Рокоссовский - Кардашов Владислав Иванович - Страница 15

Правда, в дни декабрьского отступления трофеев кавалеристам Рокоссовского удавалось брать мало. Сражаться приходилось в невероятно тяжелых условиях. Двигаться можно было только но дорогам, и достаточно было сделать несколько шагов в сторону от дороги, как и люди и лошади утопали в снегу. Лыж почти ни у кого не было. Уральские морозы свирепствовали весь декабрь, и по-прежнему красноармейцы страдали от холода. Но еще хуже было с питанием. По нескольку дней подряд получали только по четверти фунта овсяного, колючего и вдобавок к тому же промерзлого хлеба на человека. Случались дни, когда люди ничего не ели и бывали рады любой пище, будь это отруби или мясо убитых лошадей. Измученные ежедневными боями, страдающие от холода и голода, бойцы нередко ложились на снег и говорили: «Не в силах стоять на ногах, тем более не можем ходить, устали, кончайте с нами, товарищи», — и командиру эскадрона, который от голода и усталости сам еле держался на ногах, стоило немало сил, чтобы заставить красноармейцев подняться и продолжать путь.

Отступающие, измотанные, теряющие бойцов, части 30-й дивизии тем не менее не были разбиты противником. Цепляясь за каждый удобный рубеж, они не давали возможности врагу опрокинуть себя. В чудовищно тяжелых боях зимы 1918/19 года закалялись и крепли бойцы и командиры будущей победоносной 30-й дивизии, а среди них рос и мужал командир эскадрона Константин Рокоссовский...

Начало нового, 1919 года части 30-й дивизии, как и вся 3-я армия, встречали в положении, близком к катастрофе, что и было отмечено прибывшей в армию комиссией ЦК РКП (б), возглавляемой Сталиным и Дзержинским. Проинформировав ЦК РКП (б) и Ленина о создавшейся ситуации и необходимости срочной помощи войскам 3-й армии, комиссия приняла также ряд мер для стабилизации положения. Помощь войскам армии могла поступить лишь в середине января 1919 года. Тем временем противник продолжал наступление, и 30-я дивизия не могла сдержать его. Вместе с другими частями через Юговский завод, отражая наседавших лыжников, устраивая засады, отходили к Оханску проселочными дорогами среди бесконечных сугробов и кавалеристы 1-го Уральского полка. Собственно говоря, и полком-то назвать его уже было нельзя: за ноябрь — декабрь 1918 года он лишился большинства бойцов, и на 2 января 1919 года в строю числилось лишь 60 сабель. Кроме убитых и раненых, имелось немало обмороженных н больных.

В ночь на 10 января оставшиеся в строю кавалеристы, ведя в поводу немногих сохранившихся еще лошадей, по льду реки Камы стали переправляться на ее западный берег. В кромешной тьме январской ночи двигаться приходилось на ощупь, и не мудрено, что уже в самом начале переправы в полынью попали двое бойцов вместе с лошадью. Не раздумывая долго, бросился на помощь товарищам Константин Рокоссовский и, несмотря на то, что сам тут же провалился в воду, сумел вытащить одного из них. В мокрой одежде после купания в ледяной воде командир эскадрона прошел еще несколько верст до ближайшего населенного пункта, но к вечеру он заболел и настолько серьезно, что его пришлось эвакуировать в тыл.

В госпитале, размещавшемся в здании школы в городе Глазове, Константин Рокоссовский пробыл недолго. Его могучий организм быстро справился с болезнью.

После отступления за Каму части 30-й дивизии сумели остановить противника, попытки колчаковцев овладеть Оханском не удались, с 19 января дивизия, получившая к тому времени подкрепление людьми и, главное, валенки и полушубки, перешла в наступление. Но в нем 1-й Уральский полк уже не участвовал.

В распоряжении командования 30-й дивизии имелось несколько столь же малочисленных кавалерийских частей, и оно решило объединить их. В середине января 1919 года полк Юшкевича был отведен в тыл для переформирования и размещен на Нытвенском заводе. В конце января в него был влит 1-й кавалерийский полк имени Володарского, также насчитывавший несколько десятков бойцов, а в начале февраля — эскадрон 1-го Кунгурского полка. Новая часть получила название Сводного Уральского имени Володарского кавалерийского полка; в годы гражданской войны такие красочные и несколько пространные наименования воинских частей не были редкостью.

Командиром нового полка остался Юшкевич, большинство других командных должностей завяли его боевые товарищи. 1-м эскадроном, состоявшим из старых бойцов полка, по-прежнему командовал Рокоссовский, к тому времени уже выздоровевший и возвратившийся в родной полк.

В феврале 1919 года из тыла прибыло значительное пополнение, и количество бойцов в полку увеличилось до 750 человек. Особо нужно отметить, что в волку, как и в большинстве других частей Восточного фронта, было много коммунистов: в середине марта партийная организация полка насчитывала более 300 человек. В подавляющем большинстве армейские коммунисты времен гражданской войны состояли из рабочих и крестьян. Эти люди первыми шли в цепях в атаку, последними отступали. В плен они не сдавались. Коммунисты цементировали ряды молодой Красной Армии,

Опираясь на коммунистов, командный состав полка за короткое время сумел сколотить боеспособную часть, что и было отмечено в приказе по 3-й армии: «30-ю стрелковую дивизию в Нытвенском заводе на параде в день годовщины существования Красной Армии представляли сводный кавалерийский имени Володарского полк, отдельная Богоявленская сотня и батарея и другие части 1-й и 3-й бригад. Перечисленные части радовали своим прекрасным видом, строевой подготовкой и бодростью...» Уже в ближайшие недели полк Юшкевича в боях доказал, что боеспособность его вполне соответствовала его хорошему внешнему виду.

В феврале 1919 года на фронте 3-й армии шли лишь небольшие бои, но можно было ожидать нового наступления колчаковцев. Так и случилось. Переформировав и пополнив свои дивизии, Сибирская армия генерала Гайды 4 марта возобновила наступление на левом фланге Восточного фронта, нанося удар в стык между 2-й и 3-й армиями. Несмотря на полученные подкрепления, позиции 30-й дивизии оставались растянутыми от Нытвенского завода почти до Осы. Резервы для контрударов, кроме конницы, отсутствовали, а конница, как и прежде, не могла действовать из-за глубоких снегов. Кроме того, лыжные войсковые подразделения врага легко проникали в стыки между красноармейскими частями. 7 марта колчаковцы взяли Оханск, 8-го — Осу, но дальнейшее их продвижение замедлилось.

Уже в первый день наступления противника полк Юшкевича был переброшен из Нытвенского завода на правый фланг дивизии к Оханску и 5—6 марта участвовал в упорных боях юго-западнее этого города. Под напором белых лыжников к вечеру 7 марта эскадроны полка отошли к селу Дубровскому.

Вечером по избам, в которых усталые конники располагались на ночлег, пробежали несколько бойцов, повсюду выкрикивая одно:

— Коммунисты, на собрание в школу!

Через полчаса в крохотном здании местной школы началось и собрание, в повестке дня которого был только один пункт: прием в члены РКП (б). Одним из первых рассматривалось заявление командира 1-го эскадрона. Рекомендацию ему давал бывший токарь-металлист М. А. Хвалимов, уже несколько месяцев служивший в полку вместе с Рокоссовским.

— Я думаю, товарищи, нет нужды долго говорить о том, что Константин Рокоссовский давно достоин быть членом партии. За то время, что я в полку, всегда я удивлялся, что он еще не коммунист. Мы все его хорошо знаем; происхождения он пролетарского, Советской власти предан, в бою смел. Думаю, что он будет достойным коммунистом.

Знали хорошо Константина Рокоссовского и другие коммунисты, поэтому их решение было единогласным,, и с 7 марта 1919 года Константин Рокоссовский стал исчислять свой партийный стаж. Нужно сказать, что коммунисты сводного Уральского кавалерийского полка сделали в тот вечер правильный выбор: без малого 50 лет пробыл Константин Рокоссовский в рядах партии большевиков и был всегда, при всех обстоятельствах, одним из самых верных ее сынов.

На следующее утро Рокоссовский опять повел бойцов своего эскадрона в огонь сражений. Как и в декабре — январе, в пешем строю отражали кавалеристы яростные атаки наседавших колчаковских лыжников, вновь были вынуждены отступать, несли потери, но никогда не оставляли раненых.