Оппозиция как теневая власть - Кара-Мурза Сергей Георгиевич - Страница 21

С чего началось чудесное развитие Китая в 1978 г.? С лозунга Дэн Сяо пина «Освободить сознание!». Конечно, уже была создана база, культурная революция сломала хребет номенклатуре и вырастила целое поколение хватких, свободных духом кадров. Но все же — «освободить сознание!». В частности, от устоявшихся понятий. Дэн Сяо пин напомнил древнюю пословицу: «Неважно, какого цвета кошка, лишь бы ловила мышей». И понятие «социализм» стали выводить не из учебника Келле и Ковальзона, а из того, сколько риса в чашке у ребенка в глухой деревне. Больше риса — значит, больше социализма. Китайскому Горбачеву, который, конечно, там появится, будет труднее, чем в СССР.

Почему уместно было вспомнить Дэн Сяо пина? Потому, что он продолжил мысль Сунь Ят сена, сделавшего первый шаг к спасению Китая под девизом «освободить сознание» — и прямо начал с понятий «компрадор» и «колония».

Многие считают, что сказать «у нас режим компрадоров, а Россию превращают в колонию» — сплачивает массы на борьбу. Это не так. Да, самолюбие задевает, но не более того. А уж на борьбу никак не поднимает — борьбу в колониях всегда ведут не туземцы, а сами колонисты, чтобы отделиться от метрополии, или связанная с ними элита, воспитанная в университетах метрополии.

В чем же суть колонии? В том, что европейцы приезжали на новые земли, уговором или ружьем оттесняли туземцев и начинали вести свое хозяйство. Было два основных типа колонизаторов: католики (испанцы и португальцы) и протестанты (англичане и голландцы). Первые ужились с индейцами, многому у них учились, обратили в христианство, сразу понастроили университетов не хуже, чем дома, открыли Академии наук. Кто вел борьбу против колониальной зависимости? Кто были Боливар, Сан Мартин, Хосе Марти? Испанская (креольская) аристократия. Какой продукт везли в Европу из колоний (не считая корицы). Продукт хозяйства колонистов — их плантаций и шахт. Мясо скота, выращенного испанцами-гаучо. Колонисты почти не меняли уклад жизни индейских деревень-общин. Для работы на плантациях и в шахтах даже привозили с собой рабов — тоже колонистов!

Англичане с индейцами оказались несовместимы, просто их уничтожили (но тоже почти не изменили их жизнь). В Америку из Англии приехали труженики — крестьяне, ремесленники и выпускники университетов. Они распахали прерии, построили шахты и заводы, они же и стали бороться против колониальной зависимости. И в США первые колонизаторы чуть ли не первым делом создали прекрасные университеты, поощряли науку и ремесла.

В Африке и Азии колонисты ужились с туземцами, но главное повторилось: в метрополию вывозился продукт хозяйства, созданного именно колонистами, а не пальмовое вино и не тыквы, отнятые у африканцев. В Алжире половина пахотной земли была отдана французским крестьянам, и они своими руками ее возделывали, снабжая Европу зерном, вином и фруктами. А в колонию из метрополии ввозился капитал для строительства шахт и плантаций. В отличие от Америки, в Африке и Азии возникла туземная буржуазия — но не в производстве (а значит, не в продаже продукта в метрополию), а исключительно в торговле, занятой ввозом товаров из Европы. Это и были компрадоры или покупатели. Они снабжали этими товарами самих же колонистов и туземную элиту, которая служила колонизаторам. Массы туземцев этими товарами не пользовались. Поэтому компрадоры были полностью включены в жизнь самих колонизаторов, были частью их мира. Если в колонии возникали очаги современного производства со своей буржуазией (эти очаги колонизаторы старались уничтожить), то эта буржуазия никак не была компрадорской, она продавала свой продукт.

Есть ли признаки этого порядка у нас в России? Нет, у нас система совсем другая. На Запад вывозят продукт наших туземных предприятий — нефть, титан, вертолеты. Мы не видим у нас тружеников с Запада, которые бы поливали землю России своим потом, привозили к нам свои знания, умения и инструменты. Запад не ввозит к нам капиталы — наоборот, огромные деньги вывозятся из России и работают на экономику Запада. И, наконец, наши компрадоры. Разве они у нас правят бал? Основная их масса — это бедолаги, которые живут в нашей трудящейся массе, продают ей турецкое постное масло и китайские куртки.

У нас нет главных признаков колонии. Если бы мы стали колонией, скажем, США, то увидели бы у себя массу колонистов-американцев, которые трудились бы, строили свои заводы и университеты. И быстро бы соединились с русскими и сбросили колониальную зависимость. У нас же происходит нечто другое. Было ли что-то похожее? Да, и надо присмотреться к другим случаям. Вот, Куба была колонией Испании, освободилась в 1898 г. и впустила «друзей» из США. Сразу была ликвидирована сильная кубинская наука, экономика переориентирована на США и разорена искусственными колебаниями цен на сахар. Из Кубы стали высасывать все соки, посадили президентом подлого и кровожадного пса — и так вплоть до победы Кастро. При этом Куба, конечно же, не была колонией.

Но главный урок нам дал Китай. В середине прошлого века, когда туда начали проникать европейцы, Китай был самой крупной по масштабам экономикой мира. Запад опутал ее банками и займами и тоже стал «высасывать». В начале ХХ века, когда в Китае наконец-то возродился национализм, интеллигенция, используя «устоявшееся понятие», стала убеждать народ, что Китай становится колонией Запада. И лидер освободительного движения Сунь Ят сен вынужден был приложить очень большие усилия, чтобы доказать интеллигенции, а потом и широким массам, что это — страшное заблуждение. Что привычное понятие «колония» принципиально искажает реальность и заводит борьбу в тупик. Отношения Запада с Китаем представляли собой совершенно новый тип паразитизма, который вел к полной, в буквальном смысле слова, гибели всей китайской нации. Звучит странно, но Китай от Запада спасла жестокая японская оккупация (а уже потом война сопротивления, разоружение советскими войсками Квантунской армии, победа коммунистов).

Сунь Ят сену тоже говорили: зачем вы боритесь с устоявшимися понятиями, людей смущаете. Он посчитал, что «освободить сознание» необходимо. Я с ним согласен.

Если бы Россия стала колонией, это было бы не смертельно. Мы бы пережили, окрепли, подучились и, как США или на худой конец Индия, завоевали бы независимость. Но нас колонией не делают, а вскрывают вены. Это не больно, умирать даже приятно, но смерть, если не стряхнем пиявок, наступит неминуемо. Поэтому надо назвать вещи своими именами.

И еще по одной причине неверна мысль о России как жертве колонизации. По причине, даже гораздо более важной, чем ложное представление о характере действий Запада. Мысль о колонии переводит все наше внимание на «колонизаторов» как источник наших бед и угрозу будущему. И слегка — на их пособников-«компрадоров». Я считаю, что так создается ложный образ врага, все наше внимание переключается на набитое соломой пугало, а истинный социальный субъект нашей катастрофы уводится в тень. О нем просто забывают, его не изучают, никакой стратегии и тактики отношений с ним не вырабатывается. А значит, мы обрекаем себя на беспомощность.

Не в «колонизаторах» дело. Авторы нашего удушения — внутри России, порождены Россией, а Западу даже непонятны и противны. Хотя он с ними и вошел в союз, поскольку они предложили свои услуги по свержению советского строя. Неизвестно даже, можно ли их считать «пятой колонной Запада», настолько активную, самостоятельную и творческую роль они сыграли. Возможно, в этой их войне с советским стpоем, скорее, Запад был пособником.

После выборов 1996 г. я писал о «гуннах» — обширной категории людей, голосовавших за Ельцина потому, что они наслаждаются данной им разрушительной волей. Я написал это, близко понаблюдав три года за жизнью и мыслями такого «гунна» — незаурядного русского человека. За последний год его жизнь стремительно покатилась под уклон, страшные события следовали одно за другим. Не пишу о них, потому что речь о живом человеке.

Но эти «гунны» — лишь «защитный слой» организованного интернационального сословия, обладающего стройной философией жизни, особой культурой и даже языком. Речь идет о преступном мире, который всегда играл важную роль в жизни России, но обрел почти «классовое» сознание и организацию в последние 30-40 лет. Тот пpеступный миp, который сегодня пpишел к власти — явление новое, ХХ века. Он начал складываться пpи разрушении традиционного уклада евpейских местечек, кавказских клановых общин, русского воpовского «цеха». Сегодня хоpошо описана пpеступность западного гражданского общества, возникшая в результате буржуазных революций. И мы видим, что нынешний пpеступный миp России имеет совершенно иной тип. Объяснять pазличия тpудно, пока наш культурный слой не пожелает узнать, чем вообще Россия отличается от Запада как тип цивилизации.