Рокоссовский - Кардашов Владислав Иванович - Страница 102

На протяжении декабря 1944 и начала января 1945 года командующий, как и всегда, посещал одну за другой армии фронта, на месте знакомясь с соединениями и их командирами, с обстановкой и местностью, где его войскам скоро предстояло наступать. Спокойно, без излишних волнений и тем более шума и криков разбирался Рокоссовский в решениях, принятых командующими армиями, и, если это было нужно, искусно исправлял, уточнял решения, но делал это так, чтобы не задеть самолюбия своих подчиненных.

Командующий 48-й армией генерал П. Л. Романенко должен был провести частную наступательную операцию, с тем чтобы улучшить позиции своих войск. На время этой операции Рокоссовский выделил ему артиллерийский корпус прорыва, некоторые части которого из-за распутицы не смогли вовремя прибыть в назначенные им районы. Хотя командующий артиллерией армии докладывал о невозможности переброски артиллерии в отведенные сроки и необходимости отложить операцию на два-три дня, генерал Романенко не захотел с этим считаться и заявил, что откладывать операцию он не собирается и потребовал «во что бы то ни стало» обеспечить готовность артиллерии. Это было явно невыполнимое требование, и Рокоссовскому стало известно о нем.

Командующий фронтом связался с командармом-48 и начал разговор, как всегда, спокойно и дружелюбно:

— Как ваши дела, Прокопий Логвинович?

Голос командарма был бодр:

— Завершаем подготовку, товарищ командующий, все в порядке. Завтра точно в срок начнем.

— А как с артиллерией? Корпус прорыва собрали?

— Да нет, только он один и подводит, еще не все бригады подошли. Но я отдал приказ, чтобы завтра точно в назначенный срок они все были готовы к открытию огня по плану.

— Прокопий Логвинович, а к чему вы торопитесь? Дороги, вы сами знаете, сейчас плохие, артиллеристы могут и запоздать. Я бы на вашем месте не торопился.

— Товарищ командующий, а вы разрешите дня на два отложить операцию?

— А почему нет? Ведь это ваша армейская операция, я вас жесткими сроками не связываю.

Романенко явно обрадовался.

— Спасибо, товарищ командующий. Мы со штабом все подсчитаем, и я вам доложу.

— Хорошо, Прокопий Логвинович. Желаю успеха.

Командующий положил трубку и мягко улыбнулся окружающим: вот, мол, и вся проблема!

Тщательно контролируя исполнение своих приказаний, Рокоссовский в то же время не проявлял ненужной подозрительности и полностью доверял своим подчиненным, если был убежден, что они знают свое дело. И. И. Федюнинский, командующий 2-й ударной армией, только что прибывшей из резерва Ставки, немедленно явился к Рокоссовскому, с которым они вместе начинали войну в Западной Украине, и доложил о состоянии армии.

По окончании доклада он спросил:

— Товарищ маршал, вы будете проводить смотр войскам?

— А дивизии у вас хорошие? — поинтересовался Рокоссовский. — Боевой опыт есть?

— Да, все дивизии имеют боевой опыт, укомплектованы полностью.

— Ну что ж, тогда я пока смотреть их не буду. Распорядитесь, чтобы ваш начальник штаба и командующий артиллерией приехали сюда, надо начинать готовить наступление с Наревского плацдарма.

Декабрь 1944 года прошел в подготовке. Все, от генерала до рядового, прекрасно понимали, что наступают завершающие месяцы войны. И повсюду Рокоссовский видел высокую сознательность своих подчиненных, проявлявшуюся даже в мелочах.

Вместе с командующим 2-й ударной армией он ехал ночью на плацдарм за Наревом. Ночь была очень темной, дорога — скверной, и Рокоссовский разрешил шоферу включить ненадолго фары. Но сразу же у какого-то мостика машину остановила девушка-регулировщица и начала выразительно отчитывать шофера за нарушении светомаскировки. Ее не смутило присутствие генералов в машине, она лишь сказала с укоризной:

— Эх, товарищи генералы, отдаете приказы, и сами же их нарушаете!

Рокоссовский смеялся:

— А ведь она права!

— Это так, но зачем же ругаться? — заметил Федюнинский девушке.

— А что мне прикажете делать с вашим шофером? Он нарушает приказ!

— Молодец! — продолжал смеяться маршал. — Хорошо несете службу.

— Служу Советскому Союзу! — регулировщица откозыряла и на прощание приказала шоферу: — Свет ты все-таки выключи!

Наступил январь 1945 года. Внезапно Ставка потребовала ускорить подготовку и перейти в наступление на шесть дней раньше, 14 января. Причины такого изменения срока были внешнеполитическими: в конце декабря 1944 года немецкие войска нанесли мощный удар по англо-американским войскам в Арденнах, там складывалось катастрофическое положение. В специальном послании Уинстон Черчилль просил Сталина ускорить начало наступления, и Советское правительство, верное своим союзническим обязательствам, немедленно откликнулось. Этих шести дней очень не хватало Рокоссовскому — еще не все было готово, в связи с перегрузкой транспорта еще не прибыло долгожданное пополнение. Тем не менее 2-й Белорусский фронт перешел в наступление 14 января.

За день до этого начали операцию по разгрому восточнопрусской группировки врага войска 3-го Белорусского фронта, руководимого И. Д. Черняховским. В эти же дни пришли в движение и другие фронты: 1-й Украинский перешел в наступление 12 января, 1-й Белорусский — 14 января. Удар сокрушительной силы обрушился на врага.

Давно известно, что разбойник, отправляясь на грабеж, загодя готовит себе надежное убежище, куда можно будет перетащить захваченную добычу и где можно отсидеться в случае неудачи. На протяжении столетий немецкие милитаристы укрепляли свою разбойничью цитадель — Восточную Пруссию. Особенно рьяно принялись они за это с конца XIX века, в предвидении предстоящей войны с Россией, а военные теоретики прусского милитаризма — Шлиффен и Мольтке-младший — разрабатывали планы операций в Восточной Пруссии. Уже к началу первой мировой водны Восточная Пруссия, по сути дела, представляла собой единый мощный укрепленный район, справиться с которым оказалось не под силу русской армии в 1914 году. В последующие десятилетия строительство оборонительных укреплений продолжалось, и к началу 1945 года здесь была создана, казалось, непреодолимая оборона. Сотни мощных долговременных (железобетонных) огневых точек, траншеи, противотанковые рвы, бетонированные наблюдательные и командные пункты, различные проволочные препятствия (проволочный забор, спираль «Бруно», малозаметные препятствия), противопехотные минные поля, бетонные и деревянные надолбы, металлические «ежи», форты многочисленных крепостей, каменные строения в городах и деревнях, приспособленные к обороне, — думается, что достаточно только перечислить все это, чтобы представить, какую оборону предстояло прорвать советским солдатам. Вдобавок фашистские солдаты, и всегда оборонявшиеся упорно и до последней возможности, здесь, на границах собственной земли, дрались с отчаянием обреченных, сознавая, что пришло время расплаты за все содеянное на советской земле за долгие три года войны.

На направлениях ударов Рокоссовскому удалось создать мощные группировки: войска 2-го Белорусского фронта превосходили здесь противника в живой силе в 5 раз, в артиллерии — в 7—8 раз, в танках — в 9 раз. Поэтому, когда началась артиллерийская подготовка, командующий фронтом был спокоен: его войска должны, не могут не прорвать обороны врага. Досадно было только, что действия авиации в этот день исключались: во всей полосе фронта густой туман и обильный снегопад ограничивали видимость до 150—200 метров.

85 минут артиллерия обрабатывала позиции врага, и в первые часы боя активность его войск была незначительной. Но в дальнейшем они стали оказывать яростное сопротивление, а с утра 15 января перешли в контратаки, введя в бой все дивизионные и корпусные резервы и пытаясь ликвидировать трещины, образовавшиеся в обороне. Продвижение войск замедлилось, а местами и вовсе прекратилось. В такой обстановке Рокоссовский принял решение ввести в бой танковые корпуса, что сразу изменило ход сражения. Оборона противника была прорвана, и войска 2-го Белорусского фронта устремились к Бромбергу, Грауденцу и Мариенбургу. К утру 19 января они прорвали фронт обороны противника на протяжении 110 километров и углубились на Млавско-Эльбингском направлении до 60 километров, то есть продвигались по 12 километров в сутки, как и предполагалось планом операции.