Индиго - Джойс Грэм - Страница 48

Цель — сделать окулус настолько малый, точный и эффективный, насколько это в человеческих возможностях. Сам я после нескольких дней неприятного зуда и смущения не чувствовал почти никакого неудобства, разве что в первый день после непродолжительной операции, а быстрота, с какой отрастают человеческие волосы, помогает быстро избавиться и от смущения. Татуировка или пирсинг иногда бывают больнее. О маленьком диске, удаленном кусочке черепа: я сохранил его, просверлил и ношу на шее на манер талисмана. Может, вам захочется сделать то же самое.

Операция требует легкого прикосновения к особой артерии в правой височной доле мозга, артерии, повреждение которой может вызвать эпилепсию и дальнейшее осложнение. Но не следует бояться этого. Если вы точно следовали всем моим предыдущим наставлениям и операция будет проведена с элементарной осторожностью, вам откроется все великолепие дворца Индиго. Вы больше не будете ограничены временем или пространством, календарем или географией. Вам будет постоянно открыт доступ в состояние невидимости, а волшебное сияние света Индиго озарит ваши дни; гарантирую вам это.

Вы хорошо знаете Данте? Задумайтесь над строками «Божественной комедии». «Чистилище», Песнь VIII, строки 19–21:

Здесь в истину вонзи, читатель, зренье;

Покровы так прозрачны, что сквозь них

Уже совсем легко проникновенье.[29]

Что касается меня, я много лет прожил, имея доступ к великолепию Индиго. Лишь теперь я чувствую, что готов завершить переход. Сейчас я перехожу в Индиго в последний раз, оставляя эту рукопись, чтобы другие получили возможность последовать за мной. Увидимся ли мы по ту сторону? Это, безусловно, решать вам. Только вы сами можете сказать себе, что поистине auribus teneo lupum, держите волка за уши.

Операцию — предельно тщательно — должно проводить следующим образом:

38

Клиника Сан-Каллисто, Рим, 31 октября 1997 года

Объявив в солярии психиатрического отделения о своей невидимости, настоящая Натали Ширер просто вернулась в плетеное кресло и уставилась в окно, выходящее на юг. На все дальнейшие расспросы она не реагировала.

— Что вы имеете в виду, когда говорите, что вы в Индиго? — сделал попытку Джек.

Натали провела пальцами по бедрам и ничего не ответила. Казалось, она даже не слышала его. Луизу передернуло. Джек посмотрел на нее и кивнул в сторону выхода. Когда они были уже у двери, Натали повернулась к ним и попросила:

— Пожалуйста, скажите Тиму, что я ждала его.

Они сели в коридоре, ошеломленные увиденным.

Найти настоящую Натали Ширер оказалось делом нетрудным. Когда Джек выяснил, что среди пациентов клиники Сан-Каллисто есть молодая англичанка, и объявил о намерении возвратиться в Рим, Луиза уговорила его взять ее с собой. Дори согласилась остаться с Билли в чикагской квартире Луизы.

— Бедняжка, — проговорила Луиза. — Это ужасно. Не понимаю, что значит — мы пропитаны Индиго? Что она имела в виду?

Джек пожал плечами, хотя он понимал.

Вновь появился, скрипя туфлями, врач-итальянец, чтобы проводить их к выходу. В руках у него была история болезни Натали.

— Мы так и не знаем, как она попала сюда. — сказал Джек, когда они шли по коридору.

Врач полистал историю и громко шмыгнул носом.

— Ее перевели к нам из частной клиники.

— Можем мы узнать, кто оплачивал ее содержание раньше? — спросила Луиза.

— Вполне. — ответил врач, снова шмыгнув носом.

— Как по-вашему, не следствие ли это трепанации черепа? — поинтересовался Джек.

— Да, мы так считаем. Трепанатор-любитель, проводивший ее, проник в череп под углом и умудрился затронуть как височную, так и затылочную доли. Настоящее достижение. Череп может это выдержать, но, сами понимаете, поле коры мозга под ним весьма чувствительно, а этот любитель проколол и белое, и серое вещество. Мы не знаем, насколько сильно повреждение, но она ужасно страдала, и, вполне возможно, ее галлюцинации и теперешнее состояние вызваны шоком от резкой боли. Видите ли, мы не знаем, было ли у нее душевное расстройство до того.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Она бывает буйной?

— Я бы не сказал. Очень милая девушка. Просто она считает, что невидима. Она и ее волк. Деньги, о которых вы упоминали, позволят применять к ней более интенсивное лечение, лучшие лекарства и уход по высшему разряду. — На вопрос о перспективах улучшения он только пожал плечами.

Прощаясь, Джек протянул руку. Врач с сомнением посмотрел на нее, словно боясь подхватить какой-нибудь вирус, потом вяло пожал. Обменялся рукопожатием и с Луизой. Он проводил их по бесконечному коридору до приемного покоя, туфли его скрипели, как придушенный голос мраморного пола.

— Кстати, — спросил он, — вы не знаете человека, проводившего трепанацию?

— Нет, — ответил Джек.

— А вы? — обратился он к Луизе.

— Нет.

Джек с Луизой молча покинули клинику. Лишь когда они уже шли по кипарисовой аллее между клешнями корней, Джек прошептал:

— Трепанатор-любитель.

— Думаешь, он сам этим занимался? — спросила Луиза.

— Он точно умер, Луиза? — задал вопрос Джек. — Не одурачил ли он всех? Каким-то способом?

Джек привел Луизу к алтарю Митры под храмом Святого Климента. Он хотел, чтобы она увидела то, что Натали — или та, что прикидывалась Натали, — показала ему в последний день, когда они были вместе.

— Мы уже говорили с тобой об этом. — твердо ответила Луиза. — Он был мертв, мертвей не бывает. Я проследила за всем. Даже за кремацией. Видела, как пламя охватило тело.

— Просто похоже, что Натали там, в больнице, ждет его.

— Долго же ей придется ждать.

— Не уверен. Я внимательно прочитал его книгу. И, несмотря ни на что, боюсь: а что если он нашел способ становиться невидимым или покидать свое тело?

— Продолжай читать ее, и окажешься там, откуда мы только что вышли. — Луиза осмотрела алтарь и изображение Митры, убивающего быка. — Я тебе расскажу кое-что о кремации. Он всегда говорил, что хочет, чтобы я, когда он умрет, устроила все в точности по индийскому похоронному обряду. Там ритуал таков: перед входом в храм ставят медное блюдо с мукой. Отлетающая душа должна оставить след на муке в знак того, что покинула землю. После кремации я осмотрела блюдо, не веря, разумеется, в подобные бредни. Посередине блюда на муке появился треугольник, пересеченный вертикальной линией. Как по-твоему, что это значит?

— Идем отсюда.

Альфредо чуть удар не хватил от неожиданной радости, когда Луиза и Джек навестили его в офисе, хотя он сам упрашивал ее приезжать в Рим в любое время и без предупреждения. Он послал за пирожными, его секретарша сварила кофе, потом он представил обоих своим коллегам как «друзей из Америки», несмотря на британские документы Джека. Луиза выразила восхищение фотографией жены и троих детей Альфредо на его письменном столе. Альфредо покраснел от гордости и предпочел не заметить ее иронии.

— Было предложение от покупателя, — вернулся он наконец к делу.

— И ты. — перебил его Джек. — хочешь сказать, что цену он предложил очень низкую.

— Правильно! Совсем низкую. Как ты узнал?

— И эту низкую цену предложила женщина, англичанка.

— Предложение пришло по почте. С самой женщиной я не встречался. — Он положил на стол папку. — Вот. Сара Бьюкенен. Похоже, англичанка. — Он снял очки, чтобы лучше видеть Луизу. — Луиза, что происходит?

Они рассказали Альфредо, что Сара Бьюкенен почти наверняка и есть та женщина, которая выдает себя за Натали Ширер; настоящая же Натали Ширер находится в психиатрической клинике Сан-Каллисто, хотя и «невидимо», и надежд на ее выздоровление мало; что предложение задешево купить дом — это прикрытие, а настоящее ее намерение — заполучить и дом, и деньги, оставленные в наследство Натали Ширер.

Альфредо в свою очередь сообщил, что в доме постоянно бывали «люди». Покидая Рим в последний раз, Джек велел ему ничего не предпринимать. Сейчас Альфредо хотел привлечь полицейские силы. Он с пылающим лицом расхаживал по кабинету, готовый вести на приступ дома отряды, вооруженные винтовками и даже маленькой пушкой. Джек посоветовал ему остыть.