Во имя потерянных душ - Зыков Виталий Валерьевич - Страница 51

— Не вижу в этом ничего криминального.

— Почему сразу криминального? Просто ты слишком любишь все усложнять, живешь прежними категориями, — сказала Катя и невесело улыбнулась. — А времена нынче совсем другие: сегодня ты есть, а завтра уже нет. Как на войне. И привязываться к кому-то одному опасно. Провели пару ночей вместе и разбежались, довольные друг другом. Но тебя ведь это не устроит, правда? Тебе же чувства подавай. Иначе давно перетаскал бы к себе в койку всех окрестных девчонок. Да и ко мне бы гораздо раньше подкатил, а ты все думал, гадал — чего да как.

— Спасибо, очень доходчиво. — Артем постарался, чтобы голос звучал ровно и отстраненно. — Так аргументированно меня еще не отшивали.

— Ой, да ладно тебе. Отшила! Всего лишь расставила в нужных местах акценты. — Катя хрипло рассмеялась. — Во мне больше от воина, чем от верной подруги. Так что без обид, Артем. Останемся друзьями.

— О чем речь! — Артем пожал протянутую руку.

Несмотря на все слова, отказ оказался неожиданно обидным. Дома фразу «давай останемся друзьями» ему приходилось слышать всего раз или два. Помнится, он тогда плюнул и выкинул случившееся из головы. Когда вокруг полно девчонок, неудача с одной не означает ровным счетом ничего. Однако вокруг находился Сосновск, и балом здесь правили дремучие инстинкты. Для них поражение оставалось поражением везде и всегда, и неважно, где оно случилось — в бою, в тренировочном поединке или в личной жизни. Ты проиграл, и этим все сказано. Хуже может быть, только если вообще не вступить в битву. Что в общем-то с Артемом и случилось, ведь его отбраковали на начальном этапе.

Опытному бойцу-виритнику известна всего одна реакция на раздражители — агрессия, и Артему понадобилось немалое усилие воли, чтобы сохранять спокойствие и поддерживать нормальный разговор. Ни Катя, ни кто-нибудь другой ничего не заметили. Той же линии поведения он собирался придерживаться и после возвращения. Раз решили остаться друзьями, то так тому и быть…

В Башню караван прибыл к вечеру. Артем отвел представителей переселенцев к Ласковину, заглянул на минутку к Захару и отправился прямиком в свою комнату. Сон — лучшее лекарство от нервов, и чем больше доза, тем лучше. Планами остальных, особенно Кати, он не интересовался.

А зря! Потому как очень может быть, что тогда бы удалось избежать последующих неприятностей…

Ночь, на которую Артем возлагал такие надежды, облегчения не принесла. И виной тому стали небывалая жара и духота, превратившие простое пребывание в комнате в настоящую пытку. Даже в походе, на земле и камнях, в окружении тучи гнуса, спалось лучше, чем сейчас в Башне. Проснувшись в очередной раз мокрым от пота, Артем чертыхнулся и, быстро одевшись, выскочил на лестничную площадку.

Остро захотелось опрокинуть пару стаканов чего-нибудь освежающего. Выглянул на балкон, но там кто-то уже стоял и смолил жутко вонючую сигарету. Находиться рядом было выше его сил. Он бы так и вернулся обратно, в свою душную каморку, но вспомнились слова Захара о недавней придумке ребят из охраны. По словам приятеля, кто-то решил воспользоваться давней хитростью кочевников и их более поздних коллег-дальнобойщиков и соорудил на крыше оригинальную установку по охлаждению воды. Ничего особо сложного: наполняешь до краев ведро из брезента, выставляешь его над крышей на длинном шесте и отсчитываешь пару часов. Захар клялся, что таким макаром получалось несколько кружек ледяной воды, от которой стыли зубы. Мол, еще в древней Бухаре про этот способ знали и успешно использовали. Главное условие здесь — наличие ветра, пусть даже совсем слабенького.

Что ж, Артем созрел для того, чтобы проверить правдивость слов оборотня.

Крутить ручку подъемника не хотелось, и он свернул к лестнице, мысленно радуясь тому, что в Башне не двадцать этажей. Иначе без электрических лифтов наверх по своей воле никто бы не поднимался. Особенно в жару.

Было еще темно, но переключаться на ночное зрение Артем не стал. Он уже столько раз здесь ходил, что мог ориентироваться с закрытыми глазами. Ноги сами знали, куда ступать, да так, что ни один камешек не скрипнет.

На стене между восьмым и девятым этажами какой-то умник намалевал танцующего человечка и сверху разлаписто накарябал «Мыкола!». Картинка получилась так себе, но Артема очень заинтересовало, где безвестный художник достал флуоресцирующую краску. Дефицитная же вещь!

Так ничего и не придумав, он собрался было двигаться дальше, как уши уловили чей-то жаркий шепот. Говорили двое — мужчина и женщина. Первый что-то рассказывал, вторая мелодично смеялась и изредка вставляла комментарии. В другой раз Артем обязательно постарался бы не мешать и побыстрее пройти мимо, но узнал голоса. Помимо воли он стрелой метнулся к закрытой двери и замер у нее, прислушиваясь.

Потому как на балконе беседовали Катя и Тагир.

— …Хватит, говорю. Не хочу, чтобы нас видели вместе. Пойдут слухи, ненужные разговоры, а оно нам надо? — В голосе Кати слышались нотки свободолюбивой кошки, своенравной и привыкшей оставлять последнее слово за собой. Начала фразы Артем не слышал, но смысл был понятен и так. Пояснения не требовались.

Во рту моментально разлилась едкая горечь, аж язык онемел, а сердце заколотилось как сумасшедшее. Артем едва сдержался, чтобы не шарахнуть кулаком об стену. Почему?! Почему?! Он бы спокойно отнесся к увлеченности Кати кем угодно, хоть Серегой Гулидовым. Но почему именно вечный враг Тагир?! Какого черта?!

Послышался звук поцелуя, и в грудь словно вонзили острый меч. Дыхание перехватило, горло сжало спазмом, а в глазах потемнело. Черного солнца тебе в небо, Тагир!!!

По большому счету сама Катя здесь не имела значения, важен лишь факт ее выбора. Вражда между Артемом и помощником Кардинала тянулась слишком давно, чтобы соперничество из-за женщины не превратилось в нечто большее. Пробудившийся Зверь внутри Артема зарычал от ненависти, остро захотелось кого-нибудь убить. Жестоко и своими руками. Последняя мысль несколько охладила пыл, и Артем постарался успокоиться. Прижался лбом к прохладному камню и задышал по методике, которой научил Волков.

В конце концов, чего он бесится?! Катерина приняла решение. Он проиграл по всем статьям, и теперь любая бурная реакция превратит его в посмешище. Раз так, надо прекратить буйствовать и вести себя как ни в чем не бывало. А для начала убраться отсюда подальше. Куда там он шел, за водой? Вот туда и надо идти, а не слушать чужие разговоры…

Однако выполнить собственный совет не получилось. Пока он пытался побороть нахлынувшую ярость, Катя успела попрощаться с любовником и скрылась в коридоре. Еще не стихло эхо ее шагов, как дверь на лестницу открылась, и Артем оказался лицом к лицу со своим злейшим врагом.

— Ба, какие люди, — ядовито сказал Тагир, не выказав ни капли удивления. — Шпионишь, неудачник?

Неудачник?! Стихшая было злоба вспыхнула с новой силой. Катя и ее отказ оказались окончательно забыты, осталась лишь ненависть к этому самовлюбленному мерзавцу.

— Да за кем тут шпионить-то? За лизоблюдом Кардинала, за нашим вечно вторым? — сказал Артем и постарался рассмеяться как можно обиднее.

И без того бледное лицо Тагира побелело еще сильнее. Глаза превратились в узенькие щелочки, сквозь которые выглянула Патала. Артем вдруг понял, что и он сам балансирует на границе Изнанки, а тень Серебрянки вовсю рвется на свободу.

— Наш трусишка вновь подает голос? Интересно. Не боишься, что я сейчас прикажу охране заковать тебя в наручники и всыпать плетей? — процедил Тагир.

Артем растянул губы в усмешке.

— Охрана… Ну и кто у нас тогда трус, господин комендант? Может, еще судом Конклава пригрозишь?

Повисла короткая пауза, в течение которой Тагир обдумывал какую-то мысль. И лишь придя к какому-то решению, продолжил:

— Понял, ты напрашиваешься на хорошую трепку. И как это я сразу не догадался? — сказал он неожиданно спокойным и даже скучным голосом, затем демонстративно вздохнул. — Что ж, пойдем на крышу.