Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Железный Хромец - Каратеев Михаил Дмитриевич - Страница 18


18
Изменить размер шрифта:

С этого момента начинаются быстрое восстановление города и полная его перестройка. Тимур не жалеет ничего, чтобы сделать свою столицу самой блистательной в Азии. Из всех завоеванных стран непрерывным потоком текут сюда награбленные сокровища, лучшие строительные и отделочные материалы, редчайшие произведения искусства, золото, драгоценная утварь и все, что может способствовать украшению столицы великого завоевателя. Из Индии, Персии, Сирии, Хорезма и других покоренных стран свозятся сюда лучшие зодчие, художники и мастера, сгоняются десятки тысяч рабов. Возводятся и украшаются невиданной по роскоши и изяществу отделкой величественные дворцы, мечети, мавзолеи и караван-сараи, разбиваются великолепные парки и пруды, во всех окрестностях проводятся новые дороги и арыки. На небывалую высоту поднимаются ремесло и торговля. Количество жителей снова возрастает до двухсот тысяч человек.

Работа кипела днем и ночью. И только при совершенно неограниченных возможностях Тимура и при его беспощадно жестокой воле это колоссальное строительство удалось осуществить в столь короткий срок; к концу века Самарканд по своему великолепию и благоустройству смело мог потягаться с любой столицей мира. Окрестным селениям и пригородам Тимур умышленно дал названия самых крупных и прославленных городов Востока – Багдада, Дамаска, Каира и других, чтобы подчеркнуть их ничтожество по сравнению с Самаркандом.

ГЛАВА XII

«Хвала Аллаху, который, – да возвеличится Его имя и да прославится всякое деяние Его, – вложил в счастливые руки эмира Тимура вожжи правления миром и ключи покорения и побед».

Гийас ад– Дин Али, персидский биограф Тимура.

Хатедже была в Самарканде лет пятнадцать тому назад, когда его перестройка только начиналась. И потому теперь, столько наслышавшись о здешних чудесах, воплощенных в жизнь волей ее грозного родича, она горела нетерпением их осмотреть. Из кибитки почти ничего нельзя было увидеть, и потому, когда вдали показался город, она выразила желание пересесть на верховую лошадь, которая, по распоряжению Карач-мурзы, сейчас же была ей подана.

Сам Карач-мурза тоже более восьми лет не бывал в Самарканде и потому также ожидал увидеть тут много нового. Обогнав медленно движущийся отряд, они выехали вперед и поднялись на стоявшую чуть в стороне горку, с которой открывался хороший вид на расстилавшийся внизу город. И здесь их восхищенным взорам действительно представилась величественная картина.

Склон горы полого спускался к огромному саду, раскинувшемуся у ее подножья. Там всюду виднелись кущи вечнозеленых деревьев, местами образующих тенистые аллеи и цветники самой причудливой формы, разделенные желтыми линиями дорожек и лентами арыков, посеребренных лучами солнца. Среди густой зелени были рассыпаны летние дворцы с бьющими перед ними фонтанами, разноцветные шатры, искусственные водопады и воздушно-легкие беседки, каждая из которых была подлинным произведением искусства. А в середине сада, на берегу большого пруда, высился непередаваемо прекрасный павильон, будто перенесенный сюда из китайской сказки. Его матовая, голубая с белым облицовка не отражала солнечных лучей, а как бы впитывала их в себя, заставляя все это изумительное строение светиться каким-то мягким, волшебным светом[72].

За этим садом начинался громадный город, обнесенный мощными стенами, но он тоже весь тонул в зелени, из которой тут и там выбивались разноцветные крыши зданий, синие купола мечетей, кружевные столпы минаретов, узорчатые порталы медресе, колоннады и башни дворцов и зубчатые стены караван-сараев. Весь город был окружен кольцом садов, таких же прекрасных, как тот, который расстилался у ног Хатедже и Карач-мурзы[73], а за садами с одной стороны виднелась зеленая долина, иссеченная руслами реки и арыков, а с другой высились лиловатые, кое-где припорошенные снегом вершины и сбегающие вниз отроги гор.

– Как это красиво! – промолвила Хатедже, любуясь волшебным зрелищем. – Какие сады! Лучшие, наверно, есть только у Аллаха.

– Здесь, внизу, это Баги-Майдан, – пояснил Карач-мурза. – Когда я приезжал сюда в последний раз, его только начинали устраивать. Слева от него, видишь, за широким арыком, начинается другой сад – Баги-Дилкуш. А вон там, с другой стороны, под горами, – самый большой из всех, Баги-Джехан Нумо. Возле гор он переходит в настоящий лес, и там на свободе живут всевозможные звери и птицы, которые совсем не боятся людей, потому что Тимур-бек под страхом смерти запретил на них охотиться[74]. Я думаю, что на всей земле нет такого огромного сада. Мне рассказывали, что однажды там убежала верховая лошадь одного знатного араба – зодчего, сотни рабов искали ее повсюду и нашли только через месяц[75].

– Я понимаю, оглан, что можно насадить такие обширные сады, в которых потеряется и человек, и лошадь. Но посмотри: сейчас зима, а тут повсюду цветут цветы! Мой слабый ум не может постигнуть – как это сделано, оглан. Или это цветы не настоящие?

– Это настоящие цветы, ханум, живые цветы. Тысячи пород деревьев и других растений привозили для этих садов со всех концов земли. И по повелению твоего великого дяди Тимур-бека они подобраны так, чтобы во всякую пору года некоторые из них цвели, сменяя друг друга.

– Как хорошо он это придумал, оглан, – задумчиво промолвила Хатедже. – Я думаю, что вот так же должно быть и с людьми…

– Как, ханум?

– Чтобы в душе человека тоже был такой сад… Я не знаю, как это выразить, оглан.

– Ты, наверно, хочешь сказать, что в душе человека тоже всегда должно что-нибудь цвести? И когда увядают одни цветы, нужно сделать так, чтобы зацвели другие?

– Да, оглан. Если человек хочет счастья… иесли он не засыхает сам, вместе с первыми цветами.

– Каждый человек хочет счастья, ханум.

– Но не всякий может его достигнуть. Ты сказал, что Тимур-беку эти цветы привозили со всех концов земли. Ну а обыкновенный человек, если у него нет могущества Тимур-бека, разве он всегда может получить тот цветок, для которого возделана почва его сердца?

– Человек, который очень хочет, достанет такой цветок.

– Может быть, если этот человек мужчина. А женщина сама подобна цветку – ее просто срывают, и не всегда срывает тот, кем она хочет быть сорвана… Но посмотри: наш отряд уже совсем близко от города, – поспешно добавила Хатедже, которой вдруг подумалось, что всего этого не следовало говорить Карач-мурзе. – Получится нехорошо, если Тимур-бек вышлет кого-нибудь навстречу, а тебя там не будет, оглан.

Приказав своим людям разбить стойбище на широком лугу, верстах в трех от городских стен, Карач-мурза и с ним Хатедже в сопровождении небольшой свиты въехали в город. Тут они сразу же узнали, что Тимура нет в Самарканде: оставив здесь правителем своего сына Шахруха, он в начале января выехал к войску, которое стояло у Ташкента.

Чтобы узнать больше, нужно было повидать Шахруха. Последний, хорошо зная Карач-мурзу, принял его сразу и сообщил следующее: Тимур всю осень находился при войске, а потом заболел и в декабре приехал в Самарканд, но едва почувствовав себя лучше, возвратился обратно. Уезжая, он сказал, что двадцать второго января выступит из Ташкента и пойдет к городу Отрару, где предполагает быть первого февраля, так что гонцов со всякими известиями к этому времени надо посылать в Отрар. Кроме этого, Шахрух ничего не знал или не хотел сказать.

Эти новости обеспокоили Карач-мурзу. Обдумывая в пути все, что могло случиться, он почти не сомневался в том, что если Железный Хромец выступит в поход раньше, чем предполагали в Орде, то двинется обычной дорогой, через Бухару-, то есть навстречу посольскому отряду. Но из того, что Тимур решил идти на Отрар, делалось очевидным, что он избрал другой путь: вниз по Сырдарье и дальше, через Тургайскую низину.

вернуться

72

Этот павильон, носивший название Чин-Хана, был весь облицован плитками драгоценного фарфора, привезенного из императорских мастерских Китая.

вернуться

73

Таких садов вокруг Самарканда было тринадцать.

вернуться

74

Это был, кажется, первый заповедник, известный в истории.

вернуться

75

Исторический факт.