаракани могла быть переведена на Русь, был период победоносной кампании Владимира в Крыму (989 г.).

Предположение, что архиепископ Тмутаракани был примасом русской Церкви в течение правления Владимира, хорошо гармонирует с общей картиной церковной жизни этого периода, известной нам по другим источникам. Киевская епархия никогда не упоминается в источниках той поры. Предположительно архиепископ Тмутаракани время от времени посещал столицу, а в перерывах епископ близлежащего Белгорода совершал богослужение в Киеве, когда в этом возникала необходимость. Характерно, что прелат Иоанн, упомянутый как примас русской Церкви в период 1008-1024 гг., носил титул архиепископа, а не митрополита. Приселков по этой причине отождествляет его с архиепископом Очридой. С моей точки зрения, гораздо более вероятно, что его епархией была Тмутаракань.

Мы должны теперь проанализировать позицию Тмутараканской епархии в течение правления наследников Владимира. Наместником князя там был его сын Мстислав. В последующей междуусобице между другим сыном Владимира Ярославом и Мстиславом последнему не только удалось сохранить Тмутаракань, но и увеличить свое владение, завоевав Чернигов. В 1026 г. он заключил сделку со своим братом, по которой контроль над Русью был разделен между ними, Ярослав получил Новгород, Киев и предположительно Ростов.

Рассматривая разделение власти с точки зрения церковных последствий этого акта, мы видим, что восемь русских епархий, пять епископств были расположены в уделе Ярослава (Новгород, Белгород, Туров, Владимир-Волынский, а также Ростов), одна — в нейтральном районе Полоцка и две — в уделе Мстислава (Тмутаракань и Чернигов).

Очевидно, что Ярослав имел преимущество над своим братом по количеству епископств. С другой стороны, ведущая епархия Тмутаракани осталась на территории Мстислава. Единственным путем, открытым для Ярослава по части обеспечения независимости от вмешательства своего брата в церковные дела, было соглашение с Константинополем. Мы знаем, что в 1037 г. он принял митрополита для Киева, посланного патриархом (см. Гл. IV, разд. 3). Переговоры должны были начаться значительно раньше. Дело было деликатным, поскольку от Мстислава можно было ожидать возражений по поводу любой попытки его брата подорвать власть Тмутаракани. Однако в 1036 г. Мстислав умер, не оставив наследника мужского пола, и его удел отошел к Ярославу, который был теперь свободен в своих действиях. Соглашение с Константинополем было в конечном итоге одобрено: митрополит киевский стал главой русской Церкви, и Тмутаракань была сведена в своей роли к одной из русских епархий.

5. Значение обращения: первоначальная оценка

Обращение в христианство — одна из наиболее важных вех в истории русского народа. Это не было чисто религиозным событием: христианство для Руси в это время означало более высокую цивилизацию. В глазах самих русских обращение делало их частью цивилизованного мира.

Ко времени правления сына Владимира — Ярослава — новая вера уже прочно укоренилась на Руси. И его современник, митрополит Илларион, выразил взгляд образованных русских на значение обращения с силой и красноречием, едва ли превзойденными с того времени. В знаменитом «Рассуждении о законе и благодати» Илларион провел разграничение между Ветхим и Новым Заветом, дав широкую картину взлета христианства. "В своей «Похвале» Владимиру Илларион хвалит его "за собственное крещение и крещение всего русского народа. Он хвалит Владимира за его способность — после обращения — любить невидимые и небесные ценности более, нежели материальные.

Прелат заключает свою «Похвалу», которую он должен был произнести в соборе Св. Софии — обращением к умершему князю: Встань, о почтенный правитель, из своей могилы, стряхни свой сон, ибо ты не мертв, а лишь спишь до Воскресения. Встань, ты не мертв, и тебе не надлежит умирать, благодаря твоей вере в Христа, жизнь всего мира". Затем Илларион приглашает Владимира взглянуть на прогресс христианства на Руси и порадоваться ему вместе с живыми.121

Следует вспомнить, что семь столетий спустя и при других обстоятельствах обращение Иллариона к мертвому властителю, призывающее его восстать, было повторено известным русским ритором восемнадцатого столетия — архиепископом Феофаном Прокоповичем — в его знаменитом похоронном слове Петру Великому.

Принимая во внимание почитание памяти Владимира людьми первого поколения после него и последующими поколениями русских, можно было бы ожидать, что Владимир, креститель Руси — князь, «равный апостолам» (???????????), — будет признан святым вскоре после своей смерти. Однако он не был канонизирован до тринадцатого столетия. Можно предположить, что причиной этой задержки была византийская оппозиция русским требованиям его канонизации. Византийские власти не могли легко простить князю его независимость в церковных делах. Но если греки отказались возблагодарить его лично, они должны были воздать хвалу русской Церкви, в создание которой он в конце концов внес больший вклад, нежели любой иной русский властитель. И русские, до того именовавшиеся византийцами «северными варварами», были признаны греками два столетия спустя после смерти Владимира «наиболее христианской нацией».

Глава IV. Киевское государство (990-1139 гг.)

1. Владимир как христианский правитель (990-1015 гг.)

Мотивы обращения Владимира в христианство могли быть, в основном, политическими. Однако, приняв крещение, он отнесся к новой вере со всей возможной ответственностью. Мы уже рассмотрели философскую оценку Илариона деятельности князя. Более субъективный взгляд и более детальные описания трудов Владимира находятся в «Повести временных лет» и сочинении монаха Иакова «Память и похвала князю Владимиру», написанном в середине XI века.

Эти описания, исходящие из монастырей, не могут рассматриваться как объективные свидетельства: они неизбежно пристрастны. Труд Иакова написан в жанре жития святых. Летописец — тоже монах — естественно, может идеализировать личность «Крестителя Руси», так же как он был склонен подчеркивать отрицательные черты в характере Владимира, пока тот был язычником. Однако эти описания жизни князя, принадлежащие перу монахов, не напыщенные панегирики. Под покровом официального блеска легко можно разглядеть реальные характерные черты, а в некоторых случаях информация, данная ранними биографами Владимира, подтверждается другими доступными источниками.

В программе Владимира по крещению Руси можно выделить три направления: строительство церквей, образование и благотворительность. Сразу после возвращения с Крымской кампании и крещения киевлян он «повелел, что церкви должны строиться на местах, где прежде стояли языческие идолы».122 Первая церковь — церковь Святого Василия, покровителя Владимира — была возведена по этому указу на холме, где раньше находился идол Перуна. Затем был построен более сложный по архитектуре собор — церковь Успения Богородицы в Киеве, так называемая «Десятинная церковь», о которой я упоминал, и чьи фундаменты сохранились до нашего времени.

Для распространения образования Владимир приказал собрать детей из лучших семей и послать их в школы в книжное учение."Матери горько оплакивали своих детей, потому что они еще не были сильны в вере, и плакали по ним, как по мертвым".123 Иллюстрацию к этому месту из «Повести временных лет» находим в «Житии» Св. Феодосия, который училсяв школе в Курске в начале XI века — очевидно одной из школ, организованных по приказу Владимира. Хотя его мать не имела ничего против учебы в школе, она стала волноваться, когда мальчиком овладели новые христианские идеи, преподаваемые там, и он решил уйти в монастырь. Мать безуспешно пыталась переубедить Феодосия — даже телесные наказания не помогли — и он, в конце концов, стал монахом. Этим ее воля была сломлена, и она сама вступила в монастырь.