Неопознанный взрыв - Карасик Аркадий - Страница 70

Столько времени жили спокойно и вот — первая ласточка… Первая ли? Может быть — последняя?…

Боевик малость приукрасил — лысый дед не «чесал», а неуверенно топтался возле калитки. Не от растеряности — такое поведение входило в задуманную «сыщиком» роль.

Постучаться либо позвонить Владимир Иванович не успел — калитка неожиданно отворилась.

— Здравствуйте. Я из окна вас увидела… Понравились яблочки?

— Очень понравились…

Федорчук сейчас не играл — яблоки, действительно, понравились и ему, и Кате. Так понравились, что от трех купленных килограммов к утру ничего не осталось.

— Проходите в дом, — пригласила сторожиха, — не на улице же разговаривать…

Федорчук, всоед за приветливой женщиной, охотно прошел по асфальтовой дорожке, миновал шикарную веранду и оказался в богатом холле. На полу — ковер, на стенах — картины в резных рамах. Мебель — дорогая, стильная.

— Пойдемте на кухню… Да не оглядывайтесь так, будто вот-вот укусят. Не мое все это — хозяйское… Говорила уже на рынке: сторожу, убираюсь, кухарничаю… Сейчас хозяева живут где-то в Испании, через месяц появятся, не раньше.

Усадив гостя на угловой диванчик, Евдокия захлопотала. Поставила чайник, выставила угощение: пирожки, масло, сыр, копченную колбасу. Чем-то понравился ей лысый старик, захотелось побаловать.

— Кофе или чай?

Страшно хотелось кофе, но Федорчук решил не нахальничать — попросил чайку.

Хозяйка ни на минуту не умолкала, болтала обо всем: о муже, безвинно отправленном на зону, о детях, позабывших свой долг перед родителями, о бандитах, покорении космоса, скачущих ценах, хозяевах-богатеях…

— А как чувствуют себя сибиряки? — Федорчук с трудом втиснул важнейший для него вопрос в нескончаемый поток слов, восклицаний, аханья. — Прижились или собираются возвращаться домой?

— А я их так и не видела, — неохотно призналась Евдокия. — Приходит за яблочками их парень, он служит, навроде, телохранителя… Здоровый, красивый мужик, — закатила она глаза. — Говорит, из хорошей семьи. Не просто хорошей — известной… А старик болеет, вот-вот отойдет. Дочка с мужем ухаживают за ним, но погулять почему-то не выходят… Везет же людям! А у меня сынок годами не появляется. Слышала — оженился, но с невесткой так и не познакомил, паразит…

Кажется, больше из сторожихи ничего путного не выдоить. Остается несколько второстепенных вопросиков, но вставить их в сплошную завесу болтовни не так уж легко.

Наконец, удалось!

— Парень, покупающий у вас яблоки — единственный охранник старика?

— Нет, он — главный. Однажды заглядывала — видела ещё двоих…

Ответила, будто отмахнулась. И снова — сын-разгильдяй, незнакомая невестка, какая-то шишка, вспухшая на ступне…

Притаившись возле окна кухни Завирюха сжимал кулаки. Жирная шалашовка, прокисшее тесто, дерьмовая подстилка — все выложила, ничего не утаила. Хорошо ещё не видела Иванчишина, не смогла описать его внешность!

Значит, все же — сыскарь…

Замочить? Нельзя, наверняка, он здесь не один, поодиночке сейчас менты не разгуливают, боятся. Надо поскорей сообщить Пуделю — пусть он решает, что делать…

А может быть припугнуть? Судя по замашкам, сыскарь неопытный, только-что завербованный. Испугается — отвалит.

Если вдуматься, ничего особенного у бабы он не выпытал. Ну, живут сибиряки, так об этом многие знают, в том числе участковый. Ну, держит богатый старик телохранителей. А кто, спрашивается, в наше время обходится без них? Почему богатый предприниматель должен быть похищенным генералом, кому придет это в голову?

Рассуждая таким образом, Завирюха вскоре пришел к выводу, что его опасения абсолютно беспочвенны, что припугнуть настырного дедка — вполне достаточно.

Оставив в особняке одного боевика, Завирюха вместе со вторым уселся на лавочку в остановочном павильоне. Благо, в нем — ни одного человека…

Из особняка с шаловливым петухом на коньке крыши Федорчук вышел в игривом настроении. Сейчас он не семенил — шел почти парадным шагом, гордо выпрямив спину и задрав выбритый подбородок. Сумка с пятью килограммами яблок казалась ему невесомой.

Еще бы не радоваться! Утер нос профессиональным сыщикам, отыскал берлогу преступника. Три телохранителя для уголовного розыска — семячки, повяжут без особого труда. Свою миссию Федорчук выполнил, остается добраться до Москву, выложить Андрею добытую информацию. Все остальное — его проблемы.

— Погоди, дедок, не торопись — базар имеется.

Федорчук недоуменно поглядел на двух крепких парней в камуфляже, загородивших дорогу.

— Не понимаю…

Нет, он сразу все понял, сполна оценил угрожающую ему опасность. Застучало с бешенной силой сердце, напряглось все внутри, задрожало. Зря он издевался над Оглоблей, обзывал его обидными словами, хвастал своей неустрашимостью…

— Гляди-ка, — насмешливо повернулся кудрявый крепыш к другу, — дедок не понимает… А как приходовать чужих баб, понимаешь, свинячий огрызок?

— Как вам не стыдно… Я уже старик, а вы — такое говорите…

Главное, не показать испуга. Появятся, обязаны появиться на остановке люди… может быть, даже милиция…

— То-то и дело, что старик… Хочешь жить, куча дерьма, забудь об этом поселке. Вспомнишь — так отделаем, что помечтаешь о скорой смерти. Кол в задницу, утюг на пузо, грешное место клещами выдерем… И милиция не спасет, и угрозыск отвалит… Потому, что нынче наша власть, мы ничего и никого не боимся… Понял? Или вместо задатка выдавить один глаз?

Изуродуют, обязательно изуродуют, билось в голове полковника. Никто им не помешает, потому-что сегодня, действительно, — их власть…

— Зря вы так, парни. Просто зашел за яблоками, продавщица пригласила на базаре рядом с санаторием… Клянусь больше сюда не приеду…

Вокруг все будто вымерло — ни одного человека. А если бы и увидели, кто поторопится на помощь? Отвернутся, убегут в противоположную сторону… Потому-что, опять же, в России не осталось ни милиции, ни закона, ни доброго отношения между людьми. Один бандитский беспредел…

— Ну, ежели обещаешь — поверим. На первый раз. Чтоб не позабыл — получай, падло!

Резкий удар милицейской дубинкой парализовал руку. Сумка упала на землю, яблоки раскатились. Второй безжалостный удар — по голове.

В глазах потемнело. Федорчук покачнулся и упал…

Глава 22

После возвращения из Сибири Панкратов впервые отправился на работу. Или — на службу? По его мнению, последнее — наиболее верно: «работают» руками, служат «головой». За первое люди получают зарплату, за второе — денежное содержание.

Впрочем, философские рассуждения мало беспокоили отставного сыщика. Главное, появилась возможность жить не на мизерную пенсию, а на солидную сумму, обещанную бизнесменом. То, что этот самый бизнесмен — явно криминального толка, ничего предосудительного, к чистому грязь не пристает.

Нужно одеть-обуть жену. Женщина есть женщина, она, как любит выражаться Негодин, — витрина мужчины. Если супруга одета кое-как — грош цена её мужу. И как человеку, и как работяге.

Доехав на метро до станции «Щелковская», Андрей решил остальную часть пути проделать пешком. Терпеть не мог толкаться в вечно переполненных автобусах. К тому же, не мешает поразмышлять.

Прежде всего, почему тощий старикашка-предприниматель выбрал в качестве руководителя охраны фирмы именно его? Разве мало бродят без работы более опытные отставные офицеры уголовки и Службы безопасности? Впрочем, вопрос — не очень сложный: в уголовке майор числился чуть ли не асом.

Почему бизнесмен охотно оплатил проезд сыщика до Красноярска и обратно? Да ещё выдал месячный оклад фактически неработающему человеку. Привязал этой выплатой к фирме, лишил возможности передумать? Или решил поддержать нищенствующего человека, дать ему возможность оправиться?

И то, и другое — сомнительно. Не приходилось ещё Панкратову встречаться с гуманными бизнесменами. А уж «привязке» деньгами незнакомого человека — вообще абсурд.