Как добиться мировой славы в кинематографе - Альмодовар Педро - Страница 4

— Ничего тут не попишешь, — подводит итог предводительница.

И передает артисток солдатам. Чаро и Рекел настаивают, что без туфель и модельных платьев они на сцену не выйдут, и требуют вернуть их в Лас-Вегас. Их никак не удается убедить выступать в форме солдат или медсестер.

— Вы можете устроить стриптиз, — предлагает им капитан. — Не важно, как вы будете одеты, важно другое.

— Пускай твоя мамаша раздевается, — на превосходном английском отвечает Чаро Баэса.

НИЧЕГО поделать не удается. «Секс-тампоны», как выражаются медсестры; доставлены обратно в Штаты, там они становятся пацифистками и возглавляют все выступления, направленные против этой войны, у которой, как они утверждают, опираясь на собственный опыт, нет «ни кожи ни рожи».

Там еще много чего происходит, однако все пересказать не хватит места.

Несмотря на то что сотни друзей по мере сил помогают финансировать твой фильм, съемки занимают целых полтора года. В качестве вьетнамского ландшафта ты используешь парк Каса-де-Кампо и озеро в этом парке. Фани Макнамара играет предводительницу феминисток; Ольвидо и Попочо — Чаро Баэсу и Рекел Уэлч соответственно. Вилли Монтесиносу[26] достается роль американского офицера, а музыканты из нескольких «металлических» групп изображают вьетнамцев. Ты никогда не верил, что сумеешь довести дело до конца. Но в один прекрасный день съемки заканчиваются. Ты убежден, что в прокат это никогда не выйдет. Однако складывается ситуация, которая косвенным образом идет тебе на пользу. Мадридская тусовка, похороненная два года назад, снова входит в моду. Тебе устраивают премьеру в киношке пятого разряда, и молодежь начинает туда приходить, потому что у каждого находится знакомый, задействованный в постановке. Критики единодушны в оценках: твое кино просто кошмарно. А это — самая лучшая реклама. Посмотреть фильм приходят все: одних тошнит, другие писаются со смеху. Ты по-прежнему работаешь в банке, у тебя нет уверенности, что все твои годы ожидания себя оправдали, и все-таки тебе настолько скучно в этой конторе, что в свободное время ты берешься за новый сценарий; тебе не удается еще раз проделать тот же трюк, поскольку ты расплевался со всеми, кто участвовал в съемках. Но ты уже обзавелся привычкой писать, чтобы убить время, и это самое главное: скучать нельзя, ибо скука, как говаривал Гонсало Суарес,[27] — это страшнейшее из заболеваний, потому что только скука позволяет человеку жить после смерти.

4. Одиночество на вершине

Кто бы мог подумать, но прошло уже пять лет со времен «Войны косметики», и ты сочинил и поставил пять фильмов: «Киска моего сердца», настоящая эротическая поэма (связь отца-гения с дочерью-паралитиком, в стиле «Элиза, жизнь моя»[28]), отснятая в Галисии; ни с чем не сравнимые ландшафты. «Испарения», несколько двусмысленный фильм ужасов, снятый в Одораме. Болезнетворное дыхание главной героини, обезображенной кариесом, мешается с живительной прохладой бриза другого ни с чем не сравнимого ландшафта — Канарских островов. «All you need is TO KILL».[29] Яростная критика в Калифорнии, Катманду и на Ибице. Сюжет и вправду вызывает нервную дрожь. В одной благополучной семье кормилица вывозит на прогулку младшую дочку, Нелси — комочек плоти трех месяцев от роду. Кормилица решает совместить прогулку с визитом к двоюродной сестре, которая проживает в коммуне хиппи, практикующих сатанинские культы. Едва женщина переступает порог коммуны, с ней случается приступ амнезии, и она забывает забрать девочку, потому что больше ее не узнаёт. Увидев девочку, хиппи решают совершить один из своих ритуалов, воспользовавшись кровью невинной малютки. Несмотря на столь нежный возраст, Нелси вступает в схватку с сатанистами, кусается и пинается, разбрасывает всех и убегает. Она возвращается в свой дом целая и невредимая, но глубоко пораженная хипповской заразой. Прожив несколько лет в Швейцарии, в крайне подавленном состоянии духа, Нелси возвращается в Мадрид и становится кровожадным убийцей. Ей достаточно увидеть рваные джинсы, хайратник или немытую шевелюру, чтобы тотчас броситься на свою жертву, ибо только так она способна самореализоваться.

Твой четвертый фильм, «Одной лучше», тоже является глубинным исследованием одиночества женской души. Он основан на биографии Кристины Онассис, почти все снято на борту корабля, на котором она сама себя похищает, пытаясь скрыться от папарацци. У тебя возникли серьезные проблемы с Лондонским обществом защиты животных, поскольку в фильме есть эпизод, в котором Кристина, после страстной речи, обращенной к корабельной крысе, обвиняет ее во всем, убивает и пожирает.

Ну и наконец, ты доказал, что способен снимать и утонченное кино: «Беспристрастная женщина», романтическая комедия по типу Дорис Дей — Рок Хадсон,[30] с очень необычной героиней, которая руководствовалась принципом «Нужно быть беспристрастной и справедливой. Так уж случилось, что я заслуживаю самого лучшего, тогда как остальные женщины заслуживают только худшего».

Все эти фильмы хорошо окупились, никто на тебе не потерял ни песеты. Ты создал новый стиль. Министерство и телевидение как будто не обращают на тебя внимания, но не проходит и дня без того, чтобы ты не появился на экране, болтая о всяких глупостях. Видеокассеты с твоими фильмами продаются на вес золота на черном рынке Албании. В твоей стране людям надоело тебя ненавидеть, и все относятся к тебе хорошо. Ты вошел в моду. (Иногда тебя спрашивают: «Что будет, когда ты выйдешь из моды?» Ответ: «Я очень хочу выйти из моды и превратиться в классика».) Два года назад ты попросил расчет в банке. Тебе не присуждают никаких киношных наград, зато приглашают на все церемонии их вручения. ТЫ ПРОБИЛСЯ. Однако твое положение все еще очень уязвимо. Тебе крупно повезло, что кто-нибудь вроде меня способен дать тебе несколько принципиальных советов. Начиная с этого момента основная опасность для тебя коренится в ДРУГИХ. Будь то журналисты, фаны или же собратья по профессии. Есть много больших режиссеров, которые не выдержали этого испытания: они не смогли больше снимать, так как не умели связать двух слов, выступая на приватном показе или на премьере собственной картины.

Вот журналист (всегда относись к ним как к злейшим врагам) спрашивает тебя об успехе. Ответ: «На вершине так одиноко!» Поскольку это тебе к лицу, ты должен вызывать побольше сочувствия — не важно, что на самом деле поводов к этому может и не быть. Мало того, если это необходимо, ты должен выдумать для себя какую-нибудь болезнь (особенно после крупного успеха), потому что никто не терпит, когда все идет как по маслу. Такого тебе никто не позволит, так что всегда оставляй повод для жалости к себе. А еще не следует упоминать, что ты «всем обязан самому себе». Нет ничего более отталкивающего, чем self—mademan.[31]Всем известно, что ты родом из деревни, из крестьянской семьи, однако было бы дурным тоном напоминать об этом людям — тебе предстоит повстречать множество богатых наследников, горящих желанием снять свой первый фильм, и всё без толку, поскольку для того, чтобы снимать кино, недостаточно иметь богатого отца.

После пяти успешных фильмов было бы идеально, чтобы треволнения слегка исказили твой облик. Если твоя фигура все еще в порядке, я советую тебе малость располнеть, так как тучность всегда вызывает жалость и ассоциируется с гениальностью. А тебе к лицу и то и другое. Для тех, кто находится в начале пути, ты являешься идолом, и ты должен им оставаться. Тебя будут приглашать в жюри на все фестивали короткометражного кино и тому подобное. Ты должен производить впечатление человека, думающего лишь о том, как протянуть руку помощи этим мальчишкам, мечтающим в один прекрасный день получить доступ к кинокамере. Но в действительности все иначе: одного гения на страну (Тебя) вполне достаточно. Подлинное соревнование тебя не привлекает, это крайне неприятная штука. Поэтому первый приз всегда будет доставаться самой посредственной короткометражке.