Углы и отзвуки - Альмодовар Педро - Страница 2

Но у меня сомнения остаются. Я не настолько хороший писатель, чтобы изобрести такую емкую и такую верную фразу. Нет.

Угол улицы Ареналь и Пуэрта-дель-Соль Рождество

Под предлогом Рождества улица Ареналь блещет украшениями, уместными в наряде проститутки. Общий вид этих гирлянд и разноцветных огоньков скорее напоминает Лас-Вегас, а не рождественский Мадрид. «Живая плоть»[8] заканчивается тем, что герои вязнут в шумной, светлой и красочной пробке именно там, где Ареналь вливается в Пуэрта-дель-Соль. По понятным причинам приходилось снимать во время праздника и пользоваться настоящими городскими декорациями. Нам надо было заснять общий план — машину, зажатую другими машинами, и несколько планов с точки зрения героев — тротуар, запруженный горожанами в шапочках, с пакетами подарков, с «тещиными языками», пьяными, вопящими…

На самом деле мы отсняли два' плана, а потом изменяли масштаб. Первый мы снимали с балкона отеля «Модерно» в час максимального вечернего скопления народа, перед закрытием универмага «Корте Инглес».

С балкона отеля нельзя было разглядеть ни сантиметра пустого асфальта, улица была сплошь покрыта машинами, в блестящих капотах отражались рождественские огоньки и гирлянды.

Кроме того, шел дождь. Столпотворение было впечатляющее.

Когда подошла пора снимать тротуары, народу на улице поубавилось. Люди были, но не в достаточном количестве. Мне была необходима теснота, чтобы люди с трудом могли двигаться. Мы это предвидели заранее. Добавили массовку на сто человек, некоторые с зонтами, и перемешали их с настоящими пешеходами, устроив неразбериху.

Мы снимали камерой, скрытой в микроавтобусе, чтобы не привлекать внимания. Расположились возле одного из этих колбасных музеев, которые делают торговлю на улице Ареналь таким веселым занятием. Свет изнутри магазинчика и с его витрин заливал весь тротуар. Для съемки этого хватало.

Магазин все еще работал, несмотря на поздний час. Выходили какие-то покупатели.

Мы отсняли этот план несколько раз. Никто не удивился, что перед дверью заведения помимо обычных прохожих вдруг выросла толпа из ста человек и что спустя какое-то время толпа рассосалась — чтобы заново собраться перед дверью. Снова та же самая толпа.

При съемке каждого из дублей рядом со входом в магазин стоял один и тот же человек — пожилой сеньор, который с тоской смотрел то в один, то в другой конец улицы. Этот человек очень хорошо сыграл сам себя, не испортил ни единого дубля. Он просто стоял в центре кадра, возвышаясь над всеми головами, и продолжал поиски, не находя того, кого ожидал встретить. Никто никогда не изучал этого вмешательства обыкновенных людей в съемочный процесс, не задавался вопросом о его периодичности. А ведь в этом и состоит залог хорошей массовки.

На следующий день, когда я просматривал отснятый материал, этот встревоженный старик в центре кадра, поводящий головой из стороны в сторону, сильно меня заинтересовал.

Когда толпа из массовки расходилась, этот сеньор оставался у двери один, в ожидании.

По-видимому, он назначил кому-то встречу у входа в колбасный музей, в самом центре нашего съемочного плана. Но съемки он не испортил: ни разу не посмотрел в камеру и все время держался убедительно и натурально — я имею в виду, всякий раз как набегала толпа и затягивала его в свой водоворот, бедняга старался удержаться на плаву, обеспокоенный тем, чтобы оставаться в поле зрения человека, с которым он назначил встречу.

Старик не догадывался о нашем присутствии, поэтому и его присутствие нам не мешало.

Он, должно быть, думал, что это стечение обстоятельств. В какой-то ситуации к нему даже подошел наш ассистент, но старик настоял на своем. Мне кажется, он не хотел признавать, что все это — киносъемка, так же как не принимал мысли, что на встречу с ним никто не придет. Он не хотел допустить, что его оставили в дураках. Что этот вечер, а возможно, и все его будущее обречены на поражение.

Прошел уже год после премьеры «Живой плоти», а я все еще, бывает, вспоминаю об этом мужчине, вечно ожидающем в глубине фильма — кого-то, кто никогда не приходит и кто — не важно, в какой точке мира показывают этот фильм, — не придет никогда.

Я задаюсь вопросом, назначал ли он встречу в первый раз — или в последний. Было ли это любовное свидание, или же он встречался со старыми боевыми товарищами, как в фильме Стенли Донена и Джина Келли «Всегда хорошая погода»?[9] Ожидал ли он какого-то близкого родственника или, может, незнакомого родственника, как в «Тайнах и обманах» Майка Ли?[10] Возможно, он ждал встречи с девочкой-подростком — или с мальчиком-подростком?

Это был слишком общий план, чтобы определить, таилось ли во взгляде старика помимо нетерпения еще и желание.