Отравленный отпуск - Карасик Аркадий - Страница 9

— Ты не понял. Я действительно решила выйти замуж, но… не за тебя…

— Отыскала большую сексуальную совместимость? — глупо с»язвил я, ошеломленный неожиданной новостью. — И кто же этот счастливец?

«Ангелочек» заходила по комнате. Будто затрепыхала отросшими крылышками. Видимо, нелегко ей сообщать фамилию человека, на которого с необыкновенной легкостью она поменяла любовника.

Кажется, мне знакома эта фамилия!

Вспомнилось с каким восторгом Ленка рассматривала многочисленные картины, развешанные по стенам особняка, с каким интересом спрашивала: подлинники или копии?

— Можешь не отвечать… Крымов?

— Да, ты не ощибся, — вызывающе вздернула она округлый подбородок. Так вызывающе, что мне нестерпимо захотелось отвесить полновесную пощечину. — Крымов Вениамин Геннадиевич!

— Толстый, рыхлый.сопливый, круглый, будто арбуз с хилым хвостиком, — злобно перечислил я «достоинства» жениха. — Неужели не могла найти… мужчину?

— Не злись и не осуждай меня, — улыбнувщись при упоминании «хилого хвостика», тихо и жалобно попросила Ленка. — Рыба ищет, где глубже, человек — где лучше — старая истина… Давай поговорим откровенно?

Я молча кивнул. Переубеждать не было ни желания, ни сил. К тому же знал — бесполезно: решение принято, а Ленка — упряма до твердолобости, ни за что не отступит. Пусть говорит.

— Кто ты такой? Человек, приговоренный своей профессией к смерти. Рано или поздно тебя подстрелят, подколят ножом, оглушат дубинкой… Выйду за тебя — пойдут дети. В перспективе я — вдова, они — сироты. С чем останусь? С мизерной компенсацией за утерю кормильца?… А я ведь ещё молода, мне жить хочется, а не прозябать…

Можно как угодно расценивать сказанное Леной, негодовать и осуждать её, но нельзя не понимать — в чем-то она права.

— Спасибо за честность…

— А я всегда стараюсь быть такой, — с милой гордостью промолвила мля любовница — теперь уже — бывшая. — Ушло и никогда не возвратится время слезливых сентиментальностей, пришла пора жестокой реальности… Признаюсь, как мужик, ты мне подходишь больще, чем Крымов…

Значит, Венька уже добился свего! Отлично, дружище, хвалю за мужскую доблесть и хватку! Представил себе пыхтящего, исходящего потом толстяка, забравшегося на мою подружку, и сделалось до тошноты противно.

Если отбросить богатство и блестящую будущность, что она нашла в Веньке? Вместо мускулистого живота — пузырь, набитый дерьмо. Хлипкий, слабосильный. Единственное достоинство — говорливость. Впрочем, после пары рюмок я тоже становлюсь весельчаком.

Во мне бурлило оскорбленное самолюбие.

Венька никакой не мужик — несуразное сочленение двух шаров: большого — туловища и маленького — головы. Сочленение неустойчивое, ибо маленький «шар» нередко мелко подрагивает, будто готовится скатиться с большого и отправиться в самостоятельное «плавание».

Я почти не слушал Ленку, выхватывал из её монолога только отдельные куски. Возбуждающие и успокоительные одновременно.

— … спасибо тебе за любовь и заботу, — увлеченно щебетала изменница. — Никогда не забуду дней и ночей, которые мы провели вместе…

Я насмешливо похлопал ладонью по дивану, наглядно показывая, где именно проводили время. Лена покраснела и перескочила на другую тему.

— Кстати, одна моя подруга, такая же дуреха, как и я, ищет подходящего мужа… Могу сосватать…

— И она не сбежит от сыщика? Как это сделала ты…

— Думаю — не сбежит… К тому же, ты, наученный горьким опытом, не будешь излишне откровенным… Сосватать?

— Буду благодарен, — неожиданно согласился я. — Если, конечно, твоя подруга не уродина…

— Светка уродина? — ахнула «сваха». — Да она в десять раз симпатичней меня! А в качестве хозяйки — в сотни раз! Уверена — вы будете счастливы…

Что толкнуло меня на неожиданную женитьбу? Видно сработало самолюбие отвергнутого мужчины. Ах, ты предпочла мне круглого бизнесмена, набитого деньгами, будто пепельница окурками в общественной курилке? Тогда — получай! Женюсь на любой бабе со смазливой мордашкой и аппетитными формами. Даже если она — твоя подруга!

И женился!

Удивительно, но хитроумный «ангелочек» с»умела сохранить наши с Крымовым дружеские отношения. Еще удивительней то, что связь между нами стала ещё крепче. Сама Ленка скрепила созданное её усилиями «содружество». А вот Светлана в него не вписалась, поэтому задуманный «квадрат» оказался без одной вершины.

И вот образовавшийся «треугольник» едет отыхать в Пятигорск…

9

Я свесился с полки и посмотрел вниз.

Лена спала, обняв руками подушку. Знакомая поза — прижмет подушку к лицу, уткнется в неё точенным носиком и тихо посапывает. Венька спит беспокойно. То храпит во всю силу, то вдруг затихает, перебирая мокрыми губами. Будто накапливает энергию для следующего взрыва.

На столике — ополовиненная бутылка с холодным чаем… Ну, и пьет же, забулдыга! С момента появления на столе заполненной посудины прошло не больше двух часов, а половины — как не бывало! Все же, надо порекомендовать толстяку провериться на сахар, снова озабоченно подумал я, завтра же подскажу.

Крымов заворочался, пробормотал что-то во сне и снова принялся закручивать и раскручивать рулады. Силен мужик! Такие звуки извергает, что заглушает стук колес и покрикивание электровоза. Попробуй уснуть под подобную «колыбельную»!

Я заставил себя задремать. Жизнь сыщика научила засыпать в любых условиях, ценить предоставленную возможность расслабиться, выключить нервную систему, дать ей отдых.

Разбудил меня грохот свалившегося с полки тела. Спрыгнул с полки на пол, где бился в припадке Венька.

Он рычал, задыхался, извивался всем телом, хватался скрюченными пальцами за края нижних полок, за столик. Его били судороги. Лицо — мокрое от обильного пота, глаза закатились.

Вместе с Лариным прижали тело бизнесмена к полу, навалились на него.

— Ленка, быстро — проводницу! Да поворачивайся же ты, развалина дерьмовая!

В такой обстановке некогда подбирать изящные выражение… Ладно, после извинюсь, она поймет.

Основное сейчас — Венька!

Не отрываясь от стены, бледная женшина протиснулась к выходу из купе. По пути задела стоящую на столике бутылку, та опрокинулась, струя холодного чая окатила всех троих: Крымова и нас с Лариным. Холодный душ помог — судороги ослабли, оставив мелкую дрожь…

Коридор возле купе заполнили проснувшиеся пассажиры. Прибежала растерянная проводница. Появился начальник поезда.

— Что произошло?

— Кого убили?

— Ограбили?

Паника охватила вагон. Женщины торопливо одевали сонных детей, мужчины собирали вещи.

Не отпуская Крымова, я проорал в раскрытую дверь.

— Срочно — врача… Нужна медицинская помощь…

Возвратился бегающий куда-то начальник поезда.

— Через полчаса — Канглы…

— Полчаса он не выдержит… Поселок, раз»езд, деревня, что угодно, лишь бы — врач, больница, медпункт…

— Не волнуйтесь. Сейчас — поселок Майский… Поезд остановится на несколько минут… Готовьте больного… Я сожалею…

Пожилой начальник поезда действительно сожалел. Будто подсунул Веньке смертельный яд и теперь каялся. За его спиной, рядом с проводницей — Лена. Бледная, испуганная, но — ни слезинки… Волевая женщина, ничего не скажешь, другая давно бы упала в обморок, а она держится.

Судороги не прекращались, наоборот, сделались сильней. На Венькиных губах вспухали и лопались пузыри пены, глаза ещё закатились, конвульсии сотрясали тело.

— Где же ваша остановка? — снова в полную силу заорал я, с трудом прижимая к полу руки Крымова. Ноги держал Ларин. — Черт бы побрал вас всех вместе с поездом и начальством! Свяжитесь с машинистом, передайте — речь идет о человеческой жизни!

Ярость охватила меня и я выплескивал её вместе со сгустками черного мата.

— Машинист в курсе… Может быть, валидол?

— Какой там валидол? Ты ещё валерьянку предложи, тупица дерьмовая! Врач нужен, врач! Явное отравление…