Любовь под прицелом - Карасик Аркадий - Страница 9

Кажется, Владька струсил. Глаза его забегали, руки задрожали… Ага, вот в чем дело! «Калужские бизнесмены» подкатываются к Любаше, вот и ревнуют друг друга.

— Зря ты так, Тишка… Я хочу… как лучше…

— Знаю твои «как лучше»! Мое дело — предупредить… Не советую шутки шутить — ты меня знаешь!… Проводишь Николая — садись на телефон… Давай, Коля, работай, заколачивай башли и не обращай внимания на наши разговоры. Дела эти семейные, тебя не касаются.

Если бы семейные! Именно тогда во мне зародилось тревожное предчувствие. Тихон, Владик, Любаша — компания, в которую я рано или поздно попаду. И не только в качестве «извозчика».

Но остановить, преодолеть притяжение этих непонятных людей мне уже не дано, мешают деньги, которыми меня «подкармливают».

Я распрощался и вышел. Попутно заглянул на кухню. Никого. Тихон прав — Любаша уехала.

Владик аккуратно уложил в багажник туго набитый портфель, поощрительно похлопал меня по плечу…

4

С полчаса я проблуждал по переулкам и проездам Ногинска. Спросить дорогу — не у кого, ночь загнала замученного страхами горожанина за крепкие запоры и собачью охрану. Половина уличных фонарей разбита, вторая половина либо перегорела,

либо тускло перемигивается.

Наконец, выбрался под светофор и облегченно вздохнул. Сейчас — прямо, никуда не сворачивая. Выскочу на Горьковское шоссе — благодать, свобода, жми под сто — никто не остановит

Только размечтался — трое парней в униформе, с короткоствольными автоматами, дубинками… Знакомая форма, навидался в Москве. Муниципальная милиция. Крутые парни, лучше с ними не связываться.

Не успел остановиться — выволокли из салона, положили и. капот. Руки — врозь, ноги — в стороны. Без лишних слов ощупали, опустошили карманы, разрешили подняться. Но автоматы, будто сторожевые псы, стерегли каждое мое движение.

— Куда на ночь глядя? — спросил парнишка в круто залом ленном берете, видимо, старший патруля. — Добрые люди второй сон видят…

С каким бы удовольствием я окунулся в первый! Но с ментами не пооткровенничаешь — выйдет себе дороже.

— В Москву, домой… У друга гостил, засиделся…

— Адрес друга, фамилия, имя, отчество?

— Он мне анкету не заполнял, — обозлился я. — Ничего я не нарушил, скорость не превысил, обгонять некого — за что задержали?

— Больно уж подозрителен, — вступил в беседу второй парень, в очках. — Да нарушение налицо. Только что на наших глазах двинул при красном свете.

По опыту знаю: спорить бесполезно. Не зря бытует старая поговорка: прав тот, у кого больше прав. А уж у нашей родной защитницы столько прав, что любого забьют.

Один из парней остался сторожить подозрительную «личность», двое принялись курочить багажник… В салон не полезли, в бардачок не заглянули. Будто знали, куда Владик положик портфель.

Пусть ищут, ради Бога! Если верить Тихону, там — купленные по дешевке шмотки: джинсы с заграничными наклейками, прочая мелочь. В Москве этого — завались, но дело в разнице цен…

— А это что?

В руке старшего патруля высоко поднят целлофановый пакет с каким-то белым порошком… Сахар? Неужели взят из портфеля!

— Друг попросил шмотье родственникам в Москве передать.

— Между прочим, это вовсе не шмотье… Очень уж смахивает на наркотик… Как думаешь, Пашка?

— Здесь и думать нечего, — не задумываясь, ответил очкарик. — Явный наркотик. — Он взял пакет, взвесил на ладони. — Грамм триста наберется. Знатный улов!

Мигом крутые парни завернули мне руки за спину, застегнули наручники. Старший сел за руль «москвича», остальные зажали меня на заднем сиденье.

— Советую вести себя спокойно. Убивать не станем, но так врежем — часа на полтора вырубишься… Поехали.

Никогда не предполагал, что отделение милиции, пусть даже муниципальной, может размещаться в такой дали и в такой развалюхе. Покосившийся инвалидный домишко с темными окнами и намалеванной над кривым крыльцом вывеской «Штаб муниципальной милиции» размещался на самой окраине Ногинска. К окну приткнулся обшарпанным носом древний «жигуленок». Вокруг дома — пустыри.

— Временное пристанище, — миролюбиво пояснил начальник. — Новое здание в центре строят — закачаешься… А вообще-то, тебе без разницы, где дуба давать: в новом штабе или в старом.

«Дуба давать»? Сильно сказано. Многозначительное предупреждение. Неужели муниципальники собираются силой выбивать признание задержанного? А что, пристегнут наручниками руки и ноги к тому же стулу и примутся «обрабатывать»…

— Мне бы позвонить…

— Адвокату, что ли?

— Адвокату, — ответил я, лихорадочно вспоминая, куда засунул| листок с номером телефона Тихона, который на прощание дал мне Владька. — Без него слова не скажу.

Листок нашелся в нагрудном кармане пиджака. Старший мент предупредительно подвинул аппарат, снял наручники.

— По правилам один звонок разрешается. Учти — только один.

Я вцепился в телефонную трубку, словно в баранку автомобиля, сползающего в пропасть.

— Алло! Алло! Мне — Тихона Петровича, — отчаянно заорал, услышав мужской голос. — Или Владислава Матвеевича!

— Все уже спят… А кто спрашивает?

— Простите, ради Бога… Это — Николай… Недавно был у вас…

— Какой еще Николай?… Я сплю…

Явно врет. Голос не похож на голос неожиданно разбуженного человека.

— На машине приезжал вместе с Владиком…

— Ах да, извозчик… Припоминаю… Сейчас разбужу…

Тихон выслушал мое паническое повествование, не перебивая. То ли сомневался в достоверности изложенных фактов, то ли решал, как помочь. Покашлял, почихал, и, наконец, заговорил.

— Ничего страшного, Коля, не тряси штанами. Выручим. Знаю, где окопались муниципальщики… Жди. Владик уже выходит.

— Будет твой адвокат? — осведомился старший, когда я с облегчением положил трубку.

— Через полчасика появится…

Меня усадили в углу на широкую скамью. Напротив уселся очкарик. Второй лег на другую скамью, подложив под голову свернутую куртку.

Старший, позевывая, изучал мой паспорт. Потом пересчитав деньги. Взялся за бланк протокола и стал вдумчиво записывать. что-то в него… Может быть, не протокол — акт? Никогда раньше не приходилось иметь дело с милицией в роли задержанного за

наркотики.

— Домашний адрес?…

— Смотри паспорт, — отпарировал я.

— А вдруг прописан в одном месте, а живешь совсем в другом? Сейчас и такое встречается…

— Где прописан, там и живу…

Похоже, влип я капитально. Если удастся освободиться — никакие деньги больше не нужны, хватит получаемых на стройке. Буду спокойно жить, работать, по вечерам балдеть перед телеком. Никогда более не выеду на ночные заработки, хватит меня Тихонов и Владиков. Лучше слышать истерические вопли жены, чем дотошные вопросы следователя.

— Можно позвонить домой?

— Задержанным разрешается только один телефонный звонок. Я тебе уже говорил. Тем более по межгороду… Долго нам ожидать твоего адвоката?

— Сказали, выехал…

Прошел час… второй… За это время можно пешком пересечь весь Ногинск и возвратиться назад… Или Тихон не сказал помощнику адреса муниципалыциков, и тот сейчас блуждает по городу? Или сделал вид, что отправился спасать меня, а сам завалился спать?

— Ну, вот что, паря, — потянулся старший. — Нам работать нужно, а не сидеть в ожидании твоего адвоката. Запрем тебя в каталажку, один посторожит, чтоб не смылся. А двое — на охоту. Авось, еще одного нарушителя отловим.

Каталажка — обычный чулан с обшарпанными стенами и толстым слоем пыли на полу. В углу — топчан. Под потолком тусклая, засиженная мухами лампочка. Ни стола, ни стульев.

Как ни пытался уснуть — не получилось. В голове — мешанина из тревожных мыслей.

Кто подсунул в портфель наркотик? Тихон с Владиком? А зачем? По-моему, работодатели обязаны оберегать своего работника, а не подставлять его. Ведь я приношу им прибыль и, судя по получаемым мною деньгам, немалую… Нет, Тихон и Владик исключаются.