Неопознанный взрыв - Карасик Аркадий - Страница 9

— Забудем, — охотно согласился Панкратов, положив тяжелую руку на плечо собеседника. — Впредь постараемся не грешить? — с хитрой улыбкой предложил он.

Аркадий облегченно засмеялся — процесс «покаяния» прошел на удивление безболезненно и гладко, он ожидал больших трудностей.

— Чем собираешься заняться? Газетки почитывать и природой любоваться?

— Пока не знаю… Скорей всего, придется покинуть столицу, переехать, скажем, на Дальний Восток.

Панкратов, не скрывая и не умалчивая, рассказал о возникших осложнениях. И это откровенное повествование, как ни странно, окончательно смыло с души налипшую грязь недоброжелательности.

— Дела, — задумчиво протянул Ступин. — А я хотел предложить вместе поработать… на общественных началах.

— Что за работа? — оживился Андрей.

— Наша, обычная… Дело в том, что я кое-где засвечен и мое появление там противопоказано. Ты — другое дело, тебя в той фирме никто не знает… Задача — розыск и освобождение похищенного бандитами генерала Иванчишина.

— Два инвалида против накачанной банды? — усомнился Андрей, зная — согласится, обязательно согласится. Ибо розыскная работа — возвращение к привычной трудной жизни, из которой его так безжалостно вышвырнули. — Припахивает наивностью…

— Таких жеребцов, как мы с тобой, рановато списывать на мясо, — разгорячился Аркадий. — Только ответь: согласен или нет?

— Согласен…

Ступин извлек из кармана и разгладил на столе лист бумаги с изображенными на ней уродцами, косой избушкой и кроваво-красным знаком вопроса в овале.

— Тогда слушай…

Глава 4

Гаврила Афанасьевич Железнов, получивший на зоне кличку Пудель, при всем желании не мог запомнить всех своих многочисленных фамилий, под прикрытием которых он прожил три четверти сознательной жизни. Тем более, настоящую, полученную от родителей.

Семья считалась вполне благополучной. Отец — инструктор райкома партии, курирующий торговлю, мать заведовала продуктовым магазином. Но благополучие было только внешним. Глава семьи — высокий мужчина с выпирающим брюшком и залысинами — на собраниях и совещаниях громил выпивох и морально нечистоплотных партийцев, числился в рядах устойчивых и надежных борцов за чистоту партийных рядов. По вечерам втихомолку «расслаблялся», глушил спиртное, как воду — стаканами.

Мать приносила с работы туго набитые сумки, ужиная, пила наравне с мужем, иногда подносила и сыну — нет, не водку, рюмаху красненького. Мужик обязан пить, твердила она, но не превращаться в запойного алкаша — знать меру.

Рос Артем — в далеком детстве он носил это имя — любознательным парнишкой, особенно, интересовался взимоотношениями людей. В том числе, и сексуальными. Но сильной тяги к женщинам не испытывал, считал близость с ними одной из разновидностью отдыха.

Главное для любого мужчины, по его мнению, — обогащение. Неважно какими путями и средствами — законными, полузаконными либо преступными. Мать ворует в своем магазине — молодец, главное не сам факт воровства, а то, что она не попадается. Отец получает взятки, пользуется своим служебным положением — ничего зазорного, каждый живет, как может.

На мальчика, а потом на взрослого парня, действуют примеры из родительской жизни, диаметральная противоположные слова и поступки. Однажды, отец взял сына с собой в райком и он стал свидетелем «воспитательной» его беседы с каким-то продавцом промтоварного магазина.

— Нам стало известно о ваших внебрачных связях с молоденькой продавщицей секции обуви. Подумать только, член партии, заместитель секретаря низовой её организации опустился до аморальных поступков!

— Но Аннка не возражала… Наоборот…

— Избавьте нас от мерзких подробностей! Ваше поведение будет разобрано на бюро, и.я уверен, товарищи дадут ему соответствующуй оценку. Таким, как вы, не место в партийных рядах!

Инструктор райкома гневно поднял вверх карающий палец. Молодой парень опустил голову, побледнел…

Через несколько дней отец задержался на работе и мать послала Артема выяснить куда он запропастился. Телефон в кабинете онемел, технический секретарь тоже не отвечает. Дежурные милиционеры знали мальчишку — он частенько навещал райком — и пропустили его.

Комната инструкторов райкома заперта, а вот из-за соседней двери доносятся странные звуки — какой-то ритмический шорох, приглушенные стоны, всхлипывания. Артом приоткрыл незапертую дверь, заглянул. На письменном столе — женщина с задранным подолом и бесстыдно раздвинутыми ногами, между которыми устроился отец…

Вот тебе и аморальный поступок, несовместимый с пребыванием в партии, насмешливо подумал мальчишка, с любопытством наблюдая за судорожными движениями любовников… Нет, нет, отца он не осуждал — впервые отметил для себя пользу быть выше других. А что может быть выше, чем пребывание в партии?

Вот дядя Паша из соседнего подъезда, умный, толковый человек с высшим образованием, работает всего лишь слесарем ЖЭК, а — говорят, отказался вступить в КПСС и ему «перекрыли» кислород. А отец института так и не закончил, зато активничал в комитете комсомола, потом — партии. Скоропалительно «прошел» через ЦПШ — центральную партийную школу, переиначенную острословами в «церковно-приходскую». И вот — инструктор райкома, перспектива — завотделом, секретарь и так далее…

Первый вывод — вступить в партию. Легче легкого: написать заявление: хочу быть в первых рядах ленинской партии, несколько напыщенных фраз и обещаний. И открыта дорога в «светлое будущее» с повышениями по должности и ростом доходов. Прикрываясь надежным щитом партбилета ловкий человек чудеса может творить.

Второй вывод — получить высшее образование, с ним легче решать остальные проблемы. Диплом, если он даже не свидетельствует об увеличении объема мозга, — второй «щит».

Тогда не получилось ни вступление в партию, ни получение диплома.

Посадили мать, спился и умер от инфаркта отец. Светлая полоса жизни резко перешла в свою противоположность — в траурно-черную. Парню пришлось зарабатывать на хлеб самостоятельно. А ежели хочется прикрыть этот хлеб толстым ломтем колбасы — проблема заработков становится почти неразрешимой.

Артем долго думал и прикидывал. Поступить на официальную работу — черствый хлебец без масла и колбасы, рвануть на нетрадиционные дорожки — схлопочешь срок.

Решил попробовать и то, и другое.

Для пропитания устроился рабочим в бывший материнский магазин, ворочал мешки и ящики, разгружал фургоны, подносил продавщицам продукты. Питался, как говорится, от пуза, домой, по примеру матери, приносил про запас полные сумки. Но это не удовлетворяло растущие потребности: не хватало денег на модную одежду и обувь, тем более — на подарки временным подружкам и на дружеские вечеринки.

Пришло время использовать нетрадиционную дорожку.

С группой таких же жаждущих лучшей жизни парней Артем приспособился потрошить подпольных миллионеров. Предварительно, проштудировал знаменитый роман Ильфа и Петрова. Романтика, загруженная наивными глупостями, никак не вписывается в современность, сегодня требуются прямые, решительные действия типа: если не желаете познакомиться с пулей в моем пистолете, покажите содержимое вашего бумажника. И все дела, без психологических подходцев и интеллигентых выкрутас.

Рэкет — вот самый действенный и самый безопасный путь!

Безопасности не получилось — неопытные рэкетиры при второй попытке попались в лапы милиции. По совокупности — пять лет на ушах в колонии общего режима.

Зона для некоторых — мать родная, для таких, как Артем, — институт без диплома, зато с солидным багажем «специальных» знаний. И — «мачеха». Ибо по свободолюбивому складу характера Железнов не выносил ни решеток, ни охраны, ни каких либо запретов.

Отбыл срок от звонка до звонка. Вышел на свободу законченным преступником и принялся трудиться по прежней своей «специальности», только более обдуманно и изощренно. Изощренность не помогла — повязали. Новый срок.