Чёрный диггер - Каретников Роман - Страница 5

Ходили слухи, будто он ловит и ест крыс, тех, что живут на складе. Может, из-за этого он и заработал своё прозвище. Зная его, Профессор не считал эти слухи совершенно беспочвенными.

У Крысы были рыжеватые волосы. Но не светло-рыжие, как у Шурика, а тёмные, с грязноватым оттенком, вечно скатанные в неопрятные сосульки.

— В чем дело? — осведомился Профессор, останавливаясь. — По какому поводу шум?

— Да вот, объясняю-объясняю, никак не могу втолковать, что сюда сейчас нельзя. Закрыты мы.

— Туалет не работает, — пояснил старик Крысе, чётко и внятно выговаривая слова.

Тот пригнулся, как бы собираясь сказать: «А почему?», — потом, видимо, решил, что с Профессором не стоит так себя вести, ухмыльнулся и, повернувшись, затрусил прочь.

Войцех Казимирович попрощался с Валентиной Степановной и направился к выходу из зала ожидания. У него оставалось ещё два часа свободного времени, и он намеревался провести их в парке со своими белками.

Но не успел Профессор пройти и пяти шагов, как его планы оказались полностью разрушены. Он как раз посторонился, давая дорогу прихрамывающему парню в синей бейсболке с надписью «California» и большой дорожной сумкой в руках, когда позади него послышался густой низкий голос:

— Профессор! Подожди…

Войцех Казимирович обернулся. С противоположного конца зала к нему спешил Коля Мамонт, продвигаясь в толпе пассажиров, подобно королевскому крейсеру среди китайских джонок. Человеку, рост которого превышает метр девяносто, а вес зашкаливает за один центнер, проделывать такое не составляло особого труда.

— Ф-фу! — Мамонт, отдуваясь, поравнялся со стариком. — Здравствуй, Профессор. — И, не дожидаясь его ответного приветствия, сказал:

— Поехали. Тебя Король зовёт.

Вот тебе и белки.

Коля Мамонт был правой рукой Короля. А теперь, когда Король оказался обездвижен, он стал его олицетворением. Ну а Король… Это Король. И этим все сказано. Поэтому, когда Король предлагал что-то делать, это следовало выполнять беспрекословно. Все так и поступали. В том числе и Профессор. Но он делал это не столько из-за сложившегося порядка вещей, сколько из чувства уважения к личности этого человека. Уважение это обуславливалось многими причинами.

Во-первых, Король — умный, а таких людей не так уж и много. Войцех Казимирович не знал, кем был Король в «первой» жизни. У всех у них была когда-то «первая» жизнь. Ну, по крайней мере, почти у всех. Некоторые помнили только ту «вторую», которой они сейчас жили. Но зато все без исключения, даже самые пропащие, верили, что рано или поздно наступит «третья». Настоящая. Все её представляли по-разному, но для большинства она ассоциировалась с той, «первой», но только в улучшенном, исправленном варианте.

Так вот, Войцех Казимирович не знал, кем был Король в «первой» жизни. И никто этого не знал. Хотя ходило много слухов. Каждый считал своим долгом эти слухи поддерживать, но, по мнению Профессора, ни один из них не соответствовал истине. Говорили, например, что он был одним из крупнейших цеховиков, ещё во времена Брежнева заработавшим многомиллионное состояние. Но он будто бы попал под следствие, исчез, когда дело начало попахивать расстрелом, был объявлен во всесоюзный розыск и вынужден, вследствие этого, скрывать своё прошлое. Другие были убеждены, что Король — талантливый учёный, когда-то работавший в одной из секретных лабораторий, где создал новое мощное оружие. Когда военные наложили лапу на его изобретение и где-то его использовали, он понял, какое чудовище выпустил на свободу, бросил все и начал другую жизнь. Вот это уже чуть больше походило на правду. Их город являлся одним из главных центров химической промышленности, и засекреченных точек в его окрестностях действительно хоть пруд пруди. Но только уйти оттуда и исчезнуть в реальной жизни было невозможным. Тебя бы начали искать и нашли, даже если бы ты зарылся в землю.

Ходила даже версия, что Король когда-то входил в состав правительства. Не этого, что сейчас, а того, что заправляло Союзом. Будто что-то случилось с его сыном, одни говорят — передозировка наркотиков, другие — автокатастрофа. В общем, после этого он ушёл от них и пришёл сюда. Бред, конечно. Но людям нравится. И рассказывали они такие истории, понижая голос и делая вид, что все это известно лишь им и ещё узкому кругу посвящённых. И Профессор их не винил.

Потому что эти истории — часть их жизни. Из них рождались легенды и предания, которые они передадут своим детям.

Но вернёмся к Королю. Как уже говорилось, во-первых, он был умным человеком. А во-вторых, он не был сволочью. По мнению Войцеха Казимировича, этих двух качеств уже было достаточно, чтобы уважать человека. Король не пользовался своим положением в корыстных целях, хотя мог бы. Тем более что суммы, которыми он оперировал, были настолько внушительны, что любой коммерсант позавидует. Все «вокзальные» платили налоги. Каждый вносил посильную сумму, в зависимости от ежедневного заработка. Даже «помойные» каждый день несли свои копейки в общую кассу. Это закон. Иначе им было не удержаться здесь и вообще не выжить. У Короля эти деньги расходовались строго по назначению — на содержание их братства. И начальство вокзала, и милиция прикармливались оттуда. Поэтому «вокзальных» не трогали, хотя и показывали при случае, кто они есть и где их место. Король старался найти работу для тех, кто ещё мог и хотел работать.

Профессор лично знал нескольких человек, которые сейчас имели нормальный дом и семью. И все это благодаря Королю. И даже дом для престарелых, открытый в их районе, появился при его деятельном участии. Войцеху Казимировичу было неизвестно, на кого из городского начальства Королю пришлось выходить и сколько денег он им отвалил, но дом построили, и многие их старики жили сейчас там, а остальные знали, что им будет где найти приют в старости.

Поэтому, когда Мамонт передал Войцеху Казимировичу распоряжение Короля, он не стал сокрушаться по поводу нарушенных планов, а только спросил:

— Поедем или пойдём пешком?

Король лежал сейчас во Второй городской больнице, находившейся недалеко отсюда. Он выбрал именно её, чтобы быть поближе к своим людям, хотя в других больницах условия были не в пример комфортнее, например, в Пятой, бывшей ранее закрытой обкомовской и расположенной в лесной пригородной зоне. Король давно страдал почками, и только немногие из «вокзальных» знали, что это обострение последнее и надежды выбраться у него уже нет.

— Поедем, — сказал Мамонт, — пока он хорошо себя чувствует. Днём его опять начнут колоть, поэтому Король просил тебя приехать побыстрее.

Старик с великаном вышли на залитую весенним солнцем привокзальную площадь. Стоянка такси находилась слева, поэтому, не теряя времени, они спустились по ступенькам и направились в ту сторону. Позади них остались шумные торговки сдобой и беляшами, Роман и Славик, разложившие на столиках свежую прессу, Борик в своей белой «шестёрке» с прикреплённым на ветровом стекле объявлением «Куплю золото». Этот человек, между прочим, имел здесь очень неплохой профит. Борис Александрович весьма ловко пользовался и моментом, и состоянием клиента. Кстати, покупал он не только золото. Об этом все знали — и вокзальное начальство, и линейная милиция, — но Борю не трогали. Он работал под «крышей» Яцека, местного уголовного авторитета, который держал весь здешний район.

Боря поприветствовал проходивших мимо Профессора с Мамонтом ленивым кивком, продолжая сидеть в машине в ожидании клиента. Сейчас он как никогда напоминал паука, притаившегося в центре сплетённой им паутины.

Таксисты, собравшиеся кучкой, травили анекдоты, не забывая простреливать местность глазами в поисках пассажиров. С подошедшими к ним «вокзальными» они поздоровались нестройным хором, все на этом пятачке знали друг друга достаточно хорошо.

Их усадили в «Москвич», стоявший первым от края. Водитель, балагур Жора с толстыми выпяченными губами, которые всегда были растянуты в улыбке от уха до уха, запрыгнул на своё место, и машина, заворчав стареньким мотором, двинулась с места.