Путь к Порогу - Корнилов Антон - Страница 39

— Ну? — коротко спросил Карл.

— Не помрет, — прошамкала Кагара.

— Только-то? — горько скрипнул зубами хозяин таверны. — Это я и без тебя знал. Выйди отсюда!

Когда Кагара удалилась со своими плошками, Жирный Карл обернулся к сопровождающим.

— Одно ухо напрочь отрезано, — сказал он, щуря глазки, которые начали наполняться слезами, — глаз вытек. Половина зубов выбита, и губы лохмотьями висят, а щеки… Дыры такие, что видно, как язык ворочается. И неизвестно, затянутся они или нет. Эх-х!.. Марла едва не померла, как узнала… Щ-щенок паршивый!

Сэм что-то промычал сквозь тряпки. Карл кликнул Лыбку, и четверо покинули комнату.

— Обычной мальчишеской дракой это не назовешь, — спокойно молвил Марал. — Ты говорил с… этим?

Хозяин «Золотой кобылы» понимающе кивнул.

— Молчит, псенок! Все руки об него отмолотил. Раз только заорал, будто снова взбесился, а потом опять замолчал.

— Судить надо, — сказал Марал. — Только… — Он опять пытливо взглянул на Жирного Карла. — Вначале свидетелей не зови.

Тот снова кивнул.

— Сам бы догадался, — буркнул он. — Пойдемте со мной. В комнату Марлы.

Господин Симон, опрокинув фляжку над пастью, вытряс последние капли и, икнув, вмешался разговор:

— Прикажи, чтоб это… Чтоб принесли…

— Не время сейчас, господин графский мытарь, — сдержался Карл.

Кая приволокли волоком, не потрудившись развязать даже ноги. Приволокли и поставили на колени в центре комнаты. Мужики поддерживали его так, чтобы лицо мальчика было видно Марле. Марла сидела в своем кресле, не шевелясь, уперев подбородок почерневшего от страшной новости лица в кривую рукоять своей палки-дубины. Марал и Карл, стулья которых стояли близко друг к другу, о чем-то тихо-тихо шептались, Наги величественно глядел в никуда.

Карл мотнул головой, приказывая мужикам удалиться. Когда они покинули комнату, Кай продержался на коленях всего несколько мгновений. Затем повалился набок.

— С-сучье отродье!.. — прошипела Марла.

Одежда Кая была изодрана — меж веревочных петель торчали грязные тряпичные клочья. Но лицо, опухшее от побоев, было неожиданно бело. И широко открытые глаза были спокойны. По очереди мальчик оглядел присутствующих — лежа, он мог видеть всех. И все, кроме Марлы и Наги, опустили глаза. Первым к Каю обратился Жирный Карл:

— Скажи, зачем ты напал на моего сына?

— Потому что хотел убить его, — чисто и просто, будто давно дожидался этого вопроса, ответил мальчик.

— Выродок! — рявкнула Марла и грохнула палкой о пол.

— Почему ты хотел убить его? — стараясь оставаться спокойным, задал новый вопрос Карл. Ему вдруг стало не по себе от этого мальчишки. Теперь он совсем не был похож на того пацана, которого Карл вечно шпынял по разным хозяйственным делам. Словно за несколько часов Кай повзрослел на двадцать лет.

— Потому что он убил мою мать, — так же ровно ответил Кай.

— Но если тебе стало известно подобное… — монотонно заговорил Марал.

— Потому что он убил мою мать, и вы все знали об этом, — договорил Кай. — Потому что он не понес никакого наказания…

— Ах ты!.. Да кто тебе про моего мальчика такое?.. — взвилась Марла, но Карл, чувствуя, что мальчишка сказал не все, остановил ее:

— Погоди-ка… Ты же понимаешь: то, что ты сейчас сказал, очень серьезное обвинение. С чего ты взял, что кто-то убил твою мать, а не сама она расшиблась о камни по собственной неосторожности?

Кай минуту помедлил. Натужно покривил губы в подобие ухмылки. Потом медленно и отчетливо назвал имена тех четверых, которых видел вчера с Сэмом на опушке леса.

— Сэм… сам рассказал им об этом. Я слышал. Спросите их.

— Спросим, — зловеще севшим голосом пообещала Марла, — спросим, дорогой мой, не сомневайся. Врет он! — вдруг закричала она. — Врет он все! Он завидовал моему мальчику, потому и напал на него!

Но Кай больше ничего не сказал. Глаза его потухли. Всем сразу стало ясно, что от него ничего не добиться.

— Эти четверо… — повернулся Карл к Маралу.

— У ворот стоят, — ответил староста. — С самого утра. Придется их позвать. Как и пятерых мужиков, которые вязали мальца.

— И Кривого Яна с Бадом Сухоруким, — угрюмо произнес Карл.

— Плюнь на них, — посоветовал староста тоном, по которому можно было понять, что он давно уже все обдумал. — Малец изувечил четверых взрослых здоровых мужиков. Кто этому поверит? Это только запутает дело, которое и без того…

— Говорят, приблуда с Танком-кузнецом крутился, — сказал Жирный Карл. — Этого душегуба чокнутого надо было из деревни гнать в три шеи еще пять лет назад! Говорил я тогда тебе…

— Зовите свидетелей! — громогласно распорядилась Марла. — Сначала пацанов!

Староста посмотрел на Карла. Тот согласно кивнул и добавил:

— А этого опять надо в погреб спустить. Эй, где вы там? Тащите псенка обратно!

Когда уволокли Кая и привели испуганно переглядывающихся пацанов, Марла рыкнула:

— Дайте мне с ними наедине поговорить!

Карл нахмурился, но Марал быстро поднялся и, запустив в бороду пятерню, сказал:

— Все правильно. Пусть поболтают по душам. Пойдем, — и, взяв под локоток, вывел успевшего задремать Наги. Господин Симон сбежал еще раньше. Воспользовавшись требованием Марлы, он спустился в трапезную и утвердился возле стойки, откуда больше никуда не желал отлучаться.

За закрытой дверью перекатывался голос Марлы. То, наливаясь силой, гремел вовсю, то снижался до совсем неслышного шепота. Жирный Карл и староста Лысых Холмов разговаривали без свидетелей — старенького Наги пришлось отвести в одну из комнат харчевни.

— До окрестных деревень слух докатится, это уж как пить дать, — говорил Марал. — Через пару дней все будут судачить о мальчишке и его мамаше.

— Да, — угрюмо подтвердил Карл. — Народ, чтоб его!.. Всем рты не заткнешь. Ведь думал же: дело кончено. Старики, родственники этих городских, серебром получили, мальчишка в харчевню взят.

— Ты все правильно сделал, — положил руку на плечо хозяину «Золотой кобылы» Марал. — Только вот сынку своему надо было в первую очередь язык укоротить.

Жирный Карл сжал и разжал кулаки.

— А если он одержим демонами? — с надеждой вдруг предположил он. — Таких ведь закон велит на костре сжигать?

— К смертной казни может лишь граф приговорить, — напомнил Марал. — Я бы очень не хотел, чтобы до его сиятельства дошел этот случай. Ты, я думаю, тоже. Ты его видел? Непохоже, чтобы парень был одержим. Да и любой, самый слабый маг скажет тебе, что это не так. Вот что надо сделать: за нападение с целью убийства преступник карается полусотней ударов плетью прилюдно.

— Да знаю я! — отмахнулся Карл. — Влепим ему плетей — и что? Думаешь, это его угомонит? Отлежится и снова за нож возьмется. Опять все сначала? Ежели такая канитель завяжется, точно до графа слухи доползут. Удавить бы его по-тихому!.. Но уже не получится. Разговоры пойдут. Эх, раньше надо было!..

— Дослушай! Выпороть мальца надо. Только вот пороть-то можно по-разному. Можно и две сотни выписать, а человек на второй день встанет. А можно и с трех ударов шкуру спустить. Понимаешь? Настоящие мастера этого дела есть. Я знаю. За день отыщу. Не из нашей деревни, но это даже и лучше.

Жирный Карл сообразил быстро.

— Я серебра не пожалею, — затараторил он. — Пусть сучонок сорок ударов помучится, как сынок мой мучился, а на пятом десятке сдохнет! Пусть он… А свидетели? — вдруг осекся хозяин таверны. — Эти пацанята? Староста Лысых Холмов усмехнулся:

— Со свидетелями дело, я думаю, уже решено.

Не успел он закончить, как приоткрылась дверь, и из комнаты просунулась лохматая голова.

— Господин Карл, — прерывающимся голосом позвал Гилль, на щеках которого цвели пунцовые пятна, — господин Марал… Тетушка Марла просит вас к себе…

Как и рассчитывали Жирный Карл и Марал, дело решили очень быстро.