Рулетка судьбы - Карасик Аркадий - Страница 14

— Еще раз простите, — Александр невежливо перебил женщину. — Может быть, вы знаете, пусть приблизительно, где может находиться бывший ваш… близкий человек, — он постарался смягчить грубое словечко «любовник». — Я буду признателен.

— Не бойтесь меня обидеть. Говорите прямо: бывший сожитель… Мне нечего стесняться, через такое прошла — превратилась в волчицу… Значит, все же надеетесь найти Виктора?

Сказала, будто разыскать Ганса — невероятный труд. Почти неразрешимый. Простительно — женщина не знает с кем имеет дело. Знала бы — не сомневалась.

Вместо ответа, киллер упрямо наклонил голову.

Учительница задумалась. Что ей до проблем этого «мененджера», когда своих хватает? И как ее поступок расценит Виктор? Предательством либо местью за измену. Вполне может подослать наемного убийцу, а у нее — несовершенолетний сын.

В конце концов, решилась.

— Где живет и работает Виктор, не знаю. А вот вывести вас на его

новую любовницу… Нет, я не следила за сожителем, не терзалась муками

ревности. Адрес его новой любовницы узнала случайно. Молоденькая

девчонка, годков шестнадцати не больше. Виктор увел ее от родителей, снял

квартиру, фактически живет там…

— Не беспокойтесь, разговор — между нами. Никто знать не будет.

— Разучилась беспокоиться и бояться. Но — спасибо. Пишите. Лучше — запомните.

Понизив голос до шепота, отставная любовница Ганса продиктовала адрес своей преемницы. Скорей всего в ней говорило мстительное чувство, ибо вряд ли она поверила в сказку о заболевшем сотруднике бывшей фирмы бывшего любовника.

Тамара Качко проживает в Гольяново. Если Ганс и не живет там, то обязательно приезжает. Как сказала учительница, почти ежедневно.

Очередная удача подняла настроение киллера. Дело за малым — «обследовать» гнездышко Ганса, вначале — извне, потом — внутри. После чего решить главную проблему: откуда поймать клиента на мушку? Останется второстепенная, но, пожалуй самая трудная: где взять ствол?

Но познакомиться с гансовой норой ни в этот день, ни в последующие не удалось. Помешала необычайная активность Неонилы и ее мужа…

Глава 5

Семейная неустроенность постояльца крепко засело в голове предприимчивой супруги Филимона. Женить, обязательно женить! Да и чем ей заниматься, когда всю домашнюю работу выполняют служанка, повариха и садовник вместе с водителем? Только сплетнями, воспитанием невоспитанного мужа и сводничеством.

Миниженщина развила бурную деятельность. Сватовство внесло в скучную жизнь Некудов желанное оживление, наполнило ее азартом.

— Вы кого предпочитаете, дорогой Сережа — чернявых или блондинок?

Вопрос повторяется каждое утро. На подобии закуски перед завтраком.

— Учти, чернявые в постели кусаются, блондинки — постоянно ласкаются. Хватит ли у тебя пороху в пороховницах? — издает громовые раскаты хохота сквернослов, за что получает невесть какое по счету предупреждение. В виде щипка. — Извини, Нила, из песни слова не выкинуть… Я ведь — в виде присказки…

— Свои «присказки» держи про себя, — потребовала супруга, извинительно поглаживая потревоженное бедро. Успокоив совесть, повернулась к постояльцу. — Прости за прямоту, Сереженька, но мне необходимо знать твои вкусы. Зря обнадеживать несчастных вдовушек — самый настоящий садизм.

Собков уже понял: коттедж Никуды для «базы» малопригоден. Из-за его хозяев. Забота о квартиранте переходит границы обычной доброты. Кажется Филимон и его тощая супруга отслеживают каждый его шаг. Даже прослушивают звуки, издаваемые на унитазе. Надоело! Но пока придется мириться. Не ночевать же на улице или в ментовском обез"яннике?

— Хотелось бы — заботливая, хозяйственная, любящая, — перечислил, скромно потупившись, «вдовец». — Конечно, симпатичная…

— Все это правильно, — наседала сваха. — Но ты каких предпочитаешь: полных, худеньких? — окончателльно перешла она на «ты». — Мужские вкусы — непознанная область науки. Одному нравится излишняя полнота, второму — изящная худоба, — будто невзначай, сваха провела ладонью по своей плоской фигуре. — Третии страдают из-зи малости темперамента женщины, четвертые мечтают о спокойной, уравновешенной супруге. Поэтому я и спрашиваю.

— Нечто среднее, — признался вдовец, неопределенно пошевелив растопыренными пальцами.

— Понятно! — рявкнул Некуда, вытаращив глуповатые глазища. — Ночью — темперамент, днем — покой… Так? Лежать на толстой бабе можно без матраса, с худой приходится обращаться бережно — как бы на кость не напороться…

— Филя, что ты говоришь? — тихо спросила супруга, но за показным спокойствием пряталась угроза. — На что намекаешь?

На этот раз, вместо одного щипка — целая серия. Александр представил себе покрытое кровоподтеками бедро своего «друга». Вот это распустил Филя бабу, вот это запутался в женском подоле! Забыл, что жен и любовниц следует держать в намордниках, снимая их только в постели.

Один единственный раз Собков отступил от этого правила. Знал, в деревне его подстерегает ментовская засада, и все же поддался на уговоры Светланы. В результате девушка и сама погибла, и любовника едва не утащила за собой. Обработка трудно подающегося вдовца происходила по утрам и вечерам, перед обедом и после него. На десерт. Ежедневно. Чаще всего «жениха» сооблазняли богатством и коммерческим умением невест, их способностью из ничего выращивать солидные доходы.

Уставший Собков вежливо соглашался. Скромно отводил взгляды. Стыдливо морщился. Он был готов жениться на ком угодно, лишь бы покинуть этот ад.

На третий день, после ужина, Неонила уселась в кресло, положила на колени телефонный аппарат.

— Мне все ясно. Пора заняться конкретным делом… Шли бы вы на балкон, что ли? — прозрачно намекнула она на секретность предстоящих переговоров.

— Покурите, почешите язычки…

Филимон отконвоировал постояльца на широченный балкон, оглядевшись достал из шкафчика бутылку горилки. Налил в плассмасовые стаканчики.

— Сейчас Нила будет подыскивать тебе бабца, — проинформировал он. — Жинка у меня — типа репея, пристанет — не отлипнет. Так что готовься, дружище, лезть под подол, который она тебе выберет! — громыхнул он так, что два голубя панически взлетели над проводами.

Вообще-то, Александр соскучился по женской ласке. Со времени встреча в парижском отеле с Жанной-Анной, кажется, прошли годы. Но неплохо совместить приятное с полезным: женский подол с надежной крышей. Поэтому, обжигая желудок крепким напитком, он прислушивался к голосу свахи.

— … симпатичный, богатющий… вдовец… Живет в Сибири, но собирается перехать в Москву… Да, да, обязательно… Оденься получше… Приедем. Жди.

Нила закончила многозначительную беседу и вышла на балкон.

— Все в порядке, Сереженька, завтра мы с тобой приглашены на обед.

— А я как же? — обиженно покривился Некуда. — Освобожусь только вечером…

— Даже хорошо, что вечером! Мы вдвоем поедем. Для подобного визита ты, Филя, плохо воспитан. Брякнешь несуразное, выставишь жениха этаким дуроломом.

Привычно потирая больное бедро, предприниматель не стал возражать…

Придирчивая сваха лично осмотрела готового к употреблению жениха. Поправила галстук, прошлась одежной щеткой по костюму. Подумала и прикепила к лацкану пиджака мещанский букетик. Даже провела сухой ладошкой по щеке — чисто ли выбрился, хорошо ли надушился?

Удовлетворенно вздохнула.

— Все, не устоит Клавонька, упадет…

— Что за Клавонька? — осторожно спросил Александр.

— Красавица! — восторженно взвизгнула сваха. Заодно оглядела себя в зеркало. Будто предлагала в жены не неизвестную Клавочку, а себя. — Свободная, богатая. Челнок. Одна поездка в Польшу — полгода безбедной жизни. Понравишься — будешь одной черной икрой питаться…

Если свашка выбрала постояльцу невесту, похожую на нее — ни за что не согласится. Во первых, в любовном дурмане вполне мохет раздавить новобрачную. Во вторых, челночиха в роли хозяйки надежной «крыши» не смотрится.