Неопознанный взрыв - Карасик Аркадий - Страница 47

… Кавказец получил от Гаревича задание готовить группу своих мордоворотов в дальнюю поездку. Задание сдобрено таким солидным авансом, что у Годенко от жадности перехватило дыхание и мигом пропали всевозможные вопросы… Нет, не пропали, сидели внутри и жалили опасливого хозяина на подобии голодных майских комаров…

… Ступин вместе с Панкратовым тоже готовились к завершающей фазе расследования. Отставной майор мечтал о возвращении в родной кабинет, откуда его несправедливо вышвырнуло начальство.

Что касается Панкратова, в нем говорила ущемленная профессиональная гордость сыщика. Подумать только, его буквально обвели вокруг пальца, мало того — подстрелили, как глупого тетерева, размякшего под лаской самочки…

… Мучился и Штырь. Правда, эти мучения не были связаны с изобретением Иванчишина или с любовным томлением, которое умело гасили девочки Ведьмы, они быыли более приземленными. Вернуть расположение боссов — Гаревича и Кавказца — означало до отказа наполнить почти высохший ручей, по которому стекали в его кошелек баксы. Путь к этому — стать полезным, вывести боссов на след дерьмового криминального бизнесмена Пуделя…

… Мечты одолели и старшего лейтенанта милиции Салову. Две встречи с «экологом» будто приподняли заслонку в её душе и туда хлынула волна неудержимого желания повторить любовное свидане. Неважно где: в деревенской избе, номере гостиницы, в тайге под кедром. Главное — погасить в себе неожиданно вспыхнувший пожар…

… Получивший за взрыв в райотделе служебное несоответствие майор Салов, будто обезумел, замучил всех своих агентов-информаторов, загонял оперативников. Целыми днями допрашивал оставшихся трех бандитов. Но те, после непонятной гибели Взятка, словно воды в рот набрали: невнятно булькали, отвергая самые доказательные версии…… Резидент зарубежной разведки Гаревич развертывал хитрую игру. Как всегда, не концентрируясь на одной линии, шел к цели разными путями. Один из этих них — Ковригина. Второй — Штырь, с которым обязательно свяжется посланец похитителя генерала-ученого. Третий — отставной сыщик Пакратов. Вернее, не он сам, а результаты его работы по раскрытию лежбища Пуделя.

По внешнему виду резидента не скажешь, что его терзают сомнения — прикрытые безволосыми веками тусклые старческие глаза, всегдашняя расслабленность. Человек устал от долгого пребывания на этом свете, мечтает о покое и замаливании грехов.

Но подобное впечатление обманчиво, ибо Гаревич притворялся. Всегда и везде. На самом деле, он лихоралочно подстегивал события, точно так же, как Боб подстегивал ленивого асса разведки……Таинственное оружие, изобретенное Иванчишиным, так или иначе, притягивало к себе мысли и желания десятков разных людей…

Таня не отличалась многословием, чувствовала себя закованной в непроницаемый панцырь, который упадет с её души и тела разве только при появлении Андрюшки. Этот «панцырь» имел примечательную особенность: не пропуская наружу ни одного слова, ни одной мысли, он жадно впитывал в себя все, что творилось за его пределами.

Невенчанная жена Панкратова постепенно превращалась в его коллегу по сыщицкой деятельности. Она не просто впитывала информацию, но научилась анализировать её, раскладывать по ящичкам и отсекам памяти.

Это может заинтересовать Андрюшеньку — в верхний «ящик» справа… Над этим необходимо ещё поработать, постараться выяснить недостающие подробности — в нижний «отсек» слева… Здесь все ясно, но не имеет ни малейшего отношения к уголовщине — на всякий случай припасти в «ящичке» внизу…

Подобная проработка проходила ночью, когда Саловы засыпали в своей комнате, а Витька втихомолку балдел над очередным захватывающим детективом.

Больше всего Татьяну интересовало непонятное поведение хозяйки дома.

Таня не была наивной девчушкой — жизнь протащила девушку по рытвинам и колдобинам в мерзком заведении мадам Ведьминой, где проститутка пропустила через себя десятки мужчин. Следующая стадия — обслуживание хозяина-импотента. В качестве бесправной «снотворной». Один раз в неделю она «массировала» жирное, поросшее седыми волосами тело Пузана…

Поэтому раздражительность Стеллы оказалась не самой трудной загадкой. Попробуй оставаться спокойной и выдержаной, живя под одной крышей с нелюбимым мужчиной, принимая его ласки и не отвечая тем же?

Состояние Саловой поневоле вызывает сочувствие. Ведь она тоже проститутка, только — официальная, узаконенная. Отдающая свое тело не за деньги — в соответствии со штампом в паспорте и в угоду принятым в обществе правилам. А вот горячность и беспокойство в тот день, когда Стелла собиралась в незапланированную поездку, не поддается разгадке.

Ну, ладно — командировка: собрать чемоданчик, положить в него смену бельишка, туалетные причиндалы. А зачем переодеваться, обливать себя туалетной водой, выбирать новые, самые красивые комбинашки, лифчики? Будто Салова отправляется не по служебной надобности — на любовное свидание…

А последующие события, как их обьяснить?

Непонятное беспокойство в тот памятный день, когда взрыв разворотил часть здания райотдела. Категорический запрет сыну покидать квартиру, вызов домой мужа…

Несколько дней после взрыва Салова была в состоянии депрессии. Ходит — качается, едва не падает, в лице — ни кровинки, на еду смотрит с нескрываемым отвращением. Будто её мучает ужасная вина. Или она предчувствует ещё более тяжкие события?

Прошла неделя — женщина ожила: на щеках — лихорадочный румянец, на губах — неуверенная улыбка. Поминутно — вопрос: мне никто не звонил? Выйдет в магазин, возвратится — спрашивает. Можно не сомневаться — на работе происходит тоже самое: мне никто не звонил?

Связав воедино разорванные концы нитей,»сыщица» решила: Стелла ожидает звонка от любовника. Но вот связать это страстное ожидание со взрывом в райотделе так и не с»умела.

Дальнейшие события подтвердили её смутную догадку.

Как— то вечером, когда майор засиделся в райотделе, а Витька в своей комнате уткнулся в очередной детектив, Стелла, убрав со стола и перемыв посуду, подсела к московской гостье.

— Поговорим?

«Панцырь» неслышно защелкнулся на второй ряд кнопок и пуговиц. Татьяна напряглась.

— Поговорим…

Салова испытующе поглядела в невинные глаза подружки. Дескать, стоит ли с тобой откровенничать, не растрезвонишь ли доверенные тебе секреты по городку?

По опыту общения с женщинами из разных слоев общества, начиная от примитивных проституток и кончая женами видных бизнесменов, старший лейтенант милиции усвоила штампованную истину: доверяться никому не стоит ибо это доверие может быть использовано только во вред.

Но что может сделать плохого гостья из столицы, не имеющая в Кокошино ни подруг ни даже знакомых? К тому же, она — такая наивная и глупая…

— Скажи, довелось ли тебе любить мужчину… по настоящему?

Где— то в области груди Тани зародился ехидный смех. Сдерживаемый «панцырем», он бился внутри, как бьется пойманный и посаженный в клетку зверек. Что за новый способ любви -по настоящему? И вообще, что означает «любить»?

— Не понимаю, — предельно расширила глаза москвичка.

Стелла, окончательно уверившись в наивности и простоте гостьи, потеряла остаток подозрительности. Дело даже не в Тане — Саловой была необходима слушательница, внимательная и покорная, которая удивлялась бы и соглашалась, всплескивала руками и закатывала глаза.

— Я имею в виду не… технику секса, хотя и это имеет немалое значение. Приходилось ли тебе так полюбить мужчину, чтобы забыть о родителях и детях, о работе и доме, вообще обо всем? Даже о самой себе…

Салова раскраснелась, гордая шея покрылась красными пятнами, в глазах заискрились первые слезинки.

— Не знаю… Может быть, и приходилось…

Собеседница негодующе вскинула голову.

— Врешь ты все, милая! Если бы довелось — такое не забывается… Я, к примеру… Впрочем, мои переживания никого не интересуют…

Женщина спохватилась и умолкла.

Вот и весь разговор. Стелла едва не излила распирающее её чувство обиды на исчезнувшего Васина, Татьяна уверилась в неясных ранее подозрениях.