Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Моабитская тетрадь

Джалиль Муса Мустафович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Моабитская тетрадь - Джалиль Муса Мустафович - Страница 5

Изменить размер шрифта:

Враги надели на него оковы,

Но не сумели волю в нем сломить.

Пусть в заточенье он, поэта слово

Никто не в силах заковать, убить…»

Свободной песней пленного поэта

Спеши, моя крылатая, домой.

Коль сам погибну на чужбине где-то,

То будет песня жить, в стране родной!

Август 1942

БЫЛЫЕ НЕВЗГОДЫ

Боль минувших невзгод

И мучений былых —

Всё в забвенье уйдет,

Словно не было их…

Ночь промчится, а там —

С днем встречаемся мы,

Любо, весело нам,

Словно не было тьмы…

Жизнь, однако, есть жизнь

Оттого-то сильней

Память радостных дней

Сохраняется в ней.

Тем сердца и живут —

Не смолкает в них зов

Драгоценных минут

И счастливых часов.

Сентябрь 1942

НЕОТВЯЗНЫЕ МЫСЛИ

Нелепой смертью, видно, я умру:

Меня задавят стужа, голод, вши.

Как нищая старуха, я умру,

Замерзнув на нетопленной печи.

Мечтал я как мужчина умереть

В разгуле ураганного огня.

Но нет! Как лампа, синим огоньком

Мерцаю, тлею… Миг — и нет меня.

Осуществления моих надежд,

Победы нашей не дождался я.

Напрасно я писал: «Умру смеясь».

Нет! Умирать не хочется, друзья!

Уж так ли много дел я совершил?

Уж так ли много я на свете жил?..

Но если бы продлилась жизнь моя.

Прошла б она полезней, чем была.

Я прежде и не думал, не гадал,

Что сердце может рваться на куски,

Такого гнева я в себе не знал,

Не знал такой любви, такой тоски.

Я лишь теперь почувствовал вполне,

Что может сердце так пылать во мне, —

Не мог его я родине отдать,

Обидно, горько это сознавать!

Не страшно знать, что смерть к тебе идет,

Коль умираешь ты за свой народ.

Но смерть от голода?! Мои друзья,

Позорной смерти не желаю я.

Я жить хочу, чтоб родине отдать

Последний сердца гневного толчок,

Чтоб я, и умирая, мог сказать,

Что умираю за отчизну-мать.

Сентябрь 1942

В ПИВНОМ ЗАЛЕ

Ушел я рано из родного дома,

Нигде, друзья, пристроиться не смог.

Уж то-то честь мне, парню слободскому, —

На службу я попал в пивной ларек.

И пиво пью теперь без проволочки,

А прежде отдавал последний грош.

Из донца каждой опустевшей бочки,

Чуть наклоняя, все остатки пьешь.

В уме прикину и даюсь я диву:

Сто бочек ежедневный наш расход.

Но разве в людях уместиться пиву?

А пиво в кружки всё течет, течет…

Мой нос картошкой, на лице румянец,

А голова, раздувшись от паров,

Танцует на плечах веселый танец.

Порой от пива лопнуть я готов.

Артисты и поэты в нашем зале.

И продавцы угля! Любой народ!

Бухгалтеры! Иные прибегали

В надежде, что авось перепадет.

Почетного клиента провожая,

Уж так я рассыпаюсь в похвалах.

Иных гостей за воротник хватаю,

Слегка коленом поддаю в дверях,

Сам черт не страшен мне, как говорится.

Но сам себе я страшен той порой.

Бутылки, люди — всё вокруг кружится,

И, как котел, кипит наш зал пивной.

Чинуша за столом сидит, хмелея,

Десятую уже бутылку пьет.

Его карманы что ни час худее,

Полней зато час от часу живет.

А вот актер. Вчера себе на горе

Сидел у нас, затем, не сняв чалму,

На сцене появился в «Ревизоре»!

И зрители зашикали ему.

Но вдохновенно трудится недаром

Поэт зеленоглазый и рябой.

У нас же он творит — а гонорарам

Он покрывает свой расход пивной.

Вчера опару опере поставил

Известный композитор, а теперь

Опару пивом литров в пять заправил.

И вот опара всходит — верь не верь!

Кассир Гимай зашел на кружку пива,

Когда из банка следовал домой.

А нынче он в милиции. Вот диво!

Повесил нос. Унылый. Сам не свой.

Я крепко тряс, но захмелел он тяжко, —

Не добудился гостя одного.

Он моментально протрезвел, бедняжка,

Когда жена взглянула на него!

И что там загс! Все загсы превзошли мы

Судьбу людей вершим мы день-деньской.

У нас джигит встречается с любимой

Или супруг разводится с женой.