Лунные часы (Сказка для взрослых пионерского возраста) - Иванова Юлия Николаевна - Страница 17

Поехали мы дальше. Сердитый пояснял:

— Это — здание научно-просветительского общества «Не знаю и знать не хочу». А это — Виловодная площадь. Здесь вилами по воде пишут дуракам разные царицыны обещания. Видишь фонтан со статуей царицы? В одной руке у неё — Пирог Изобилия, а в другой — Чаша Вечного Терпения. Из чаши в бассейн льётся вода, вот по этой воде и пишут вилами. А здесь — Столовая.

— висело над Столовой.

— А умные — объедки? — спросил я.

— Скажешь тоже — «умные»! Ну какой дурак признается, что он умный?

— Что такое «нерыбонемясо»?

— Начинка такая. Настоящее мясо и рыбу приберегают для Круглых дураков, то есть элиты, а всем остальным пекут пироги с нерыбонемясом.

— Интересно попробовать.

— Вылези да попробуй.

— А мне дадут?

— Дадут, если докажешь, что дурак. Чего смеёшься — это проще простого. Надо только запомнить, что белое — это чёрное, а чёрное — белое, что дважды два — пять, что на неделе — семь пятниц, а наша царица — самая прекрасная и правдивая женщина в мире. Запомнил? Ну, иди.

И я пошёл. Уж очень хотелось узнать, что это за «нерыбонемясо».

Столовая как столовая. За столиками сидели дураки и жевали пироги. Я подошёл к окошечку, у которого стоял Повар в чёрном халате и колпаке.

— У меня два уха, у тебя два уха — сколько у нас с тобой ушей? — спросил Повар.

— Пять ответил я, как и велел Сердитый.

— А какого цвета твоя птица?

— Белого, — я надул щёки, чтобы не смеяться.

Но Повар, к счастью, не стал больше ни о чём спрашивать и сунул мне пирог. Я откусил. Начинка была так себе, безвкусная. Настоящее «нерыбонемясо».

— Вр-раки! Я Чёр-рный Вор-рон!

Дураки за столиками перестали жевать и уставились на нас. Я цыкнул на Ворона — куда там!

— Я Чёр-рный Вор-рон!

— Вы только послушайте, что городит эта Белая Ворона!

— Я Чёр-рный Вор-рон! Чёр-рный Вор-рон, Котор-рый Всегда Пр-рав!

— Ну, на этот раз ты, ворона, ошибаешься. Эй, дураки, какого цвета эта птица?

— Бе-ло-го! — хором отчеканили Дураки.

— Может, найдётся хоть один Дурак, который думает иначе?

— Бе-ло-го!

Ворон потерянно озирался, тяжело дышал. Мне было его очень жаль, но я испугался всяких неприятностей и промолчал. Я всегда недолюбливал Ворона, но сейчас, когда встретился с его потерянным взглядом, почувствовал себя самым последним гадом.

Поняв, что от хозяина ждать поддержки нечего, Ворон слетел с моего плеча и заметался по столовой, хрипло выкрикивая:

— Чёр-рный Вор-рон всегда пр-рав!.. Чёр-рный Вор-рон!

Толпа свистела и улюлюкала. Некоторые подпрыгивали, стараясь его поймать.

— Держи её! Хватай Белую Ворону! Ха-ха-ха!

— Как вам не стыдно, прекратите! Дураки!

Хоть для них это слово и означало комплимент, Дураки испуганно от меня шарахнулись и разом замолчали. Ворон сидел в углу, нахохлившись и распластав крылья. Я поднял его, погладил и сунул за пазуху. Его сердце у меня под рукой стучало быстро-быстро. Ещё никогда в жизни мне не было так скверно и стыдно, даже когда попался со шпаргалкой на сочинении.

Я зашвырнул подальше свой пирог.

— Что, не понравилось? — спросил Сердитый.

— Сыт по горло. Где бы нам достать настоящего мяса?

— Слушай, а баранина тебя устроит?

— Баранина? Ещё бы!

— Тогда немедленно в суд.

— Зачем в суд?

— Потом поймёшь.

Над зданием суда висело:

В приёмной сидело четверо посетителей. У каждого в руках ворочалось и блеяло что-то, завёрнутое в бумагу.

— Это у них барашки в бумажке, — шепнул Сердитый, — Судья с тобой даже разговаривать не станет, ели ему не подсунуть такого барашка.

— Почему?

— Эх ты, это же любой дурак знает! Подсунуть барашка в бумажке на языке Куличек означает «дать взятку». Вот здесь и собрались Круглые Дураки, у которых водятся свои бараны.

— Будто мне кто-либо отдаст барана!

— Ясное дело, не отдаст. Но ведь ты, вроде бы, не дурак. Вот и подумай. А я пока за водой съезжу.

Я сел на скамью, будто тоже занял очередь к Судье, и стал думать. В самом деле, неужели я, пионер Олег Качалкин, член клуба авиамоделистов, не смогу перехитрить четырёх Круглых Дураков? Думай, Качалкин, соображай!

И я придумал.

Встал и громко спросил:

— А где же пятый баран?

— Какой-такой пятый?

— Так ведь справа от меня на скамье сидят двое, слева от меня на скамье сидят двое, а дважды два, как известно…

— Пять! — хором сказали Дураки.

— Значит, Дураков у нас пять, а баранов четыре. Раз, два, три, четыре. Все принесли по барашку?

— Все!

— Так где же пятый баран?

— Ну, лично у меня барашек имеется, — сказал Первый Дурак.

— И у меня, — сказал Второй.

— И у нас, — сказали Третий с Четвёртым.

— Правильно, баранов четыре. Раз, два, три, четыре. А Дураков — справа двое, слева двое, а дважды два, как известно…

— Пять!

— Так где же пятый баран?

Дураки растерянно молчали.

— Или, может, дважды два — не пять?

— Пять! Пять! — испуганно замахали руками Дураки.

— Так где же, в таком разе, пятый баран?

— В самом деле, — сказал Первый Дурак, заглядывая под лавку, — Где он?

Остальные Дураки тоже полезли под лавки.

— Зря ищете, — сказал я сурово, — Любому Дураку ясно, что пятого барана здесь нет. Так что вам или придётся срочно его принести, или я доложу Судье, что, по вашему мнению, дважды два — не пять.

Дураки закричали, что не надо докладывать, что они сейчас принесут пятого барана, и стали спорить, кому идти. Я предложил посчитаться. Дураки стали в круг и начали свою дурацкую считалочку:

Ты — Дурак и я — Дурак,

Не придумаем никак,

Что нам делать, как нам быть,

И кому из нас водить?

Выпало принести пятого барана Первому Дураку.

— Как же я пойду, ох! Очередь-то у меня первая, ох! Не поспею.

— Пиши домой записку, — сказал я, Так и быть, я сбегаю.

— А с меня чего?

— Да ничего. Просто любезность с моей строны.

— Ну, ты и Дурак!

Как там ребята справляются с Волком? Торопись, Качалкин!

На записке был адрес: Улица «Крайняя глупость», 83-я хата с краю.

Я спросил прохожего, как пройти на эту улицу.

— Так она с краю. Иди в любую сторону — дойдёшь до «Крайней глупости».

Что-то Дураки опять напутали…Но я действительно попал на какую-то странную улицу. Длиннющая, насколько хватает взгляда, тянется и вправо и влево. Глухие заборы, на домах — никаких номеров. На колодце висит объявление:

Из какого-то дома вышел Дурак с вёдрами, набрал воды, огляделся и плюнул в колодец. Ну и ну! Я к нему:

— Где здесь 83 хата?

— Моя хата с краю, ничего не знаю, — попятился он.

— Мне и надо с краю. А номер какой?

Но Дурак уже нырнул в калитку.

Я пошёл дальше. Опять табличка:

А неподалёку — свежевырытая яма, лопата валяется. В яме Дурак плачет — видно, рыл и сам попал. Я его вытащил и спросил насчёт 83-й хаты. А Дурак даже спасибо не сказал. Тоже убежал в свою калитку, крикнул оттуда:

— Моя хата с краю — ничего не знаю!

На следующей калитке было написано:

Я постучался. Стучаться пришлось долго. Наконец, в калитке приоткрылась щель, оттуда выскочила дощечка:

— ?

И карандашик привязан.

Я написал, что не нужно мне никакого снегу, а нужна 83-я хата. В ответ выскочило: