Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Корсиканские братья - Дюма Александр - Страница 16


16
Изменить размер шрифта:

Молодая женщина ответила мне, пожав руку.

Я был ошеломлен, не зная, что и ответить, и, должно быть, показался совсем глупым моей будущей сестре.

Три недели спустя мой друг действительно уехал.

Но за эти три недели по его настоянию я ходил к нему обедать по крайней мере раз в неделю.

Эмилия осталась со своей матерью, и нет нужды говорить, что доверие мужа сделало ее для меня недосягаемой и что, любя ее больше, чем должен любить брат, я смотрел на нее только как на сестру.

Прошло шесть месяцев.

Эмилия жила у своей матери. Уезжая, ее муж настоял, чтобы она продолжала принимать. Мой бедный друг ничего так не опасался, как прослыть ревнивым мужем. Он обожал Эмилию и полностью ей доверял.

… Итак, Эмилия продолжала принимать. Но приемы были немноголюдными, а присутствие ее матери не давало возникнуть и малейшему поводу для упреков, и поэтому никому и в голову не приходило сказать хоть слово, задевающее ее репутацию.

Но вот примерно три месяца назад появился господин де Шато-Рено.

Вы верите в предчувствие? При его появлении я вздрогнул, он не сказал мне даже слова, он вел себя в гостиной, как подобает светскому человеку, но, однако, когда он ушел, я его уже ненавидел.

Почему? Сам не знаю.

Скорее всего потому, что заметил: он явно испытывал то же чувство, что и я, когда в первый раз увидел Эмилию.

С другой стороны, мне показалось, что Эмилия приняла его с чрезмерным кокетством. Конечно, я ошибался. Но я вам говорил, что в глубине души не переставал любить Эмилию и поэтому ревновал.

На следующем приеме я не спускал глаз с де Шато-Рено. Возможно, он заметил, что я слежу за ним, и мне показалось, что, разговаривая вполголоса с Эмилией, он пытался высмеять меня.

Если бы я послушался того, что подсказывало мне сердце, то в тот же вечер нашел бы предлог и дрался с ним, но я повторял себе, что такое поведение абсурдно.

И что же — каждая пятница стала для меня отныне пыткой.

Господин де Шато-Рено — человек с утонченными манерами, всегда элегантен, настоящий светский лев; я признавал, что у него было множество преимуществ передо мной, но мне казалось, что и Эмилия приняла его лучше, чем он того заслуживает.

Вскоре я обратил внимание, что не один вижу это предпочтение Эмилии по отношению к де Шато-Рено. И это предпочтение настолько возросло и стало таким заметным, что однажды Жиордано, который, как и я, часто бывал в этом доме, заговорил об этом со мной.

Тогда я принял решение самому поговорить с Эмилией, убежденный, что она просто не задумывалась над тем, что происходит, и что я лишь открою ей глаза на ее поведение, чтобы она изменила его до того, как ее обвинят в легкомыслии.

Но к моему большому удивлению Эмилия не восприняла всерьез мои замечания, утверждая, что я сошел с ума и тот, кто разделяет мои мысли на этот счет, тоже помешался.

Я настаивал.

Тогда Эмилия ответила, что не может на меня положиться в таком деле, потому что влюбленный мужчина будет непременно несправедливым судьей.

Я был просто ошеломлен, ибо это означало, что муж рассказал ей обо всем.

С этого момента, вы понимаете, представ в роли несчастного и ревнивого обожателя, я выглядел нелепо и неприглядно. Поэтому я прекратил ходить к Эмилии.

Хотя я и перестал присутствовать на приемах у Эмилии, но оставался в курсе ее дел… Я знал не меньше, чем прежде, о том, что она делает, однако это меня совсем не радовало, потому что уже все стали замечать ухаживания де Шато-Рено за Эмилией и заговорили об этом вслух.

Я решился написать ей со всеми предосторожностями, на какие был способен. Я умолял ее именем отсутствующего мужа, который ей полностью доверяет, именем ее уже скомпрометированной чести здраво осмыслить то, что она делает. Она мне не ответила.

Ничего не поделаешь! Любовь не зависит от нашей воли. Бедняжка любила. А так как она любила, то была слепа или, скорее всего, хотела таковой быть.

Спустя некоторое время я уже слышал, как открыто говорили, что Эмилия стала любовницей де Шато-Рено.

Не могу передать, как я страдал.

Это и заставило моего брата испытывать на себе отголоски моего горя.

Между тем прошло примерно недели две, и приехали вы.

В тот день, когда вы появились у меня, я получил анонимное письмо. Это письмо было от незнакомой мне женщины, которая назначила свидание на балу в Опере.

Она писала, что собирается мне сообщить кое-какие сведения, касающиеся одной знакомой мне дамы. В письме она упомянула только ее имя.

Это имя было — Эмилия.

Я должен был узнать автора письма по букету фиалок.

Я вам говорил, что не хотел идти на этот бал, но, повторяю, меня влекла туда судьба.

Я пришел и нашел эту женщину в условленное время и в назначенном месте. Она подтвердила то, что мне довелось уже слышать: де Шато-Рено был любовником Эмилии, и, поскольку я сомневался, а точнее, сделал вид, что сомневаюсь в этом, она в подтверждение своих слов рассказала о заключенном де Шато-Рено пари: привести свою новую любовницу на ужин к господину Д.

Случаю оказалось угодно, чтобы вы были знакомы с господином Д. и вас пригласили на этот ужин, позволив привести туда друга, и вы предложили мне пойти, я согласился.

Остальное вы знаете.

И теперь мне ничего другого не остается, как ждать и принимать сделанные мне предложения, так ведь?

Я ничего не мог на это ответить и лишь склонил голову.

— Но, — с сомнением проговорил я, — мне кажется, что ваш брат говорил мне о том, что вы никогда не держали в руках ни пистолета, ни шпаги.

— Это правда.

— Но вы же совершенно беззащитны перед вашим противником.

— Что поделать! Да поможет мне Господь!

XV

В этот момент слуга объявил о приходе барона Жиордано Мартелли.

Это был, как и Луи де Франчи, молодой корсиканец из провинции Сартен. Он служил в 11-м полку и в двадцать три года заслужил звание капитана своими блестящими военными подвигами. Но, конечно, сейчас он был одет в штатское.

— Ну что же, — сказал он, поздоровавшись со мной, — рано или поздно это должно было произойти. Судя по тому, что ты мне написал, по всей вероятности, сегодня должен последовать визит секундантов господина де Шато-Рено.

— Они уже были у меня, — ответил Луи.

— Эти господа оставили свои адреса и имена?

— Вот их визитные карточки.

— Хорошо, твой слуга сказал мне, что уже накрыто к обеду, давайте поедим, а потом нанесем им визит.

Мы прошли в столовую и больше ни словом не упоминали о собравшем нас вместе деле.

Луи расспрашивал меня лишь о моем путешествии на Корсику, и мне наконец представился случай рассказать ему все, о чем читатель уже знает.

К этому времени, когда немного улеглось волнение, вызванное предстоящим поединком, его сердце вновь учащенно забилось при мысли о родине и семье.

Он заставил меня по двадцать раз повторять то, о чем говорили его брат и его мать. Он был очень тронут, зная истинно корсиканский характер Люсьена, теми стараниями, которые тот приложил, чтобы уладить вражду между Орланди и Колона.

Часы прозвонили полдень.

— Я совсем не хочу торопить вас, господа, но мне кажется, что подошло время визита к этим господам. Задерживаясь, мы дадим им повод подумать, что ими пренебрегают, — сказал Луи.

— О да, не волнуйтесь из-за этого, — вставил я, — они ушли отсюда всего лишь два часа назад, а вам нужно было время, чтобы предупредить нас.

— Неважно, — сказал барон Жиордано, — Луи прав.

— Ну, а теперь, — сказал я Лун, — мы должны знать, какое оружие вы предпочитаете: шпагу или пистолет.

— Боже мой, я вам говорил, мне это совершенно без различно, я не владею ни тем ни другим. К тому же господин де Шато-Рено облегчит мне затруднения с выбором. Он, конечно, считает себя оскорбленным и, в связи с этим, может выбрать оружие по своему желанию.

— Еще неизвестно, кто из вас оскорбленный. Вы всего лишь предложили даме руку, откликаясь на ее просьбу.