Дарт Бейн 2: Правило двух - Карпишин Дрю - Страница 4

- Вспомни, что ты чувствовала, когда использовала против них свою силу, - произнес он; его голос стал мягким, обольстительным шепотом. - Вспомни, что почувствовала, когда джедаи убили твоего друга.

Занна опустила голову, прикрыла глаза. Несколько секунд она не двигалась и не открывала рта, заставляя себя снова пережить былое. Бейн видел эмоции, скользящие по ее лицу: горе, скорбь, утрата. Хрупкое плечико мелко подрагивало под тяжелой ладонью. Затем, понемногу, он стал замечать, как начал расти ее гнев. А вместе с ним сила темной стороны.

Когда девчонка снова подняла глаза, ее зрачки расширились; они пылали лютым огнем.

- Они убили Лаа, - процедила Занна. - Они заслужили смерть!

- Чудно. - Бейн убрал руку с плеча девчонки и отступил на шаг, довольно улыбаясь. - Ощути гнев. Прими его. Вбери в себя.

- Через страсть я познаю силу, - продолжил он, цитируя Кодекс ситов. - Через силу я познаю мощь.

- Через страсть я познаю силу, - сказала Занна, повторяя слова, отзываясь на них. - Через силу я познаю мощь.

Бейн ощутил, как темная сторона вскипает в девчонке, раскаляясь до градуса, когда он без труда мог ощутить ее жар.

- Джедаи погибли из-за собственной слабости, - сказал он, отходя. - Выживает сильнейший, и такой тебя сделает Сила. - Отвернувшись, он добавил: - Используй ее, чтобы успевать за мной. Если снова отстанешь, я оставлю тебя на планете.

- Но ты так и не сказал мне, что делать! - крикнула Занна вслед уходящему ситу.

Бейн не ответил. Он уже дал ей ответ, но она еще не поняла. Если она достойна стать его ученицей - разберется.

Через секунду Бейн ощутил волну энергии, направленную на колено левой ноги: Занна попыталась поставить подножку, чтобы остановить его. Бейн ожидал чего-то подобного, поворачиваясь к девчушке спиной. Он прижал ее к стене, и был бы сильно разочарован, опусти она руки. Но он ждал грубой, нехитрой атаки - что-то вроде прямого удара темной стороной, который мог повалить его наземь. Точный удар по колену был куда утонченнее. Он подчеркивал ум и хитрость, и, хотя Бейн был готов к нападению, сила ее «ответа» все равно удивила.

Но и с такими способностями и потенциалом, какими обладала Занна, она не могла тягаться с темным повелителем ситов. Почерпнув самую кроху собственных сил, Бейн поглотил энергию атаки, задержал ее и, увеличив, развернул обратно в свою ученицу. Перенаправленный поток ударил Занну в грудь с такой силой, что опрокинул на землю. Фыркнув от удивления, девчонка шлепнулась на мягкое место.

Она не пострадала; Бейн совсем не собирался ранить ученицу. Постоянные побои от рук отца помогли Бейну стать тем, кем он являлся, но также они заставили его презирать Харста. Если он возьмется наставлять девчонку, та должна уважать и восхищаться им. Бейн не сможет обучать ее секретам темной стороны, если она не захочет - не возжелает всем своим сердцем - учиться под его началом. Единственное, чему побои Харста и научили Бейна, так это тому, как ненавидеть, а Занне это уже известно.

Он повернулся, и вперил ледяной взгляд в девчушку, по-прежнему сидящую на твердом, сером клочке земли. Та в ответ злобно покосилась на мастера, униженная и оскорбленная.

- Сит знает, когда дать волю жару темной стороны, - сообщил Бейн, - и когда воздержаться. Терпение в правильных руках - это оружие, а твой гнев будет подпитывать темную сторону, если научишься его контролировать.

Занна по-прежнему кипела от злости, но теперь на ее лице читалось и что-то еще: настороженное любопытство. Уяснив значение его слов, она медленно кивнула, черты лица смягчились. Бейн по-прежнему ощущал внутри нее энергию темной стороны; гнев не исчез, но скрылся глубоко внутри. Она лелеяла его, храня до той поры, когда сможет дать ему волю.

Занна только что выучила свой первый урок о ситах. И теперь она будет опасаться учителя - опасаться, но не бояться. Именно так, как он того и хотел. Теперь она должна бояться подвести его.

Бейн снова отвернулся от девчонки и возобновил шаг, совладав с внезапной дрожью, когда очередная сотня лезвий вспорола ткань его мыслей. Он ощутил, как Занна за его спиной вновь накапливает Силу. На сей раз, однако, девчонка направила ее вовнутрь, использовав для подкрепления и придания сил ослабшим ногам.

Она подскочила с земли и припустила вслед за Бейном, почти без усилий перейдя на бег. Когда ученица поравнялась с ним, Бейн ускорил шаг; теперь, подталкиваемая могучей энергией Силы, Занна с легкостью поспевала за ним.

- Куда мы идем? - спросила она.

- В ситский лагерь, - ответил Бейн. - Для путешествия нам нужны припасы.

- Остальные ситы тоже там? - поинтересовалась она. - Те, с которыми дрались джедаи?

Бейн вдруг понял, что так и не сказал ей, что случилось с Кааном и Братством.

- Других ситов нет. И никогда не будет - только мы. Учитель и ученик; один воплощает могущество, другой жаждет его.

- Что случилось с другими? - не отставала девчонка.

- Я убил их, - ответил он.

Занна на секунду задумалась, затем равнодушно пожала плечами.

- Видать, они были слабыми, - сказала она с осуждением. - И заслужили смерть.

Бейн понял, что правильно подобрал ученицу.

Глава 2

Огромный военный корабль лорда Валентайна Фарфеллы - лидера Армии Света после потери генерала Хота - неспешно двигался по высокой орбите Руусана. Звездолет, внешне походивший на древнюю мореходную баржу, обладал старомодным изяществом, пышностью, которую кто-то считал признаком тщеславия, не идущего к лицу джедаю.

Джоан Отон, молодой падаван Армии Света, некогда и сам разделял это мнение. Как и многие сторонники Хота, поначалу он видел в лорде Валентайне гарцующего глупца, которого заботили лишь собственные длинные, золотые кудри, пестрые сорочки из мерцающего шелка да прочие атрибуты последней моды. Но в каждой новой битве с Братством Тьмы, Фарфелла и его последователи доказывали обратное. Медленно, почти неохотно, Джоан и другие бойцы Хота стали восхищаться, и даже чтить того, над кем некогда насмехались.

Генерал Хот погиб: сгинул вместе с ситами в последней, решающей битве, и в его отсутствии лорд Фарфелла принял командование на себя. Следуя приказам Хота, Фарфелла организовал массовую эвакуацию с Руусана перед самым взрывом ментальной бомбы. Он спас тысячи джедаев и падаванов от разрушительного воздействия зловещего оружия, приняв их на борт кораблей своего флота.

Просто чудо, что Джоан сумел поместиться на «Попутном ветре» - флагмане Валентайна. Корабль был достаточно велик, чтобы с удобством вмещать экипаж свыше трехсот человек, но сейчас, когда в трюме теснились почти пятьсот эвакуированных, юноша испытывал все что угодно, кроме комфорта. Люди жались друг к другу так плотно, что трудно было пошевелиться; мастера-джедаи, рыцари и падаваны буквально налегали друг другу на плечи.

Остальные корабли были все так же переполнены. Вдобавок к джедаям, с планеты подняли огромное число бойцов, обделенных Силой, но состоящих в рядах армии Хота. Один из кораблей забили несколькими сотнями заключенных - рядовыми сторонниками Каана. Все они сдались джедаям, когда темный вождь бросил их на произвол судьбы, приступив к исполнению последнего безумного плана. Разумеется, обычным солдатам не грозило реальной опасности; ментальная бомба поражала лишь тех, кто был чувствителен к Силе. Но в спешке эвакуации гораздо проще было забрать всех.

Здесь, на личном галеоне Валентайна, Джоан почти каждого знал в лицо. Многие месяцы он сражался с ними рука об руку, выбираясь из засад, мелких стычек и крупных баталий. Вместе они столкнулись со смертью и повидали немало крови; вкусили великолепие победы, и стойко перенесли сокрушительное поражение. Множество их врагов - и слишком много друзей - полегло в бесконечной кампании против сил темной стороны.

Теперь, когда все они сгрудились на одном корабле, война, наконец, подошла к концу. Они победили. Но все же, каждый на борту был мрачен и хмур. Погибель ситов далось страшной ценой. Уже не оставалось сомнения, не было надежды, что кто-то из джедаев на поверхности выжил. На высокой орбите над Руусаном им не грозили последствия взрыва. Но сквозь Силу все они слышали мучительные крики товарищей, чьи души растерзало и утянуло в вихрь энергий темной стороны. Многие не скрывали слез. Другие горевали в стойком молчании, размышляя о жертве, принесенной друзьями.