Офицерская охота - Карасик Аркадий - Страница 9

— Представление отменяется. Кариес, натяни штаны, оттуда дерьмом воняет. Дупло, хватит морозить себе ляжки — пригодятся. Корень, спрячь лекарские причиндалы — сейчас не до лечения… Срочно смываемся!

Через полчаса неприметный «жигуль» каких на подмосковных дорогах тысячи, мчался на Бронницы. За рулем — Кариес, рядом с ним — Корень, на заднем сидении поглаживает проститутку Лягаш. Равнодушно гладит, словно выполняет некую обязательную работу. И прислушиваетя к реакиям своего испорченного организма. Вдруг вспыхнет горящим угольком мужское желание, всколыхнется сексуальное волнение.

Ничего подобного, ничего не загорелось и не всколыхнулось.

— Кто звонил? — безразлично поинтересовался фельдшер. Только для того, чтобы нарушить тревожное молчание в салоне. — Мент?

— А тебе зачем знать? — подозрительно спросил Лягаш, перестав лапать соседку по сидению. — Знаешь, Корень, воровской закон: меньше будешь знать, дольше проживешь?… Ладно, не обижайся. У меня информаторов хватает: и сыскари, и обычные менты. Без них давно бы нас повязали и отправили на зону…

— Не боишься, что продадут?

— Боюсь, — понизив голос, признался хозяин. — Потому и секретничаю. У меня с ментами связь отработанная: они мне — информацию, я им — денежки. Немалые денежки, до слез жалко, — разоткровенничался босс. Даже всхлипнул от жадности.

Машина глотала километры. Кариес старался избирать малопосещаемые дороги, избегал оживленные, с множеством машин, с постами ГАИ, с автобусными остановками. Как сказал Лягаш: береженного и Бог бережет. Золотое правило.

Впереди — развилка. Указатель: направо — на Бронницы, налево — на Гжель. Водитель, не спрашивая, повернул направо.

— Ты куда правишь, сука? — взорвался хозяин.

— Сам же говорил: Бронницы…

— Разворачивайся, дерьмо вонючее. В Гжели побудем, побалдеем ночку…

Фельдшер, неизвестно по какой причине, скрыл от Лягаша огорченный вздох. Будто в Бронницах ожидала его родня или друзья-приятели за накрытым столом. А чего, спрашивается, горевать примитиивной шестерке? Его дело — иголку воткнуть в вену, определенную, безопасную дозу впрыснуть в ослабленный организм хозяина. Обязанности просты, как посещение утром туалета. А он — вздыхает…

Через два с половиной часа после того, как из деревни отчалила бандитская машины, туда примчалась оперативная группа. Омоновцы, с автоматами, в масках, блокировали два дома: один — в центре, другой — на окраине.

— Улетели птички! — злобно выругался руководитель операции по задержанию преступников. — Кто-то предупредил, не иначе… Кто?

— Пока не узнаем — так и станем бесплодно гонять по области, — поддержал его один из омоновцев. — Создали управления по внутренней безопасности, а толку — чуть. В своем хозяйстве разобраться не можем, что говорить о задержаниях…

Отставной генерал Аббакумов тоже разочарованно разводил руками.

— Понимаешь, Ваня, чистая фантастика. Выскальзывает дерьмовый бандит, будто его намылили. Только засечем — исчез. Последняя информация нашего парня — в Бронницах. Хотел было нацелить тебя, вдруг — отмена. Перебазировался в Гжель.

— Сейчас двину туда, — поднялся Сомов.

— Погоди, не торопись, подождем следующего сообщения. Думается, Гжель — тоже пересадка: побалдеет бандюга там часа два и снова — в путь-дорогу… Не терпится?

— Признаюсь — да. Очень уж хочется «опробовать» новых боевиков, которых презентовал Чурадзе. Да и у тебя они значатся…

— Пахомова и Поспелова? — посмотрел в «святцы» разведчик. — Признаться, хотел приспособить их в разведку, да ты перехватил… Хорошие парни?

— Погляжу, какие они в деле, — поосторожничал Иван Иванович. — По убийцам Степана есть новости?

Аббакумов чисто русским жестом полез пятерней в затылок.

— Одни предположения. Вроде, к убийству причастен тот же Лягаш… Но фактического материала маловато, а без него вряд ли примем решение о ликвидации. Боимся ручки замарать бандитской кровушкой…

— Уберем и без твоих фактов, — ожесточился Сомов. — Только выведи моих боевиков.

— Не сомневайся, выведу…

Глава 4

— Нажмешь эту клавишу — ворота откроются, эту — закроешь. Техника проста и надежна. Машин на автостоянке — всего сорок, пара дежурств и запомнишь каждую в «лицо». От скуки придан тебе телек. Захочешь поболтать с жинкой — телефон под рукой. Замерзнешь — включай обогрев, станет жарко — открывай окно. Полный комфорт, как у Президента на даче.

Пахомов пренебрежительно прошелся взглядом по древнему черно-белому телевизору, с интересом оглядел телефонный аппарат.

— А от бандитов чем отбиваться? Палкой?

— Зачем палкой? — засмеялся полковник. — Имеется охотничье ружьецо и патроны, снаряженные сольцой. Влепишь заряд в задницу — мигом поумнеют… А вот эти два — особые, с жаканами, на медведя. На тот самый крайний случай, о котором мы уже говорили…

Начальник автостоянки, отставной полковник-мотострелок, явно доволен новым подчиненным, таким же офицером в запасе. Все сторожа — отставники, немного фантазии и можно себе представить, что попрежнему — в строю, в привычной армейской обстановке.

Пахомову не до радостей и переживаний начальника — полученное от жены письмо, кажется, уже прожгло ткань внутреннего кармана и добралась до сердца. Не зря же «моторчик» зачастил, до боли бьет бедные ребра. Стар сделался армейский служака, слезлив. Подумаешь, жена, стоит ли так горевать — мужик в самом соку, захочет — другую прибомбит, краше первой. И все равно крутится в душе «сверло», добирается до самого донышка.

Письмо — сильно сказано: листок бумаги, вырванной из записной книжки, на котором — одна строчка.

«Прости, Коля, устала от твоих невзгод, от безденежья. Не пиши и не приезжай. Светлана.»

Спрашивается в школьной задачке — он-то при чем? Ведь не выплачивает сам себе денежное содержание, не увеличивает его? Этим занимаются где-то в верхах командование и политики, чиновники и депутаты. Пусть бы Света обратилась к ним, предупредила о предстоящем развале семьи. Так нет же, подставляет мужа…

Забыться? Но это можно сделать только в бешенной тяжкой работе, когда глаза заливает пот, а мускулы просят о пощаде. Разве забудешься. разглядывая высунутые водителями из салонов автомашин пропуска и нажимая чертовы клавиши?

Куда — то пропал Иван Иванович, не дает знать о себе, не вызывает для боевой «работы». Может быть, отказались в Главном Штабе бороться с преступностью особым образом — ликвидацией авторитетов и воров в законе, посчитали более спокойным и надежным прокуратуру и суды?

Оказалось, не забыли и не нырнули в тоскливое пенсионное болото.

Часов в десять вечера третьего по счету дежурства раздался долгожданный телефонный звонок.

— Дежурный по автостоянке. Слушаю вас, — привычно буркнул в трубку капитан.

Или начальник звонит, проверяет бдительность сторожа, или кто-нибудь из водителей предупреждает о позднем прибытии. Скорей всего, все же — полковник. Про существование Удава Николай забыл. Возможно, посчитали ненужным применение двух командиров рот, сочли их слабаками либо примитивными болтунами — мелькнула только обидная мыслишка.

В трубке — напряженное молчание.

— Алло! Говорите, вас слушает дежурный! — начиная закипать, прокричал Пахомов. — Не положишь трубку, паршивец, найду и так отхожу по тощей заднице — не порадуешься! — заорал он в полный голос, думая — подшучивают бездельники, которым прискучило пить водку и лапать податливых девок.

Трубка ожила.

— Завтра в восемь утра на известном вам месте. Без опоздания.

Короткие гудки.

Ни здравствуй, ни досвиданья, ни имени-отчества. Капитан почувствовал нечто вроде обиды. Будто наступили на ногу и не извинились. А тут, между прочим, не нога — человеческая душа, которая после отставки превратилась в больнючий «фурункул», растревоженный коротким письмом Светланы.

И все же в жизни произошло что-то новое, обещающее некие изменания. Оно обязательно притупит боль от короткого письмеца и от безысходности.