Очевидцы бессмертия - Киросон Пантес - Страница 67

В мироздании нет бессмыслицы, а смысл земной жизни виден только в том случае, если смерть тела не есть конец существования человека. Об этом пишет князь Е. Трубецкой в своей книге «Смысл жизни».

«Жизнь в той форме, как она идёт на земле, бессмысленна». «Вечный круговорот вещества», «Суета сует»… Цивилизация не возвышает человека, а часто служит войне и озверению духа. Подъёма нет. Биологизм переходит в сатанизм. Зло одухотворяется и становится нормой.

Но у каждого человека есть стремление к духовному, вверх. Откуда оно? Здесь оно не удовлетворяется.

В мире — бессмыслица, но раз я это осознаю, значит, я имею точку опоры вовне. Мы чувствуем, что высшее есть, не находим его здесь и страдаем. Мировой смысл есть, но он не на земле. Чтобы познать его, нужен опыт жизни в теле и в духе. Познать духовное на земле нельзя; можно только предчувствовать.

В мире страдает высшее и лучшее именно потому, что оно высшее и божественное.

В чём смысл? Страдание сродни блаженству. Когда женщина рожает ребёнка, она льёт слёзы страдания и блаженства. Благополучие огрубляет, создавая иллюзию полноты, а страдание рождает желание полноты».

Страдание в нашей короткой земной жизни в какой-то степени очищает душу и помогает её подъёму в бестелесной вечной жизни.

Иисус Христос тоже говорил о необходимости и благодетельности страдания: «Блаженны плачущие, яко тии утешатся», Это подтверждает апостол Павел, сказавший, что если Бог хочет почтить человека наиболее полно, Он приготовляет его к мученичеству крови.

Всякое страдание как-то очищает душу. Оно вызывает сочувствие к страдающему, а его приближает к Богу и людям. Один из отцов Церкви объяснял, что страдания необходимы потому, что без них недавно покинувшая тело душа грешного человека не вынесла бы яркого света Небесного Царства. Душа переходит в загробный мир, влача на себе бремя греха, и многие души должны будут претерпеть за гробом страдание; в этом смысл католического учения о чистилище и православного о мытарствах души. Последняя болезнь приносит телесные и душевные страдания и страх смерти потому, что они нужны, помогая душе очиститься ещё в этом мире.

Рост духовности на последнем этапе земной жизни не бес-смысленен, и страдания, которые сопровождают последнюю болезнь, не напрасны.

ГЛАВА 13

Последняя болезнь тесно связана с физическими и душевными страданиями, и страх смерти, возможно, самое трудное из них.

Смерти боятся не только люди, а всё живое. Страх смерти — естественное чувство, необходимое в жизни природы. Животные, птицы, рыбы, насекомые прежде всего стараются сохранить свою жизнь. Страх смерти есть желание жизни, он помогает её сохранить; это — чувство неизбежное, и всем нам, как это ни горько, придётся его испытать.

Что же делать? Можно ли как-то ослабить этот страх? Или хотя бы объяснить его, потому что всё, что мы способны объяснить, делается менее страшным. Люди мистически боялись грома и молнии до тех пор, пока не узнали их причины.

Или лучше не пытаться что-либо объяснять, а просто не думать о будущей смерти? Однако смерть оттого, что о ней не думают, не исчезнет, и страх смерти тоже не исчезнет, а уйдёт глубже в подсознание. Там он опаснее и вреднее; его скрытый яд будет отравлять радость жизни, а к концу её прорвётся тяжкими страданиями.

Закрывая глаза и не думая, от страха смерти не избавиться. Смерть не только естественна, но и неизбежна. Однако помнить и думать о смерти — не значит бояться её. Память смертная необходима и благодетельна для полноценной и достойной человеческой жизни. Ещё в древнем Риме учили: «Memento mori» — «Помни о смерти».

Христианские учителя говорят об этом совершенно ясно. Святой Иоанн Дамаскин учит: «Помышление о смерти важнее всех других деланий. Оно рождает чистоту неистлеваемую», «Память смертная побуждает живущих к трудам, к терпеливому принятию огорчений, к оставлению забот и к молитвам».

Есть мудрый житейский совет: «Каждый день живите так, как если бы это был последний день вашей жизни».

Стараясь не думать о смерти, мы боимся её больше, чем могли бы.

Господствовавшая в прошлом веке материалистическая философия утверждала, что страха смерти вообще быть не должно. Она советовала людям: «Не бойтесь смерти. Не может быть страшно то, что естественно». Сказано авторитетно, но вряд ли кого-нибудь убедит.

Христианство учит, что страх смерти естественен и необходим. Мы живём на земле не только ради наслаждения. Конечно, Господь хочет, чтобы люди радовались жизни, и даёт им всё необходимое для этого, но, кроме того, Он дает каждому какую-то жизненную задачу — большую или маленькую, сообразно с нашими силами и способностями. За время жизни на земле мы должны совершить что-то, входящее в Божий Промысел о мире. Об этом гласит притча Иисуса Христа о талантах, где господин спрашивает у рабов, как они использовали данное им время и таланты (Мф. 25,14–30). Жизнь дана нам для того, чтобы совершить что-то нужное и полезное, и её необходимо хранить, Христианские философы, размышлявшие о страхе смерти, учат, что нужно различать два состояния, и дают им разные названия. Игумен Синайской горы Иоанн пишет об этом в «Лествице»: «Боязнь смерти есть свойство человеческого естества… а трепет от памяти смертной есть признак нераскаянных прегрешений… Боится Христос смерти, но не трепещет, чтобы ясно показать свойство двух естеств».

Все мы, в той или иной степени, смерти боимся. Обычно не анализируем, не стремимся разобраться, а просто боимся.

Страшит неизвестное, угрожающее, неотвратимое.

Чего, собственно, мы так боимся? Может быть, связанных с умиранием физических страданий? В последней стадии жизни немало телесного страдания, но оно не смерти, а болезни присуще. Умирание само по себе безболезненно и неощутимо. Более того, даже если боли были, то при умирании они исчезают. Исчезают и все симптомы болезни, и личность человека, переступив пугающий порог, продолжает жить в новых условиях существования.

Боимся ли мы пустоты, небытия, «меня больше не будет», чего-то вроде глубокого сна без сновидений и без пробуждения? Возможно, мысль о небытии пугает, но ещё больше мы боимся чего-то другого. Ничего не сознавать и ничего не чувствовать — это почти как сон и само по себе не так уж страшно. К тому же теперь мы знаем, что при переходе личности в загробный мир сознание обычно не теряется, а если и теряется, то на одно мгновение. Умерший продолжает чувствовать и мыслить, как и раньше, без перерыва.

У умирающего может быть чувство горя; ему жаль покидать близких людей, природу, всех и всё, что он любил на земле, но сожаление и горе это не страх смерти, а совсем другое чувство.

Мы теперь знаем, что переход не страшен и что начало жизни «там» тоже не страшно. Одиночества нет, а есть помощь, и первые восприятия благополучны и даже приятны. Но окончательная судьба моей души мне не известна. Каким будет определение Господа обо мне, я не знаю и уверенным не могу быть ни в чём. Все мы грешны, «дела наши идут за нами», и судьбы у всех будут разные. Мы не знаем, но подсознательно чувствуем, что после смерти нас может ждать что-то нехорошее, и сами мы не сможем это изменить.

Один из православных святителей писал: «Странно было бы, если бы в это время не было у нас боязни неизвестного будущего, не было бы страха Божия. Страх Божий будет, он благодетелен и нужен. Он помогает очищению души, готовящейся выйти из тела». Но страх Божий это не панический страх смерти, не трепет смертный, и в наших молитвах мы просим Бога даровать нам мирную и непостыдную кончину.

Не все боятся смерти. Люди умирают по-разному. Смерть может быть лёгкой, но может быть и очень трудной. Архиепископ Херсонский и Таврический Иннокентий, описывая смерть праведников и грешников, подчёркивает это различие. Вот его слова: «Тихая и непостыдная кончина есть такое благо, к достижению коего можно отказаться от многих удовольствий жизни, Но тот, кто работает греху и служит страстям, должен знать заранее, что если он не исправится, то сие благо для него потеряно; что под конец жизни, при разлуке души с телом, его ожидают не покой и услаждение, а скорбь и муки. Смерть грешников люта, говорит слово Божие». Он продолжает: «Те, кто был при кончине людей праведных, видели, что они не умирают, а как бы засыпают и отходят с миром куда-то от нас. Наоборот, смерть грешников мучительна».