Отравленный отпуск - Карасик Аркадий - Страница 34

— Общаться с женщинами тоже запрещаешь? — кисло улыбнулся я, представив себе ожидающую нас с Ленкой «диету». — Или — по особому разрешению?

Витюня не принял шутку, остался серьезным и даже угрюмым.

— Сам обязан понимать, что в нашем деле женщины таят главную опасность. Если не расправятся сами — подставят хозяевам. Тем более, Крымова, с которой ты, похоже, связался. Она у нас — на подозрении… Оружие имеешь?

— Откуда? Знаешь ведь — отпускники сдают свои пистолеты… Глупее трудно придумать, но факт остается фактом.

— Я тоже этого не одобряю. Сыщики всегда, и на службе, и на отдыхе, находятся под угрозой покушения. Нож, пуля, кирпич на голову, удавка на шею — мало ли способов расплаты. А начальство оставляет их беззащитными… Дал бы я тебе свой «макаров» да права не имею. Одно обещаю — потолкую со своим «командиром», попытаюсь разжалобить. Авось, разрешит.

— Еще новости есть? — невежливо перебил я Витюню. — Хватит причитать.

— Как же жить без новостей? В основном мы занимаемся пережевыванием информации: то по необходимой, то — ерундой. Вместо щей и каши, — с горечью пошутил он, и я понял — с утра ничего не ел.

— Проголодался?

— Зверски. Даже тебя бы сожрал — боюсь отравиться…

— Может быть найдется с»естное у тети Паши?

— Неудобно, — послал в меня извинительную улыбку голодный сыщик. — Мы и без того пользуемся добротой женщины…

— Неудобно штаны надевать через голову, — плоско пошутил я. — Сейчас организую. И — расплачусь.

Тетя Паша охотно взбодрила остывший самовар и принесла собственоручно изжаренные пирожки с капустой. Не прошло и десяти минут, как от них осталось приятное воспоминание.

Насытившись, Витюня подобрел. Удивительный у него организм! Голод вызывает всплеск ехидства, сытость — доброту и понимание… Впрочем, почему удивительный? Голодная собака всегда злая и драчливая, стоит ей погрызть даже изглоданную кость — ласкается и извинительно повизгивает.

— Ожидаю продолжения новостей, — настырно потребовал я. — Хотя бы в уплату за тети-Пашины пирожки.

— Разве — в уплату, — сладко улыбнулся Ваютин. Словно замурлыкал. — Подставляй ладони…

И — разговорился… Правда, ничего существенного выкачать из него в этот вечер мне так и не удалось. Настырное предупреждения о возможном покушении, требования не высовываться, не подставляться. Желательно ограничить маршруты передвижения даже по парку родного санатория, стараться больше быть на людях, избегать укромных уголков и безлюдных аллей.

И так далее, и тому подобное.

— Почему за мной должны охотиться? Кроме Ленки, никто не знает о том, что я — сотрудник уголовного розыска. Если даже узнают — почему я обязательно должен проводить на отдыхе какие — то расследования?

Витюня поморщился, словно в рот ему попало нечто вонючее.

— От подобной наивности меня карежит… Спрашиваешь, почему? Отвечаю. Те, кого мы выслеживаем, давно выросли из детских штанишек, умны не менее нас с тобой. Может быть даже умнее. Ты — свидетель убийства Крымова, человек, который слишком много знает. И продолжает «вгрызаться» глубже… С такими не церемонятся — их убирают…

Кажется, Ваютин считает старого друга этаким трусливым пацаном! Назло ему сегодня же поздно вечером пройдусь вдоль санаторного забора, засаженного двухметровым кустарником…

Не один, конечно, — с ангелочком…

31

Курортные романы непродолжительны по времени, и поэтому, как правило, взрывчатые и жаркие, имеют свои достоинства и недостатки. Эффективное средство от скуки — злейшего врага отдыхающих. Нет необходимости торопиться на работу и по возвращению представлять супруге или супругу подробный отчет.

Это — хорошо. А вот отсутствие безопасного места для встреч приносит немалые огорчения. Скамейка, спрятанная в кустах, предназначена для первых поцелуев и поглаживаний. Потом «кустотерапия» становится не только не нужной, но даже вредной. Страсти, не имея выхода, быстро перегорают, оставляя холодный пепел, перемешанный со стыдом и досадой.

В санаториях отжыхают взрлслые люди, для которых вздохи при луне представляют интерес только в качестве небольшой разминки перед ответственными «соревнованиями». Им подавай отдельную комнату с запирающейся дверью и удобной кроватью.

Мы с Ленкой, после длительного перерыва возвратившись к близким отношениям, обезумели. Об»ятия и поцелуи в укромных уголках обширного парка не удовлетворяли разгоревшихся желаний. Остается либо выселить, хотя бы на непродолжительное время, Ларина, либо «выдать замуж» простушку. Желательно, с её переселением на «жилплощадь» жениха.

И первое, и второе имеет свои отрицательные стороны.

Мне не хотелось бы вступать в слишком близкие отношения с подозрительым блондином. А они неизбежно возникнут, как только Степан Степанович узнает о моей любовной интрижке, ощутит свою необходимость.

Избавиться от Людмилы — легче легкого. Но и тут имеются свои подводные рифы. Где гарантия, что простушка не появится в самый ответственный момент? Или — случайно, или — специально, чтобы досадить более счастливой «подружке».

Выбираться на поверхность, едва погрузившись в блаженное забытье — хуже не придумаешь. А простушка вполне может осуществить подобное пытошное мероприятие. Тем более, что она проводила очередную свою любовь — мужика в шортах и теперь смотрит на мужчин через некий оптический прицел, мечется в поисках достойной замены.

А не познакомить ли простушку с Лариным?

Это была бы самая настоящая удача! Никаких сложностей — мы просто поменемся местами: я переселюсь к Ленке, Ларин поселит на мое место Людмилу. Или — наоборот. Все довольны, наступит период полного благоденствия. До окончания действия санаторных путевок.

Правда, при этом я в ночное время теряю контроль над блондином, но это меня не смущает — обычно ночью люди спят.

Я разрывался между любовными желаниями и стремлением найти и покарать убийцу Крымова. Соответственно, росла самая настоящая ненависть к простушке.

Кажется, Людмила испытывала ко мне и к Ленке аналогичные чувства. Густо замешанные на зависти. По её твердому убеждению, женское одиночество в санатории — верх безнравственности, подрыв здоровья, вред, наносимый дорогостоящему лечению.

Появлялась она в теремке всегда неожиданно. Стучала в дверь кулачками. А когда, наспех одевшись, мы ей открывали — ехидно щурилась, хватала со своей тумбочки какую-нибудь безделушку и — исчезала. С тем, чтобы, едва мы разденемся и ляжем в постель, появиться снова.

Самое радикальное средство избавиться от наглой телки, если не считать знакомства её с Лариным, — сплавить хотя бы на время в экскурсионную поездку.

— Людмила, сегодня продавали путевки на интереснейшую экскурсию, — кляня про себя настырную бабенку, принялся я интриговать её. — Говорят, там имеется дикий рынок, на котором продают по баснословно низким ценам свитера и кофточки.

— Я тоже слышала, — подхватила Ленка, умоляюще глядя на соседку по комнате. — Одна дама купила и ужасно довольна. Удивительная дешевизна! В Москве — не менее полутора тысяч, там — двести-триста рублей.

Простушка щурила накрашенные глазки, складывала нарисованные губки в недоверчивую гримасу.

— А почему сама не едешь?

— Уже купила! — радостно почти кричала Крымова. — Две кофточки и свитер!

Из чемодана выпархивают вещи, купленные, насколько меня посвятили, в Москве.

— Я бы, конечно, поехала, — заколебалась простушка, — но, признаюсь, поистратилась. А экскурсионные путевки дороги — боюсь не осилить… Плюс — кофточки… Дала телеграмму мужу — вот-вот получу…

— Какие проблемы? — мигом позабыл я про свой оттощавший карман. — Куплю вам путевочку, ссужу деньги на обновы. Получите от мужа — возвратите.

Отлично понимал — никакого возврата долга не будет. Обычная плата за освобождение комнаты…

Людмила уезжала на дармовую экскурсию, а мы с Ленкой до её возвращения наслаждались любовью. Даже на процедуры не ходили, столовую не навещали, ограничивались бутербродами и сухим вином.