Генералиссимус. Книга 1 - Карпов Владимир Васильевич - Страница 48

Голоса:— Безусловно. Правильно.

Сталин:— Кое-кого задели случайно. Кое-кто есть из выжидающих — вот рассказать этим выжидающим, что дело проваливается. Таким людям нужно помочь с тем, чтобы их прощать. Как прежде бандитам обещали прощение, если он сдаст оружие и придет с повинной. (Смех.)

У этих и оружия нет, может быть, они только знают о врагах, но не сообщают.

Ворошилов: —Положение их, между прочим, неприглядное; когда вы будете рассказывать и разъяснять, то надо рассказать, что теперь не один, так другой, не другой, так третий, все равно расскажут, пусть лучше сами придут.

Сталин:— Простить надо. Даем слово простить, честное слово даем.

Дамоклов меч войны

Сближение с Германией. Секретный договор (Август — сентябрь 1939 года)

В городе Данциге находился Верховный комиссар Лиги Наций Буркхардт, его обязанностью было следить за выполнением статуса вольного города Данцига. Буркхардт, постоянно живший в Швейцарии, по профессии был историком, а по взглядам — сторонником того, что происходило в третьем рейхе. Впоследствии он написал мемуары, в которых есть такой эпизод.

10 августа 1939 года на квартиру Буркхардта позвонил лидер местных фашистов Форстер и сказал:

— Фюрер желает видеть вас завтра в четыре часа дня у себя в Оберзальцберге.

— Но это невозможно! Мое положение... И к тому же как я могу попасть туда за такой короткий срок?

— Все предусмотрено. Фюрер предоставляет вам личный самолет... Сегодня в полночь аэродром будет оцеплен. О вашем отъезде никто не узнает...

Буркхардт, естественно, сообщил об этом приглашении в Лондон и Париж. Английский министр иностранных дел Галифакс попросил Буркхардта поговорить с Гитлером обстоятельно, явно намекая на то, чтобы он узнал, каковы его реальные планы на ближайшее будущее.

В назначенный час Буркхардт прилетел в Оберзальцберг, там его ждала машина, на которой по горному серпантину он двинулся к резиденции Гитлера “Бергхоф” — вилле, сооруженной на высокой скале.

С первых же слов Гитлер обрушился на Польшу:

— Польша прибегает к угрозам в отношении Данцига! Польские газеты заявляют, что это именно тот язык, которым надо со мной разговаривать! Если вновь возникнет малейший инцидент, я без предупреждения разгромлю поляков, так что от них не останется и следа!

— Но это будет означать всеобщую войну, — сказал Буркхардт.

— Пусть так! Если мне суждено вести войну, я предпочитаю, чтобы это было сегодня, когда мне пятьдесят лет, а не когда будет шестьдесят! О чем, в сущности, идет речь? Только о том, что Германия нуждается в зерне и лесе. Для получения зерна мне нужна территория на востоке, для леса — колония, только одна колония. Все остальное ерунда. Я ничего не требую от Запада ни сейчас, ни в будущем. Раз и навсегда:

ничего! Все, что мне приписывают, — выдумки. Но мне нужна свобода рук на востоке. Повторяю еще раз — вопрос идет только о зерне и лесе.

В конце концов Гитлер прямо сказал:

— Все, что я предпринимаю, направлено против России. Мне нужна Украина, чтобы нас не могли морить голодом, как в прошлую войну.

Он еще и еще раз повторял эту мысль, словно для того, чтобы Буркхардт ее получше запомнил и поточнее передал тем, на кого был рассчитан весь этот разговор. Провожая Бурк-хардта, Гитлер заявил:

— Я хочу жить в мире с Англией. Я готов гарантировать английские владения во всем мире и заключить с ней пакт об окончательном урегулировании.

Он даже выразил согласие встретиться с этой целью с кем-либо из английских руководящих лиц.

После встречи Буркхардт немедленно вылетел в Базель и в секретном разговоре передал английским и французским представителям министерств иностранных дел заманчивые предложения Гитлера, причем ни он, ни его собеседники не подозревали, что все это было предпринято фюрером ради маскировки удара по Польше, дабы изолировать ее от западных союзников, связать им руки этими своими обещаниями!

Именно в эти дни в Москву прибыли военные миссии западных держав, и Гитлер, опасаясь, чтобы Англия и Франция не договорились с Советским Союзом о заключении совместного оборонительного пакта, решил подбросить западным союзникам уверения, что он никогда не будет с ними воевать и никаких намерений на Западе у него абсолютно нет.

Для того чтобы читатели могли воочию убедиться в хитрости и вероломстве Гитлера, я обращу внимание на несколько фактов и дат. Разговор с Буркхардтом, который приведен выше, состоялся 11 августа. Планы войны против Польши к тому времени уже были полностью отработаны, все документы об этом подписаны, и войска находились в состоянии боевой готовности. 5 августа, то есть за шесть дней до этого разговора, шеф службы безопасности Гейдрих вызвал в свою резиденцию на Принц-Альбрехт-штрассе в Берлине тайного агента Альфреда Наужокса, того самого, который был причастен к фабрикации фальшивок по делу Тухачевского и других советских военачальников. Гейдрих дал задание Наужоксу подготовить и провести операцию, с которой, собственно, и началось нападение на Польшу. Эта провокация широко известна, много раз описана, поэтому я напомню ее лишь в общих чертах.

Переодевшись в польскую военную форму, немецкие разведчики совершили налет на свою же радиостанцию в городе Глейвице и, разгромив ее, подбросили польские документы и оставили труп заранее привезенного с собой уголовника, одетого тоже в польскую форму.

Немецкие радиостанции немедленно передали сообщение о провокационном нападении “поляков”, а на рассвете 1 сентября 1939 года в 4 часа 45 минут германские армии вторглись на территорию Польши на всем протяжении границы. Этот день в мировой истории принято считать началом второй мировой войны. Позднее, после войны, Наужокс (в свое время представший перед Нюрнбергским судом в качестве одного из военных преступников) написал книгу “Человек, который начал войну”, в ней он признает факт провокации: “...необходим был человек, чтобы подготовить инцидент, чтобы, так сказать, нажать курок. Я был этим человеком...”

Беседа Буркхардта с Гитлером состоялась 11 августа, а 12 августа в Москве начались переговоры военных миссий СССР, Англии и Франции.

Сталин, обеспокоенный агрессивными акциями Германии в Европе и имея данные о том, что Гитлер готовится к нападению и на Советский Союз, предпринимал попытки договориться с правительствами Англии и Франции о совместных усилиях в борьбе с агрессором. Однако некоторые руководители Англии и Франции все еще надеялись, что Гитлер, направив свой удар на восток, против Советской страны, завязнет в этой войне и, сильно ослабев в ней, станет более сговорчивым или, во всяком случае, неопасным ни для Англии, ни для Франции.

Намереваясь испугать Гитлера возможным союзом с СССР, английское и французское правительства предложили советским руководителям провести переговоры, результатом которых был бы проект договора между этими странами. Но это была лишь официальная сторона дела. В действительности же это скорее был прием, для того чтобы толкнуть Германию против СССР. Они понимали, что Гитлер предпримет все, чтобы не допустить подписания такого договора: