Кавказский след - Карасик Аркадий - Страница 27

Нет, открываться вдове, пусть даже в малом, не только нежелательно, но и грозит непредсказуемыми последствиями. Беседы со следователем должны оставаться за «кулисами», на сцене нужно разыграть совсем другое «представление».

А вот играть-то инженер не умел!

Он отделывался малозначащими ответами, ссылался на плохую память, вскользь напоминал о погибшем хозяине. Вот, дескать, убитый не сват и не брат, не друг и не недруг, а на душе — будто кошки переночевали. Никак не могу вспомнить о чем спрашивал следователь, а вот забота Басова о ничем не примечательном прорабе сидит в памяти колючей занозой.

Хитрость не удавалась — все потуги Машкина просвечивались, как просвечивается женское тело через прозрачную одежду, выглядели по мальчишески наивными.

В конце концов, женщина отстала от безнадежного глупца. Откинулась на спинку сидения, освободила от заколок пышные волосы, распустила их. Машкин невольно залюбовался красавицей, проглотил скопившуюся во рту слюну.

— Хороший ты человек, Феденька, жалко матушка в детстве ушибла тебе головку… Вылечишься, поумнеешь — приходи, продолжим разговор.

Она опрокинула одну за другой две рюмки обжигающего напитка и, не обращая внимание на попутчика, задремала.

А Федор Иванович, поколебавшись, решил рассказать свояку о странном поведении Басовой. Естественно, со своими выводами и предложениями…

Для Машкина наступило «допросное» время. То покопался в душе инженера свояк-следователь, то попыталась выудить у наивного прораба невесть какие сведения аппетитная вдовушка, теперь наступило время «допроса» законной супругой.

Татьяна терпеливо подождала пока супруг не переоденется в тапочки, чмокнет ее в щечку. Проводила на кухню. На столе — полный набор «деликатесов», начиная с винегрета, обложенного кусочками малосоленной селедки и кончая компотом из сухофруктов. Все эти лакомства будто кричат: видишь, бездельник, как тебя ожидают дома!

Пришлось вторично облобызать заботливую половину. На этот раз в губы.

После сытного обеда Машкину, как обычно, захотелось поспать. В гостиной его уже ожидал диван с мягкой подушкой в изголовьи. Тоже — традиционная форма проявляемой заботы. Но на этот воспользоваться ею главе семьи не удалось.

Татьяна придвинула к дивану стул, склонилась к сидящему супругом.

— Зачем ты понадобился Сергею? Какие у вас таинственные дела?

Она погрузила, казалось, в самую глубину мужнего подсознания испытующий взгляд. По ее твердому убеждению, все мужики вруны и предатели, а уж ее супруг — вдвойне. Поэтому необходимо держать его на привязи, время от времени ослабляя поводок, с тем, чтобы потом натянуть его максимально туго.

«Ослабление» уже произошло — больше месяца муженек разгуливал без присмотра, зарабатывая деньги для семьи. По возвращению он накормлен, усажен на диван. Пора приводить его в чувство.

— Никаких дел с твоим братцем у меня не было и нет… А что, вызывал?

Официальное словечко «вызывал» осталось в памяти Машкина из давних чиновничьих времен. Не «приглашал» или «звал» — привычные выражения для неслуживых людей, а именно — «вызывал». Это еще больше насторожило Татьяну и она вцепилась в мужа не хуже таежного клеща. Препарировала его по полной методике научно — исследовательской лаборатории, в которой числилась уже больше пятнадцати лет. Вернее, первые десять лет работала, остальные время — числилась. Ибо зарплаты не получала и ничем в лаборатории не занималась — отсиживала положенные задочасы.

— Значит, все же — вызывает, — удовлетворенно продекламировала она. — Я сразу заподозрила неладное…

— Никаких вызовов — просто оговорился. — попытался неуклюже выкарабкаться из западни Федор Иванович. — Ну, скажем, приглашал?

— Приглашал, — не теряя настороженности, неохотно подтвердила Машкина. — Зачем?

— Вот и спросила бы у братца — зачем? — ловко отпарировал супруг. — Мне-то откуда знать? Вот навещу Сережку, тогда…

— Опять же — врешь, — поставила точный диагноз женщина. — Неужто Сергей вовлек тебя в разборки с преступниками? Ни за что не позволю! У тебя — дети, их поить-кормить нужно! Сегодня же поговорю с братом — все выскажу. Пусть ищет других идиотов, которые согласятся подставить себя под пулю!

— О чем ты говоришь? Какие там ножи-пули — скорей всего Сереге понадобилась моя помощь в домашних делах…

В конце концов, пришли к мирному соглашению.

Татьяны поверила в изложенную мужем версию о том, что Сергей «приглашает» свояка для ремонта прохудившегося на кухне водопроводного крана. Федор набил руку на подобных ремонтах у себя дома и Татьяна расхвалила это его умение. Тем более, что, по твердому ее убеждению, уиение исправлять краны — единственная положительная черта мужа.

Женщина облегченно вздохнула и позволила супругу занять послеобеденную позу. Но не ушла — устроилась в непосредственной близости от отдыхающего.

— Дорога к Сергею займет час, предположим полтора, — принялась высчитывать она. — Столько же обратно. Ремонт крана с твоими навыками — еще час. Придется потрепаться с братцем, сразу уходить не совсем удобно. Итак, тебе, милый, отводится максимум пять часов. Укладывайся.

— Все же, идти к Сергею или оставаться дома? — безвольно спросил Машкин, положив лысую голову на подмятую подушку. Вступать в очередной семейный конфликт ему не хотелось. Одолевал сон. — Как скажешь, так и сделаю.

— Приглашает — сходи. Только предварительно позвони. Сергей может закопаться в своих бумажках забыть, — миролюбиво посоветовала Татьяна. Похоже, ей тоже не хотелось ругаться.

Немолодой уже, усталый, вон какие мешки под глазами, а работает, не щадит себя, с раскаянием думала она. Ради самьи, детей. А я ему нервы треплю, не даю жить спокойно.

Вертится, крутится, себя не жалеет, в тон ей каялся муж. Каждую копейку высчитывает, каждый рубль бережет. А я едва не лижусь с банкиршей, забываю о семье, детях.

В качестве еще одной лепты в урегулирование семейного конфликта Машкин поднялся с дивана, достал из кармана пиджака потолстевший бумажник, торжественно выложил на кухонный стол двенадцать тысяч, полученных от банкирши. Три оставил себе на чисто мужские расходы, «неподведомственные» супружескому контролю.

— Какой же ты хороший, Феденька! Как же я люблю тебя, родной!… Спи, набирайся сил, а я пока сбегаю в магазин… Продукты кончаются, нужно пополнить запасы.

Машкин послушно закрыл глаза и издал первый, «пробный» храп.

Татьяна подхватилась и ринулась на штурм магазинов и ярмарок. Немедленно нарисовались «прорехи» в обуви, одежде, продуктовых запасах, которые просто необходимо немедленно «заштопать». Так захлопнула за собой дверь, что порыв ветра смахнул с письменного стола разложенные главой семьи деловые бумаги. Машкин сразу же перестал храпеть и бодро вскочил с дивана. Сна как не бывало. Раньше вечера Татьяна домой не появится. Времени более чем достаточно для переговоров со следователем. Конечно, не по поводу прохудившегося крана.

Машкин подсел к телефону и набрал служебный номер свояка. С каждой набранной цифрой все выше и выше поднимал оскаленную морду страх, на теле выступил знакомый щекочущий пот.

— Мне Бабурина, пожалуйста, — стараясь приглушить боязнь, излишне громко прокричал он в трубку, услышав знакомый голос. — По срочному делу…

Конечно, можно было обойтись и без хитроумных «вывертов», но они необходимы для самоуспокоения. Пусть Бабурин уверится в абсолютной чистоте помыслов родственника, пусть услышит в его голосе уверенность и независимость.

— Чего кричишь, свояк? — укоризненно проговорил в трубку следователь. — Подумают, что тебя пытают — раскаленный утюг на пузо или иголки под ногти… Приехать можешь?

— Срочно?

— Желательно поскорей. Хочу попросить тебя о помощи…

Знаем мы прокурорскую «помощь», читали и слышали. Назначит свояк меру «пресечения» и запрет в следственный изолятор. Дальнейшая судьба — вопрос времени и следовательского умения. А уж последнего Таниному братцу не занимать — набил руку на многочисленных уголовных делах.