Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Искатель. 1965. Выпуск №3 - Кривошеин Семен - Страница 39


39
Изменить размер шрифта:

Мегрэ давно отпустил служебную машину, ему пришлось ехать в метро, в вагоне, набитом битком; это еще усилило дурное настроение комиссара. Он был недоволен всем, и в том числе самим собой. Если бы ему сейчас встретился доктор Пардон, Мегрэ упрекнул бы его за рассказы о Лагранже, этом толстяке, похожем на жирного призрака. Мегрэ имел зуб против жены за историю с револьвером, он был готов считать ее виновницей этой кражи.

Но в общем все это его не касалось.

В метро было душно, как в прачечной, рекламы на станциях вызывали у него отвращение. Наверху он снова увидел жаркое солнце и рассердился на солнце, заставлявшее его потеть. Когда он проходил к себе в кабинет, секретарь сразу заметил, что комиссар в дурном настроении, и ограничился молчаливым поклоном. На письменном столе Мегрэ на самом виду лежала записка, прижатая вместо пресс-папье одной из его трубок.

«Просьба срочно позвонить в железнодорожное отделение полиции Северного вокзала.

Люкас».

Не снимая шляпы, Мегрэ набрал номер и, зажав телефонную трубку между плечом и щекой, закурил.

— Люкас еще у вас?

Два самых тоскливых года Мегрэ провел в полицейском отделении Северного вокзала и хорошо знал все его закоулки. Он услышал голос инспектора, говорившего Люкасу:

— Тебя. Твой патрон.

И сразу раздался голос Люкаса:

— Алло! Я не знал, вернетесь ли вы в бюро. Я звонил к вам домой.

— Ты нашел шофера?

— Сразу повезло. Он рассказал, что вчера вечером сидел в баре на улице Вольтера, когда туда заявился высокий толстяк важного вида и велел отвезти его на Северный вокзал.

— Чтобы сдать на хранение чемодан?

— Так точно. Вы угадали. Чемодан еще здесь.

— Ты его открыл?

— Они не разрешают.

— Кто?

— Железнодорожники. Они требуют квитанцию или ордер.

— Никаких особых примет?

— Есть. Запах. Тяжелый.

— Ты думаешь?

— То же самое, что и вы. Если в нем не мертвец, то, значит, он набит до краев тухлым мясом. Мне вас ждать?

— Буду через полчаса.

Мегрэ направился в кабинет шефа. Тот позвонил в прокуратуру. Прокурор уже уехал, но один из его помощников в конце концов взял на себя ответственность.

Когда Мегрэ проходил через инспекторскую, он заметил, что Торранс еще не вернулся. Жанвье строчил рапорт.

— Возьми с собой кого-нибудь. Отправляйся на улицу Попинкур и следи за номером 37-6. В глубине двора налево, на четвертом этаже, Франсуа Лагранж… Не стойте на виду. Этот тип высокий и толстый, болезненного вида. Возьми фотографию сына.

— Что с ней делать?

— Ничего. Если случайно он вернется, а потом выйдет из дома, незаметно следите за ним. Осторожней, он вооружен. Если появится отец, что меня весьма удивило бы, следите и за ним…

Несколько минут спустя Мегрэ ехал к Северному вокзалу. Он вспомнил, как в кафе на Елисейских полях дочь Лагранжа сказала: «Все люди на это способны. Не так ли?»

Нечто подобное, во всяком случае, она сказала.

Он пробрался через толпу, нашел Люкаса, тот мирно болтал с инспектором железнодорожной полиции.

— Вы с ордером, патрон? Сразу предупреждаю, что тип в камере хранения очень упорный и полиция не производит на него никакого впечатления.

Люкас говорил правду. Этот тип тщательно проверил документы, долго переворачивал их в разные стороны, надел очки, чтобы изучить подписи и печать.

— Поскольку с меня снимается всякая ответственность…

Он неодобрительно указал на большой серый старомодный чемодан с изорванным чехлом, обвязанный веревками. Люкас преувеличивал, но все же от чемодана шел слабый тошнотворный запах, хорошо знакомый Мегрэ.

— Надеюсь, вы не станете здесь его открывать?

Был конец рабочего дня. Люди толпились у билетных касс.

— Кто-нибудь нам поможет? — спросил Мегрэ у хмурого служащего.

— Существуют носильщики. Надеюсь, вы не хотите, чтобы я его собственноручно тащил?

Чемодан не входил в маленькую служебную машину полицейского управления. Люкас погрузил его в такси. Все это было, конечно, не по инструкции. Но Мегрэ спешил.

— Куда его везти, патрон?

— В лабораторию. Самое верное. Возможно, Жюссье еще там.

На лестнице он встретил Торранса.

— Вы знаете, патрон…

— Ты его нашел?

— Кого?

— Юношу?

— Нет. Но я…

— Тогда до скорого…

Жюссье действительно еще не ушел. Они стояли вчетвером вокруг чемодана, фотографировали его со всех сторон, прежде чем открыть.

Полчаса спустя Мегрэ вызвал по телефону начальника полиции.

— Шеф только что вышел, — ответили ему.

Он позвонил к нему домой и узнал, что шеф обедает в одном из ресторанов на левом берегу. В ресторане его еще не было. Пришлось ждать минут десять.

— Простите за беспокойство, шеф. Это Мегрэ, по делу, о котором я вам докладывал. Люкас был прав. Мне кажется, вам нужно приехать, так как дело касается известного лица и может получить нежелательную огласку.

Пауза.

— Андрэ Дельтей, депутат… Да… Я совершенно уверен… Хорошо. Жду вас.

(Продолжение следует)

Юрий ПЕРОВ

«ТЕНЬ»

Пашка знал, что после шторма хорошо берет кефаль. Он проснулся в пять часов утра, увидел спокойное море и стал собирать спиннинг.

Шлюпка стояла под брезентом в нескольких шагах от моря. Пашка поставил ее на попа, подлез под нее. Банка гребца пришлась как раз на плечи. Утопая в прохладном после штормовой ночи песке, Пашка зашагал к морю со шлюпкой на плечах. Потом сходил за веслами, спиннингом и одеждой. Его голой спины коснулись первые лучи солнца: оно вставало из-за вишневых деревьев на территории лагеря и еще не грело. Пашка почувствовал скорее прикосновение света, чем тепло. Он стоял и смотрел на море.

Море отдыхало. Плети глубинных водорослей, расплющенные медузы, мелкие ракушки и древесная щепа усеяли широкую полосу утрамбованного волнами сырого песка.

Пашка постоял еще минуту. Потом вошел в воду и повел шлюпку в море, толкая перед собой. Двигался не спеша, обдумывая, у какой вехи лучше привязаться. Когда вода дошла ему до пояса, по днищу что-то ударило и заскрежетало. «Коряга, — решил Пашка, замедляя движение, — а может, камень штормом прикатило». Он чуть отвел шлюпку и склонился над водой.

На дне не было ничего. Дно было чисто. Только крошечный рак-отшельник, быстро-быстро перебирая лапками, засеменил из тени от Пашкиной головы под солнце.

Он обошел вокруг лодки. Ничего! Он опустил руку в воду и стал ощупывать днище лодки. Ага, вот! Кажется, нашел.

Пашка достал из лодки маску и, поеживаясь, медленно опустился в воду. Чтобы подлезть под днище шлюпки, пришлось лечь на спину. Справа от киля царапина, будто стесано углом топора. Пашка приблизил лицо в маске к самому днищу. Глубина царапины — миллиметров пять.

— Черт знает что! — пробурчал Пашка, вынырнув и стянув маску с лица. Потом он снова надел маску и, согнувшись в три погибели, стал кружиться на одном месте, придерживая шлюпку рукой.

Дно было чисто.

…Кефаль не клевала. На дне шлюпки изредка всплескивали две зеленухи. Пашка услышал звук горна из лагеря и погреб к берегу. Вытащил шлюпку на песок и пошел завтракать.

Завтрак был в разгаре. Между четвертым и шестым столами шла ожесточенная перестрелка черешневыми косточками. Пашка срочно организовал перемирие. Он нагнулся, молниеносно ухватил под столом руку Витьки Семечкииа с зажатым в ней метательным орудием — ложкой. «Крупный калибр» дал осечку.

— Шумишь? — безразлично спросил Пашка.

— Ага! — радостно подтвердил Семечкин и попытался вырваться.

Пашка забрал у него ложку и пошел к раздаточной.

— Будешь есть руками.

— Они у меня не стерильные, — ухмыльнулся Витька, — и к тому же это непедагогично.