Рокоссовский - Кардашов Владислав Иванович - Страница 44

С подполковником Г. Н. Орлом разговор был коротким и деловым:

— Вы танкист случайный или квалифицированный? — спросил его Рокоссовский.

— Я в 1937 году окончил бронетанковую академию.

— Хорошо, мне такой и нужен. Здесь у нас танки и артиллерия играют решающую роль. Немедленно приступайте к работе.

Рокоссовский мог быть доволен: в его распоряжении оказывался штаб в полном составе, со всеми отделами, радиостанцией, штабными машинами, оборудованием — одним словом, всем, что необходимо для руководства крупным соединением и чего ему так не хватало. Возглавил штаб полковник Малинин. И то, что штаб группы находится теперь в твердых руках, командующий почувствовал, даже в мелочах, уже на следующее утро. Предоставим ему слово:

«Подъезжает на мотоцикле девушка-красноармеец.

— В чем дело?

— Завтрак товарищу командующему.

— Откуда?

— Из штаба.

До этого командующий группой войск спал, как и все, под сосной или в машине, ел из солдатского котелка. Вилка и свежая салфетка показались вещами из другого мира».

Работать после прибытия штаба Рокоссовскому стало легче. К тому же в конце июля 1941 года положение его группы упрочилось, она получила возможность, собрав все имеющиеся силы, даже перейти в наступление. Удар был неожиданным для противника: еще накануне он пытался атаковать и был отбит. В результате наступления группа Рокоссовского овладела Ярцевом, сумела форсировать Вопь и закрепиться на западном ее берегу. Попытки немцев ликвидировать эти плацдармы не удались. Вскоре фашисты начади окапываться, что служило первым признаком отказа от наступления в восточном направлении.

Действуя активно на ярцевском участке, Рокоссовский ни на минуту не забывал и о переправах через Днепр, находившихся южнее. Гитлеровцы постоянно стремились прервать сообщение с 16-й и 20-й армиями. У переправ почти ежедневно кипели бои, в которых неизменно с самой лучшей стороны отличались бойцы Лизюкова. Ценой больших потерь немецко-фашистским войскам на некоторое время удалось захватить переправы, но вскоре войска Рокоссовского восстановили положение. В начале августа 16-я и 20-я армии получили приказание прекратить оборону Смоленска и через Соловьевскую и Ратчинскую переправы у Днепра отойти на его восточный берег. С утра 3 августа эта невероятно трудная переправа началась.

С высокого холма в нескольких километрах от Днепра, наблюдал за ней Рокоссовский. На многие километры вокруг столбы черного дыма застилали небо: это горели подожженные врагом древние села Смоленщины. Противник держал переправы под непрерывным артиллерийским огнем. Снаряды ложились или прямо в воду, поблизости от понтонных мостов, или же на берегу. Фонтаны воды и земли обрушивались на понтоны. Но войска продолжали переправляться. К середине дня гитлеровцы разрушили мосты. С большим трудом восстановить переправу удалось только к следующему утру. Так, под огнем немецкой артиллерии и постоянной бомбежкой вражеских самолетов в этот и в последующие дни героические защитники Смоленска, руководимые своими командирами — М. Ф. Лукиным и П. А. Курочкиным, организованно переправились на восточный берег Днепра.

Утром 7 августа маршал Тимошенко вызвал Рокоссовского к телефону:

— Поедем к героям Смоленска... примешь 16-ю армию.

Отправились, однако, в 20-ю армию. Здесь на командном пункте армии в березняке у деревни Васильки собралась большая группа командиров. Лукина из машины пришлось выносить, без посторонней помощи он не мог двигаться: во время переправы через Днепр возникла пробка, командарм наводил порядок, и один из грузовиков сильно повредил ему ногу.

Поздравив вырвавшихся из окружения командиров с правительственными наградами, маршал Тимошенко сообщил об изменениях в руководстве: П. А. Курочкина отзывали в Москву, командующим 20-й армией назначался М. Ф. Лукин, а командармом 16-й — Рокоссовский. По просьбе Рокоссовского начальником штаба 16-й армии был назначен М. С. Малинин, командующим артиллерией — В. И. Казаков, — за две недели совместных боев под Ярцевом командующий группой сумел уже узнать и оценить боевые и деловые качества этих командиров.

Командующий фронтом около полудня уехал. Член военного совета 16-й армии А. А. Лобачев, собираясь покинуть КП 20-й армии, спросил нового командующего:

— Товарищ генерал, вы поедете сразу к нам или вернетесь еще к себе в группу войск?

— Поедем сейчас, — ответил командарм-16. — Кроме того, надо познакомиться... Меня зовут Константин Константинович. А вас?

— Алексей Андреевич.

— Давайте называть друг друга по имени-отчеству. Поедем в одной машине.

— Договорились, Константин Константинович, — ответил Лобачев, и через несколько минут они отправились к войскам 16-й армии, с которой Рокоссовского военная судьба связала надолго.

После объединения с группой войск Рокоссовского 16-я армия оказалась весьма внушительной силой: в нее входили шесть дивизий: 101-я танковая, 1-я Московская мотострелковая, 38, 64, 108 и 152-я стрелковые дивизии, 27-я танковая бригада, 471-й тяжелый артиллерийский полк и другие части. Защищая основную магистраль Смоленск — Вязьма, армия держала оборону на 50-километровем фронте.

Желая, по-видимому, прощупать устойчивость обороны 16-й армии, немецко-фашистские войска вскоре возобновили наступление, но успеха не добились. Сильными контрударами 16-я армия не только сорвала наступательные действия врага, но и нанесла ему большие потери, отбросила от Ярцева и вышла на восточный берег притока Днепра — реки Вопи.

Вот один лишь эпизод великого сражения на фронте от моря до моря (ибо в масштабе всей войны бои у Ярцева были не более чем эпизодом) — и объективный анализ прошлого ясно показывает нам, какое сопротивление встретил враг в самом начале своего нашествия. Такого отпора гитлеровцы не видели ни у бетонных валов линии Мажино, ни в горах Норвегии, ни на голландских равнинах. И дело не в масштабе операций. Главное это то, что враг не смог сломить дух нашего народа, дезорганизовать Советское государство, посеять рознь между нашими народами и сомнение в величии нашего социалистического строя. В этом итоге — суть первых месяцев войны.

В августе 1941 года не часто с успехом приходилось наступать советским войскам. Немалую долю в этом успехе следует отнести на счет артиллерии, умелое руководство которой осуществлял В. И. Казаков. 16-я армия постепенно оснащалась артиллерийскими средствами, и это позволяло противопоставить немецким танкам соответствующую силу — хорошо организованный огонь артиллерии. К августу 1941 года относится и первое применение в 16-й армии нового вида оружия — прославленной «катюши».

16-я батарея «катюш» (три установки) под командованием старшего лейтенанта И. Т. Денисенко прибыла в группу Рокоссовского еще в конце июля. Это было строго секретное оружие. Оно постоянно находилось под усиленной охраной специального подразделения, перевозилось лишь в чехлах. Использовать в бою ракетные установки разрешалось с чрезмерными предосторожностями Только командующий армией и член Военного совета имели право видеть новое оружие, даже командующий артиллерией армии не допускался к нему. Произведя залп, «катюши» немедленно мчались в тыл.

Такие меры предосторожности мешали правильному использованию ракетных установок, и Рокоссовский, всегда отвергавший всякий формализм и решительно боровшийся с ним, под свою ответственность поручил Казакову организовать залп «катюш».

Тщательно выбрав позицию, точно рассчитав расстояние, артиллеристы нанесли первый удар по ярцевскому вокзалу. Оставляя после себя огненные хвосты, 48 ракет понеслись в расположение врага. Раздался грохот и скрежет, над участком обстрела в небо взлетели шапки разрывов. Наблюдавший за результатом командующий армией вылез из окопа и ясно видел, что гитлеровцы побежали не только с участка обстрела, но и с соседних. Да и на самих наблюдателей эффект действия нового оружия произвел сильное впечатление. В течение нескольких часов гитлеровцы не могли опомниться, и советские пехотинцы легко захватили вокзал и школу в Ярцеве.