Чёрный диггер - Каретников Роман - Страница 11

Он спустился тем же путём, каким они с Мамонтом сюда добирались, и вышел через боковую дверь на свежий воздух. Сосны, высаженные вокруг больницы, наполняли его одуряющим запахом смолы и хвои. Профессор вдохнул полной грудью и пошёл по дорожке к железным воротам.

Ловить такси ему не хотелось. Идти здесь было всего ничего, а небольшая прогулка сейчас как раз кстати. Слишком многое обрушил на Вой цеха Казимировича Король. Погруженный в свои мысли, он повернул за угол. Дорога была ему знакома, поэтому Профессор шёл не спеша, постукивая тростью по брусчатке тротуара. Все равно посидеть в парке он уже не успеет, так хоть заменить белок утренним моционом.

Из задумчивости Войцеха Казимировича вывел небольшой темно-синий микроавтобус, затормозивший шагах в десяти. Из него выскочил плотный широколицый мужчина в песочного цвета куртке. Он подбежал к канализационному люку, присел и внимательно осмотрел крышку. Затем поднял голову, огляделся вокруг, увидел Профессора и крикнул:

— Эй! Гражданин, вы не видели, отсюда вылезал кто-нибудь?

Вопрос был несколько необычным.

— Нет. — Войцех Казимирович на секунду остановился, отрицательно качнул головой и двинулся дальше.

Мужчина махнул рукой водителю микроавтобуса. Машина резко тронулась с места и покатила вверх по улице. Сам он остался стоять возле люка. Проходя мимо, Профессор подумал, что внешность мужчины несколько диссонирует с системой канализационных сооружений. На сантехника он явно не походил. Не был он похож и на прораба какой-нибудь ремонтно-строительной организации.

«Уголовка, — подумал Войцех Казимирович. — Наверное, ловят кого-то».

Впрочем, к нему это не имело никакого отношения. И своих забот хватало с головой.

Он вышел на улицу Нестерова, ведущую к вокзалу. Народу здесь было много, машин на проезжей части ещё больше. По левую сторону располагался ряд магазинов, по правую — палаточные киоски привокзального рынка. Профессор шёл, держась левой стороны, там было меньше людей. Именно поэтому небольшая кучка прохожих, склонившихся над полулежавшим человеком, бросилась ему в глаза. Тот, что сидел на тротуаре, показался Войцеху Казимировичу знакомым.

Его звали Витя. Профессор не был точно уверен, он не принадлежал к «вокзальным», но вроде бы Витя. Даже наверняка Витя. Он был из «подземных».

Тех, что живут в канализации. «Вокзальные» редко с ними пересекались. Бывало, что кто-то из них случайно забредал на территорию вокзала. Но большей частью они кормились с рынка. «Подземных» всегда можно было различить по запаху. От них вечно отдавало сыростью и прелью. В любую погоду и в любое время года.

Витя сидел на асфальте, привалившись спиной к фонарному столбу и широко разбросав ноги в мешковатых замызганных штанах. Возраст его был неопределённым, как и у большинства «подземных». За сорок, а вот уже насколько «за», Профессор не мог сказать. Сорок один или шестьдесят пять. Хотя, может быть, он ошибался и Вите едва перевалило за тридцать. Жизнь под землёй стирает возраст с внешности, как резинка карандашный рисунок, оставляя грязно-серую помятость.

Войцех Казимирович подошёл поближе, наклонился и тронул его за рукав:

— Что случилось? Плохо?

От Вити пахло. Запах плесени поднимался густой волной и смешивался с чем-то вроде дешёвого одеколона или плохой самогонки.

— Приступ у него, — утвердительно заметила старушка с хозяйственной сумкой, только что присоединившаяся к наблюдателям.

— Ну да, приступ, — язвительно сказал строгий мужчина в дешёвом сером пальто, похожий на завуча средней школы, — не видите разве — он пьяный, как свинья. Развелось их…

В его тоне явственно чувствовалось желание получить в руки автомат или хотя бы топор и начать наводить порядок. Толпа вокруг одобрительно загудела.

Витя повернул к Войцеху Казимировичу голову. Он не был пьян. Или, по крайней мере, не настолько, чтобы не стоять на ногах. Но то, что Профессор увидел в его глазах… Ужас. Настоящий, первобытный, пронизывающий до самых костей страх. Это ощущение было, пожалуй, даже посильнее запаха, исходящего от Вити.

Какое-то мгновение он смотрел на Профессора затравленно, не узнавая. Затем его лицо изменилось. Страх не ушёл, а спрятался вглубь. Витя схватил Войцеха Казими-ровича за руку и забормотал, невнятно и торопясь.

— Что-что? — старик наклонился ниже.

— …призраки, Профессор. Белые призраки, они все мёртвые, представляешь?

Их всех убили, там, внизу. И наших тоже поубивали. Кто смог убежал, а остальные все мёртвые…

Похоже на бред. Белая горячка. Среди бездомных она случалась чаще, чем простуда.

— Я тоже бежал, но ноги… Очень больно…

Витя откинулся назад и застонал. Страшно и утробно, как раненое животное.

Профессор протянул руку к его ногам.

— Что он вам сказал? — Прямо на него стеклянно глядели безжизненные глаза какого-то человека. Ещё минуту назад Войцех Казимирович его здесь не видел.

Своей бесстрастной физиономией он напоминал ящерицу, замершую на камне. Никаких чувств, ничего человеческого на лице. Рептилия.

— Что он вам сказал? — повторил этот ящер.

— Ничего, — отмахнулся от него Войцех Казимирович. — Бредит.

Он попытался задрать штанину бедняги Витька. Ох ты, курва мама! Материя, казалось, слиплась с его кожей, а то, что открывалось под ней, нельзя было видеть без содрогания. Нога у Вити была ярко-красного цвета, как ошпаренная, кожа кое-где повздувалась, а местами сошла, открывая живое мясо, сочащееся густой прозрачной жидкостью.

Толпа ахнула и загудела. Кто-то попятился. Кто-то из женщин запричитал, тонко и со всхлипами.

— Доктора! — крикнул Профессор. — Вызовите «Скорую»!

Часть зевак поспешила прочь. Может быть, к телефону, а может, подальше от такого зрелища.

— Вы его знаете? — спросил у старика ящер.

— Нет, — коротко сказал Войцех Казимирович. Этот человек действовал ему на нервы.

Рядом с ним появился второй. Теперь они оба внимательно разглядывали Профессора.

— А кто вы такой? — опять задал вопрос ящер. Что-то было в них такое, что заставило Войцеха Казимировича вспомнить об осторожности.

— Захарченко Валерий Бенедиктович. Преподаю в политехническом институте.

Стылое выражение на лице ящера ни на йоту не изменилось. Во взгляде его напарника также продолжала сквозить неприкрытая подозрительность. Профессор почувствовал угрозу, исходившую от них, а они, по всему, учуяли что-то такое в нем. Три человека сидели друг против друга, разделённые страдающим Витьком, и Войцеху Казимировичу показалось, что ещё секунда — и они бросятся один на одного и сцепятся, как звери, в отчаянной, беспощадной схватке.

В этот момент возле них, скрипнув тормозами, остановилась патрульная милицейская машина. Оттуда выскочили два молодых милиционера и направились к столпившемуся народу. Профессор хорошо знал обоих, это были ребята из их райотдела, Вадим и Саша. Вадик шёл первым. Растолкав толпу, он переглянулся с ящером, затем обернулся к Саше и скомандовал:

— Берём.

Войцех Казимирович выпрямился.

— Постойте. Так нельзя. Вы посмотрите, в каком он состоянии. Его срочно нужно в больницу. Вадик резко обернулся к нему.

— Что? А-а, это вы, — он пожал плечами и добавил, словно извиняясь:

— Такое распоряжение у нас. Вот.

— Минуту, — вмешался ящер. — Вы что, знаете его?

— Да, — простодушно ответил Вадик. — Это же Профессор.

Ящер сделал шаг в сторону. Лицо его напарника все ещё выражало сомнение.

За все это время он не издал ни звука. Войцех Казимирович подумал даже, а не глухонемой ли он.

— Ладно, забирайте, — распорядился ящер, указывая на Витю. На Профессора он перестал обращать внимание.

Толпа глухо зароптала. Милиционеры подхватили Витю под руки и потянули напрямик через газон к машине. Витя громко вскрикнул, забросив назад голову.

Ноги его подломились, и носки старых заношенных туфель прочертили две борозды на молодой траве.

Войцех Казимирович уже ничем не мог здесь помочь. Поэтому, пользуясь тем, что внимание всех отвлеклось, он смешался с толпой, затем выбрался оттуда и пошёл своей дорогой. Вот только продвигался теперь он по правой стороне, вдоль торговых рядов, где было больше народу. Ему очень не понравились те двое, особенно ящер, который отдавал приказания милиционерам. И он решил, что будет намного лучше, если их дороги будут идти в разные стороны.