Мой капитан - Демыкина Галина Александровна - Страница 7

— У нас День Компаса, — сказал Петя.

— На, возьми компас, — не поняла Тася. — Играй.

— Подожди, Тася, — тихонечко сказал Валерий. — Я ему только покажу...

— Нельзя, Валерик.

— Я обещал.

Тася подвела Петю к дивану.

— Смотри, — сказал Валерий всё так же тихо. — Синий конец стрелки — видишь его? — показывает на север. Всегда-всегда на север. И если ночью посмотришь, стрелка светится.

Потом совсем шёпотом добавил:

— А другой конец показывает на юг...

Но тут Тася опять обняла Петю и увела из комнаты.

И он пошёл к Нине Игоревне и сел среди грядок.

Из дома пришёл Муж-и-Повелитель с корзинкой. Он стал отрывать пальцами клубничины от веточек. Они снимались легко и сочно.

— На, поешь, — протянул он Пете большую ягоду и поглядел на Нину Игоревну.

Но Петя не взял. Ему совсем не хотелось клубники «виктории».

— Оставь ребёнка в покое! — крикнула Нина Игоревна.— Дай ему сосредоточиться. Видишь, он играет.

А Петя смотрел на компас. Как бы он этот компас ни вертел, синий конец стрелки всё поворачивался к дому на пригорке. Не к какому-нибудь северу, а к дому на пригорке.

Петя хотел побежать, сказать об этом Валерию. Но сегодня было нельзя.

НОЧЬЮ

Ночью Петя проснулся оттого, что кто-то плакал женским голосом.

Нина Игоревна плакать не могла.

Муж-и-Повелитель не мог плакать женским голосом.

Петя приподнял голову, чтобы подушка не мешала правому уху. И тогда услышал:

— Лопухи вы! Лопухи! — Это говорила Нина Игоревна очень громким шёпотом.

А женщина, которая была лопухом, всхлипывала:

— Что же нам было делать?

— Как — что? — на весь дом шептала Нина Игоревна. — Сдать дачу и ехать на юг.

— Он не хотел, — опять всхлипывала женщина.

— Вот я и говорю, вы как были лопухами, так и остались. Кто же мальчишку слушает?!

— Я пойду, — сказала женщина. И голос показался Пете знакомым.

— Сколько не хватает? — спросила Нина Игоревна.

— Рублей двести, — ответила женщина. — Я пойду... Но Нина Игоревна перебила совсем сердито:

— Двести дам. Принесу. Только Борису — ни копеечки.

— Да что вы, он и сам не возьмёт.

— «Не возьмёт, не возьмёт»!.. — заворчала Нина Игоревна. — Откуда же он деньги-то берёт? За драмкружок-то свой гроши небось получает.

— Я не знаю, — ответила женщина.

— Да чего тут знать, — перебила Нина Игоревна. — Ясное дело, кого-нибудь из дружков своих пустит по ветру — вот тебе и сыт, и пьян, и нос в табаке. Ты его не очень, не очень-то приваживай!

Петя вспомнил, как дядя Борис — Седьмая Вода подбрасывал его и ловил, «пускал по ветру», и подумал, что он, наверное, шутил и что по правде это делается не так. И нос у дяди Бориса не был в табаке, хотя табаком от него пахло. И пожалел дядю Бориса: почему Нина Игоревна так о нём говорит, как будто он виноват? А это неправда.

Пока Петя так думал, женщина застучала каблуками по сеням, стала прощаться.

Петя приподнялся на локте — поглядеть. Мимо окна пробежала мама Валерия. Петя даже в темноте узнал. Валерина мама нарядная и весёлая. А теперь вот плачет.

И он всё лежал и думал и долго не мог заснуть.

МОЙ КАПИТАН

Петя проснулся поздно. Сразу было видно, что поздно: горячее солнце светило в глаза из-за самой верхушки берёзы. Берёза качнётся, и оно жаром как обдаст!

Петя побыстрей оделся: надо к Валерию. А дверь была заперта. Его здесь заперли! Все ушли и заперли, как котёнка. Тогда Петя вылез в окно. Ничего! Немного в голову только отдалось, когда спрыгнул. И побежал через сад.

Скорей, скорей... Лопухи тоже были мягкие, как тряпочные. А поваленный забор — горячий на ощупь. Петя потрогал его рукой.

Возле Валериного дома стояла легковая машина. Петя побежал быстрей. А машина вдруг поехала. И Петя не увидел, кто в ней. Но знал. И он замахал рукой. И ещё побежал.

Тогда машина остановилась. Стекло возле заднего сиденья стало опускаться, и выглянул Валерий. Он был не такой больной, как вчера, но всё-таки бледный, и глаза — не как всегда. Серьёзные.

Петя подбежал, споткнулся у самого колеса, ухватился за дверцу с опущенным стеклом.

— Тише, Петушок, — сказала тётя Тася.

Она сидела около шофёра, а рядом с Валерием был дядя Борис. Он закинул руку за спину Валерия и держал его.

— Давай пять, — сказал Валерий и протянул руку. — Я уезжаю на юг. — Он говорил тихо, но твёрже, чем вчера.

Петя достал из кармана компас.

— Нет, нет, — отстранил его Валерий. — Компас оставь себе. Ты теперь будешь здесь капитаном за меня.

— А ты?

— А я буду на юге. Буду на юге капитаном. — И вдруг улыбнулся Пете. — А потом наши корабли встретятся.

И взял с Петиной руки компас.

— Вот видишь, куда показывает красный конец стрелки? Там юг. Туда и поплывёшь. Держи компас.

— Ну, прощайтесь, ребята, — заторопила тётя Тася.

— Подожди, мам!

— Нельзя, Валерий, на поезд опоздаем. До свиданья, Петушок!

И машина тронулась.

— До свиданья, — ответил Петя.

— Будь, капитан! — крикнул Валерий и помахал рукой.

— Будь, капитан! — тоже крикнул Петя. И помахал рукой, и пробежал несколько шагов за машиной.

Но она свернула за угол, громыхнула, уже не видная, на другой улице.

Тогда Петя повернулся и пошёл к дому. Машина оставила за собой примятую траву — здесь прошло колесо и здесь — и открытые на улицу ворота. И ещё остался дом, в котором теперь никого не было.

Петя сел на крылечко и долго сидел... вдруг дверь отворилась, и из дома вышла Нина Игоревна.

— Что же от тебя никуда не укроешься? — спросила она.

— Я не знал, что вы здесь укрылись, — сказал Петя.

— Я не укрылась, а собираться помогала, — ответила Нина Игоревна. — Сорвались как с цепи и уехали. Всё вверх дном поставили.

— Что вверх дном? — спросил Петя.

— Дом вверх дном, вот что.

Петя вошёл в сени. Там возле Валериной комнаты валялась деревянная сова. Он поднял сову и спрятал за пазуху. Нина Игоревна посмотрела и ничего не сказала. Пошла на кухню мыть и чистить кастрюли. Теперь она здесь была как хозяйка, и всё стало по её: много кастрюль, и веник откуда-то вылез, и совок, тряпка для пола, а потом на чистый пол постелились газеты... Это был уже не Валерин дом и не Тасин. И Петя пошёл по дорожке — от дома к пустырю.

За пазухой у него была приручённая сова, в руке — компас. Он старался не помнить, как скребёт и чистит Нина Игоревна в опустевших комнатах. Он глядел на компас.

Синий конец стрелки, как и прежде, был повёрнут к дому. А красный — на юг. На юг.

Туда, куда уехал капитан.