Одинокое сердце - Карпентер Аманда - Страница 32

Путешествие от Саут-Бенда до аэропорта Хитроу было кошмарным марафоном. Сначала они с Малколмом летели от Мичиганского регионального аэропорта до Чикаго, а оттуда на резервном рейсе до Лондона. За долгие годы она привыкла к тому, что в жизни Девина всегда присутствовал элемент риска. Он путешествовал налегке, зачастую с большими суммами денег наличными, оставляя за собой разъяренных владельцев казино, большинство из которых занимались нечистыми делишками на всемирном черном рынке.

Несмотря на уговоры Малколма, ровно две недели назад Девин пробрался в один такой притон и вышел оттуда с полумиллионом фунтов стерлингов. Ему удалось обыграть самого владельца, славившегося, помимо прочих пороков, неудержимой страстью к игре. Именно этот человек и организовал покушение два дня назад.

Малколм и Девин справились с нападавшими, которые теперь сидели в тюрьме по обвинению в покушении на убийство, но в драке Девин был серьезно ранен.

Шатаясь от нервного и физического переутомления, Сайен тем не менее отказалась от предложения Малколма заехать в номер люкс, заказанный для нее под вымышленным именем, и взяла такси прямо из Хитроу до частной больницы, где лежал Девин.

Предварительно они убедились, позвонив по телефону, что отец жив, но находится в коме после сильного ранения головы. Во время поездки на такси Сайен имела случай вспомнить отвлеченную беседу с Мэтью, которую они вели всего неделю назад.

«Наверное, ты была очаровательной малышкой. У меня бы сердце разорвалось, если бы пришлось отослать куда-то такую дочурку».

«Правда?»

«Да. А еще я знаю, что, если бы моя работа или стиль жизни представляли опасность и не слишком подходили для воспитания этой бесценной девчушки, я отослал бы ее туда, где она могла бы расти в безопасности, и отказал бы себе в сомнительном удовольствии позволить ей слишком сильно зависеть от меня».

Только теперь она могла по-настоящему оценить, насколько это было точно. Телефонный звонок Девина, его странное поведение, отказ приехать на выпускной вечер и на день рождения — все это было как раз после выигрыша; конечно, отец ни за что не приблизился бы к ней и на тысячу миль, подозревая преследование. Он никогда бы не допустил, чтобы ее коснулось дыхание опасности.

Она прижалась лбом к холодному стеклу такси и всхлипнула без слез.

— Зачем он сделал это, Малколм? У него же более чем достаточно денег, чтобы прожить в роскоши до конца дней! Он же всегда умел остановиться, сорвав банк! Так почему же он не прекратил играть много лет назад?

— Не хотел, девонька, — спокойно проговорил Малколм с усилившимся, как всегда в минуты волнения, шотландским акцентом. — С тех пор как твоя матушка умерла, мне всегда казалось, что Девин только и ищет, как бы отправиться за ней. Он, понимаешь, любил ее больше всего на свете. До того, что пытался бросить игру, когда они поженились. Но старая жизнь не отпускала: слишком много народу знало его и всегда кто-то пытался отплатить за то, что он выиграл слишком много. В конце концов он оставил ее и тебя, потому что никогда не простил бы себе, если бы с вами что-то случилось.

Сайен уставилась на Малколма огромными невидящими глазами; сердце не могло вместить охватившую ее скорбь. Так просто? Неужели правда кроется в этом? А она-то всю жизнь считала своего отца бессовестным соблазнителем! Как могла она быть так слепа?

Неудивительно, что Девину снова и снова удавалось убеждать ее в своей любви, — просто это была правда. А все эти случаи, когда он отказывался приехать на важные события в ее жизни…

Она огорчалась, винила его в равнодушии, а он, оказывается, оберегал ее жизнь.

— Почему же он не говорил мне? — простонала она.

— Ага, и свалить такую ношу на крохотульку девоньку? — покачал седеющей головой Малколм. — Нет, Сайен, он так не мог.

Когда Сайен и Малколм добрались до больницы, состояние Девина оставалось без изменений. Врачи не могли даже сказать, выйдет он из комы или нет; только время могло решить, выживет ли он. Оставалось ждать.

Ночью Сайен дежурила у кровати Девина и глядела на тонкие, красивые черты его безмятежно-спокойного лица с ощущением, что видит перед собой незнакомца. Человек, которого, как ей думалось, она знала с детства, исчез, как мираж, и ее ужасала мысль, что она так никогда и не узнает настоящего, из плоти и крови, отца, лежащего перед ней.

Время потеряло смысл. Перед ней ставили еду, а потом уносили нетронутой. Она дремала, сидя на стуле, и покидала больницу, только чтобы принять ванну и переодеться в свежую одежду, которую покупал для нее Малколм. Полицейский уверял, что какая-либо опасность от внешнего источника в высшей степени маловероятна. Малколм дежурил вместе с ней, и она была очень благодарна ему за любовь и преданность, но никогда в жизни не чувствовала еще себя такой одинокой.

Ей нужен был кто-то, кто поддержал бы, уверил, что все обернется к лучшему, потому что вера и жизненные силы покидали ее с каждым часом. Ей нужен был рядом кто-то сильный, на кого можно было бы положиться, на чье плечо она могла бы преклонить усталую голову. Боже, как ей был нужен Мэтью, но его отделяла от нее половина земного шара, и Сайен постепенно перестала надеяться на чудо.

Наконец, убежденная, что Девин не умрет в ее отсутствие, она отлучилась от его постели в четверг после обеда позвонить в Штаты, предварительно рассчитав разницу во времени, чтобы застать Джейн перед уходом на работу. Услышав голос подруги на другом конце провода, она чуть не разревелась.

Как могла, она кратко и внятно объяснила Джейн, что произошло, и когда последние слова были выдавлены из пересохшего горла, Джейн воскликнула:

— Сайен, мы так волновались за тебя! Это было так ужасно — твое исчезновение. Я места себе не находила от страха, но такого и представить не могла! Мэтт чуть не сошел с ума, когда ты исчезла. Он приехал в Саут-Бенд, когда не застал тебя по телефону во вторник.

Сердце подпрыгнуло так, что она ощутила физическую боль. Сжав телефонную трубку онемевшими пальцами, она спросила:

— Он сейчас рядом?

Ответ стал ясен по неуверенному голосу подруги. Джейн протянула:

— Нет, моя хорошая… Он вернулся в Чикаго. Сказал, что у него слишком много обязанностей, чтобы отложить их в ожидании, пока ты надумаешь появиться. Но я уверена, что, как только он узнает, почему ты уехала, все уладится… Сайен? Сайен, ты меня слышишь?

Она не слышала. Слишком многое обрушилось на нее за последние несколько дней; долгое, непрерывное перенапряжение моральных и физических сил наконец взяло свое. Сокрушительно тяжелая тьма навалилась на ее хрупкие плечи, и телефонная трубка выскользнула из ослабевших пальцев. «Ты всегда убегаешь, не правда ли? — звучал в голове обвиняющий голос призрака. — Вот и когда я звонил, тебя не было, а ведь ты обещала».

Похоже, игре в затворницу пришел конец… Она долго падала, и не было рядом Мэтью, чтобы подхватить ее.

Сайен приходила в себя постепенно и некоторое время лежала, недоуменно разглядывая незнакомое помещение. Лежала на большой кровати и не могла вспомнить, как очутилась здесь. Потом вспомнила сон о весеннем Париже и дожде, ласкающем поднятое ему навстречу лицо, и, услышав тихое движение за полуприкрытой дверью, сонно потянулась и пробормотала:

— Мэтт?

Донесся звук быстрых шагов, и на нее упала чья-то тень.

— Девонька? — тихо сказал Малколм. Радость надежды в сердце была туг же вытеснена мрачной реальностью. Она отвернулась, беззвучно всхлипнув.

Теперь она все вспомнила. Конечно, Мэтта здесь нет и быть не может.

— Что случилось? — с трудом спросила она.

— Ты упала в обморок. — Малколм прошел в комнату, сел на кровать и коснулся ее щеки холодными сухими пальцами.

— Боже правый! — слабо воскликнула она. — Не знала, что у меня такая благородная кровь. Малколм не улыбнулся.

— Врачи говорят, что это просто от переутомления. Я предупреждал, что ты загонишь себя, но ты точно как твой папа. Никогда не послушаешь.