Бегущий по лезвию 2 - Джетер К. В. - Страница 6

— Меня это не касается. — Затолкав внутрь тележку, санитар обошел ее, хрустя стеклом, повернулся и нажал кнопку нужного ему этажа. — Думаю, что тебя это не касается тоже, — ухмыльнулся он, наблюдая, как закрываются двери.

Настырный тип резко встрепенулся и отодвинул одну из створок с такой силой, что она с грохотом вошла обратно в паз. Незнакомец сделал пару шагов вперед. В его взгляде сверкала ярость, и санитар невольно забился в угол, закрывшись тележкой.

— Ты прав, — спокойно и учтиво кивнул незнакомец, снова улыбаясь. — Меня это совершенно не касается. Не забудь.

Он отошел назад и, все так же улыбаясь, наблюдал, как дверцы закрылись и лифт двинулся с места.

«Сумасшедший, — подумал санитар, отодвигая от себя тележку. — Администрация, похоже, готова взять на работу любого психа!»

Полковник Пушистый и Скрипучий Гусарик мерным шагом двигались по закоулкам, неся на себе беспокойную ношу.

— Поосторожнее, вы меня уроните! — Себастьян еще крепче ухватился за шею Полковника. При свете звезд сталь и тефлон просвечивали сквозь изношенную шерсть медведя. — Давайте, ребята, не для того я вас собирал!..

Светящиеся глазки посмотрели на Себастьяна. Одетый в оборванный мундир мишка рявкнул, повернув шею и обнажив хромированные клыки.

Когда батареи начинают садиться, Пушистик всегда становится ворчливым. «Наверняка здесь где-нибудь найдутся новые», — озабоченно подумал Себастьян. Отключить Полковника будет совсем не просто, поскольку ему уже давно пришлось встроить блок самозащиты, дабы у Полковника был шанс выжить на задворках этого мира. Клыки у Пушистика длиннее и острее, чем у настоящего медведя, и очень трудно будет добраться до реле выключателя, спрятанного под полинялым наполеоновским сюртуком. Еще меньше надежды пытаться достичь убежища с помощью одного лишь легкого и быстрого, но довольно слабого Скрипуна.

Игрушечный медведь двинулся вперед, а Себастьян устроился поудобнее в перетянутой кожей картонной корзине, оглядываясь на пройденный ими путь. Место было незнакомым. Полковник, Гусарик и он или никогда не были здесь, или же здешние края изменились с тех пор, как им пришлось бежать из каньонов Лос-Анджелеса с его вздымающимися ввысь небоскребами. Тогда Себастьян еще мог ходить, иначе просто никогда не выжил бы.

Большинство окон, которые при дневном палящем солнце сияли точно мягкие, раскаленные добела наковальни, были сделаны из растягивающихся прочных листов, так что вряд ли следовало бояться падений и мучительных поисков выхода среди глухих кабинетов юристов и пустынных владений банкиров. Если Полковник Пушистый потеряет силу, Скрипун едва ли поможет ему перебраться через сырую и неровную местность. Себастьяну вовсе не улыбалась перспектива ползти домой при помощи единственной оставшейся у него руки.

«Господи Боже мой, — молился Себастьян, прижавшись к грубой шерсти медведя, — хоть бы батарейки не сели! Это все, что мне нужно. По крайней мере, сейчас».

— Себастьян! Сюда! — среди разбитых и скрученных балок послышался голос Гусарика. — Я нашел, нашел!

Не дожидаясь команды, Полковник зашагал быстрее, раздвигая мощными лапами глыбы развороченного бетона. Когда они перевалили через холм, Себастьян поднялся над плечом Полковника: Гусар, пританцовывая, рукой показывал направление. Ярко-оранжевая звезда с мягкими зубцами светилась в месте, где контейнер с гуманитарной помощью ударился о землю.

— Осторожно, ребята, дайте сначала я проверю.

Медведь где бегом, а где ползком добрался до своего оживленного собрата, и теперь они вместе нетерпеливо сучили ногами возле упавшей стены. Полковник Пушистый издал глубокий утробный рев, а Себастьян тем временем принялся собирать воедино детали миноискателя.

— Я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал. Теперь…

Себастьян вытянул хромированный мин соискатель из-за плеча медведя и потыкал глыбообразные пакеты, выпавшие из разбитого контейнера. Осторожность была не излишней, поскольку безжалос'тные типы из правительственных служб установили в трущобах немало мин-ловушек. Какая-нибудь бумажная коробка могла разорвать нашедшего ее в куски.

Концом палки Себастьян пошарил внутри контейнера, но никаких электрических цепей не обнаружил.

— Ну, давай же, Себастьян… — взмолился Скрипучий Гусарик, водя своим едва заметным под шлемом носиком возле разбитого контейнера. Его яркие кукольные глазки чуть не выкатились из орбит. — Мы столько времени ждали…

— Ладно, ладно. Если вы когда-нибудь подорветесь, пеняйте на себя. — Себастьян принялся разбирать и укладывать в корзину детали миноискателя. — Хорошо, давайте глянем на нашу находку.

Удача пришла к ним в образе завернутых в дешевую бумагу портативных батареек, и, что еще лучше, больших квадратных чешских батарей из неприкосновенных запасов. Этих больших квадратных штучек хватило бы, чтобы дать силу обеим рукам, имейся они у него в наличии.

Когда Себастьян перестал пользоваться линией снабжения корпорации «Тирелл», ему пришлось настроить Пушистика и Скрипуна так, чтобы отыскивать буквально любую вещь, способную дать заряд. Батареи оказались как нельзя кстати.

— Что у нас там еще? — Себастьян оперся на руку.

Полковник вынул его из корзины и положил у стены, а сам тем временем направился к контейнеру. Теперь мишка вместе со Скрипуном бродил среди наборов батарей, консервных банок, коробок вишни в шоколаде и анкет для эмиграции во внеземные миры.

— Маленькие волшебники, — рассмеялся Себастьян, глядя, как Пушистик со Скрипуном повесили себе на шеи по связке тюрингских мороженых сосисок, стянутых в тугой узел. — Хватит баловаться, давайте собираться!

Навьюченные, они двинулись домой. Себастьян вставил одну из больших чешских батарей в камеру на груди Пушистика так, что у медведя теперь хватало сил нести его и помогать Гусару тащить тяжелую сумку. Теперь Полковник уже не пошатывался. Прижавшись к его спине, Себастьян чувствовал надежное жужжание сервомоторов и соленоидов.

Когда почти год назад Сара Тирелл вернулась из Цюриха и те, кто ныне работал на нее, пришли и рассказали ей эту новость, она велела опечатать кабинет и весь этаж, где ее дядя жил, работал и умер. Тем самым она превратила это место в небольшой музей, в монумент, воздвигнутый в честь Элдона Тирелла, в мавзолей, где прошлое застыло, заключенное в четырех стенах, бессильное выбраться и ранить ее.

Теперь она решила сломать печать.

Ползущий вверх по углу здания лифт замер, и послышался бесплотный голос: «Доступ в данный сектор закрыт для всех служащих корпорации «Тирелл» и прочих лиц. Никакие разрешения в настоящий момент в этом секторе не действуют. Выйдите и вернитесь на ваше место работы. Служба безопасности компании предупреждена».

— Все в порядке, — ответила Сара вслух. Кроме нее, в лифте никого не было. — Это я… Внеси новую запись в протокол доступа. — Она не знала, сколько ей нужно говорить, чтобы компьютер распознал голос. — М-м… Godiam, fugace е rapido, е il gaudio dellamore.

Слова сами пришли ей на ум. Буквально только что она лежала в, кровати в собственных апартаментах внутри корпорации «Тирелл». Над головой вился дымок, а Сара слушала добрую старую «Травиату». Ее любимую оперу, ведь она по-прежнему не могла слушать партии Каллас. Все эти завывания слишком напоминали голоса внутри ее головы.

Компьютерный голос ничего не ответил, однако лифт двинулся далее по стене здания. Дверь через несколько секунд открылась, и Сара ступила на порог некогда личных владений ее дяди.

Она уже бывала здесь: заходила однажды на несколько минут после возвращения в Лос-Анджелес лишь для того, чтобы осмотреться, а затем вернуться к подчиненным и отдать приказания. Весь этаж был опломбирован сразу после убийства Элдона Тирелла. Тела его, естественно, там уже не было. Убитого унесли, кремировали и преподнесли прах племяннице во время некой языческой церемонии передачи власти; набросив на лицо черную вуаль, Сара стояла на платформе перед лицом собравшихся подчиненных. Маленькую урну с выгравированным именем дяди она отнесла в свои покои. С тех пор урна медленно, но неизбежно набирала в весе по мере того, как Сара стряхивала в открытое отверстие пепел от очередной сигареты. Урна стояла рядом с туалетным столиком исключительно для этой цели.