Дети Разума - Кард Орсон Скотт - Страница 30

— И уничтожили очередную разумную расу? — недоверчиво уточнил Миро. — Ты считаешь, нам действительно следует обратиться к Конгрессу?

— Ты совсем забыл, что Конгресс не будет ждать нашего приглашения, — заметила Вэл. — Или разрешения. Если уж Лузитанию они сочли опасной и приговорили к полному уничтожению, то что сделают с расой, которая производит и намеренно распространяет кошмарные, разрушительные вирусы? И я не смогу осуждать Конгресс. Лишь благодаря чистой случайности Десколада помогла предкам пеквенинос обрести разум.

Если, конечно, это можно назвать помощью, потому что имеются свидетельства, что пеквенинос еще до появления Десколады обладали разумом, а вирус едва не стер их с лица земли.

У того, кто распространяет подобные вирусы, совсем нет совести. Он не знает о том, что другие расы имеют право на выживание.

— Может быть, эти существа сейчас об этом не знают, — возразил Миро. — Но повстречавшись с нами…

— Все может быть. Если мы не подхватим какую-нибудь ужасную заразу и не умрем через тридцать минут после посадки, — перебила его Вэл. — Не беспокойся, Миро. Я вовсе не хочу уничтожать первого попавшегося мне на пути. Я сама достаточно необычное создание, чтобы призывать к полному уничтожению всяких странных существ.

— Поверить не могу, мы только что поняли, кого мы ищем, а уже говорим о том, стоит или нет уничтожать эту расу!

— Каждый раз, когда человек встречается с чем-то неизвестным, каким бы слабым или сильным, опасным или мирным это «нечто» ни было, возникает вопрос об уничтожении. Страсть к убийству записана в наших генах.

— Как и любовь. Как и стремление к единству. Как и любопытство, которое пересиливает ксенофобию. Как и честность.

— Ты забыл о страхе перед Господом, — напомнила Вэл. — Да и не забывай, на самом деле я Эндер. Знаешь, его не зря прозвали Ксеноцидом.

— Да, но ты представляешьего мягкую сторону.

— Даже мягкие, чувствительные люди приходят к'выводу, что порой отказ от убийства приводит к смерти.

— Ушам своим не верю, ты вдруг говоришь такое…

— Значит, ты меня все-таки не знаешь, — коротко улыбнулась Вэл.

— Терпеть не могу, когда ты задираешь нос" — поморщился Миро.

— Вот и здорово, — кивнула Вэл. — Значит, ты не станешь слишком печалиться обо мне, когда меня не станет.

Она повернулась к нему спиной. Некоторое время он молча, недоуменно наблюдал за ней. Наклонившись в кресле, она просматривала информацию, поставляемую сенсорами корабля. Бесконечные страницы данных выстроились перед ней; она нажимала кнопку, и передняя страница исчезала, вместо нее вставала другая. Она с головой ушла в работу. Однако в воздухе носилось возбуждение. Напряжение. Он даже испугался.

Испугался? Чего? Ведь именно этого он и желал. За несколько минут юная Валентина достигла того, чего не сумел добиться Миро в разговоре с Эндером. Она вновь привлекла интерес Эндера. Теперь, когда она знала, что ищет родную планету Десколады, что от успеха ее миссии зависит будущее рас раман, Эндер снова обратит внимание на то, чем она занимается, будет заботиться о ней так же, как заботится о Питере. Она не умрет. Теперь она будет жить.

— Ну вот, ты добился своего, — раздался в ухе голос Джейн. — Теперь она ни за что на свете не отдаст мне свое тело.

Не этого ли боялся Миро? Нет, не этого. Несмотря на брошенные ему обвинения, он не хотел, чтобы Вэл умирала. Он только порадовался ее оживлению, ее интересу, ее энергии — даже несмотря на то что она сразу начала задирать нос. Нет, причина его страха крылась в другом.

Может быть, он просто опасался за собственную жизнь.

Родной мир Десколады должен обладать невероятно развитой технологией, чтобы создавать такие сложные вирусы и распространять их с планеты на планету. Чтобы создать антивирус, чтобы разбить и подчинить Десколаду, Эле, сестре Миро, пришлось отправиться во Вне-мир, потому что человеческая технология не способна была произвести подобную молекулу. Миро придется встретиться с создателями Десколады и убедить их прекратить распространять по вселенной смертоносные вирусы. На такое он не способен. Он не справится. Подведет, а провалив задание, поставит под удар все расы раман. Неудивительно, что им завладел страх.

— Ну, что ты думаешь? — спросил Миро. — Этот мир мы ищем или нет?

— Скорее всего нет, — покачала головой Вэл. — Биосфера этой планеты сформировалась совсем недавно. Черви — самые крупные существа. Крылья еще не развились. Но всевозможных видов полный комплект. Похоже, вирусы сюда еще не добрались.

— Что ж, — хмыкнул Миро, — теперь, когда нам известна настоящая цель нашей миссии, надеюсь, можно не тратить времени на полный отчет о планете? Летим дальше?

Над терминалом появилось лицо Джейн.

— Проверь выводы Валентины, — сказала она. — И двигаемся дальше. Миров еще много, а время поджимает.

Новинья коснулась плеча Эндера. Он громко, тяжело дышал, однако на храп его дыхание ничуть не походило. Шум исходил из его легких, а не из горла, как будто он очень долго сдерживал дыхание и теперь вынужден глубоко втягивать в себя воздух. Только воздуха все равно не хватало, легкие не справлялись. Судорожный вдох. Другой.

— Эндрю, проснись, — громко позвала она.

Обычно, чтобы его разбудить, достаточно было прикоснуться к плечу, но сейчас он не отозвался на ее касание. Он продолжал судорожно хватать ртом воздух, но глаза так и не открыл.

То, что он спал, сразу удивило ее. Он был не так уж стар. И" дремать днем привычки не имел. И тем не менее он спал, лежа в тени на монастырской лужайке для крокета, где они договорились встретиться и куда он должен был принести кувшин воды. Тут ей вдруг пришло в голову, что он вовсе не спит, что он, наверное, упал, свалился на траву. Увидев, что он лежит на спине, глубоко в тени, сложив руки на груди, она было решила, что он прилег отдохнуть. Но что-то было не так. Он ведь еще не старик. Он не должен лежать здесь, судорожно вдыхая воздух, которого ему явно не хватало.

— Ajuda-me! — закричала она. — Me ajuda, рог favor, venga agora! — Голос ее поднялся и неожиданно, против воли, превратился в крик, в отчаянный вопль, который напугал ее еще больше. — Ele vai morrer! Socorro!

«Он умирает», — услышала она себя как бы со стороны.

А где— то вдали неслись совсем другие мысли: «Это я привела его сюда, заставив заниматься тяжелым трудом. Он так же слаб, как все мужчины, его сердце столь же ненадежно; ведомая эгоистичной жаждой святости, искупления, я заставила его прийти сюда, и вместо того чтобы обрести спасение от вины в смерти тех людей, которых я любила, я добавила еще одну голову в свой список. Я убила Эндрю, как убила Пипо и Либо, а ведь могла спасти его, как когда-то могла спасти Эстевано и Миро. Он умирает, и снова виновата я, всегда виновата я, каждый мой поступок несет смерть, людям, которых я люблю, приходится умирать, чтобы сбежать от меня. Мама, папа, почему вы оставили меня? Почему вы с раннего детства пропитали мою жизнь смертью? Никто из тех, кого я люблю, не способен выжить рядом со мной».

«Горем делу не поможешь, — одернула она себя, заставляя отрешиться от знакомого потока самообвинений. — Погрузившись сейчас в свое чувство вины, я ничем не смогу помочь Эндрю».

Услышав ее крики, из монастыря и из сада прибежали люди.

Спустя считанные секунды Эндера уже несли в здание, другие побежали за доктором. Кто-то остался рядом с Новиньей, ибо история ее жизни была известна многим, а потому все сочли, что смерти еще одного любимого человека она может не перенести.

— Я не хотела, чтобы он Приходил, — бормотала она. — Он не должен был приходить.

— Вовсе не пребывание здесь вызвало его слабость, — успокаивала поддерживающая ее женщина. — Люди болеют, и никто в этом не виноват. Он поправится, вот увидишь.

Новинья слышала слова, но где-то внутри не верила им.

Она сердцем чувствовала свою вину, это именно она несет зло людям и отравляет все вокруг. Внутри ее души живет зверь, поглощающий счастье. Сам Господь Бог желает ее смерти.