Евроцентризм — эдипов комплекс интеллигенции - Кара-Мурза Сергей Георгиевич - Страница 16

Разумеется, русские сегодня — крайний случай низшей расы с белой кожей. Но латентный расизм так глубоко проник в подсознание «нордического человека», что даже по отношению к своим сожителям по «общему европейскому дому» он нередко ведет себя хамски, сам того не замечая. Вот мелкое проявление, замечательное своей искренностью. В августе 1993 года в Испании состоялся Международный конгресс по истории науки. Официальными языками конгресса были английский, французский и испанский. Программа была составлена так, чтобы докладчики, выступающие на испанском языке (а их было более трети), шли один за другим, чтобы не знающие этого языка участники могли в это время пойти на другие заседания. Я вел одну секцию вместе с одним немцем, прекрасным человеком, работающим в Испании. После блока докладов в аудитории остались только испанцы и латиноамериканцы, и я предложил провести короткую дискуссию на их языке. Мой напарник согласился. «Только, — говорит, — я должен спросить аудиторию, нет ли в ней персоны, не говорящей на испанском языке. Если есть, мы должны вести разговор на английском или французском». И — так и спросил аудиторию, и совершенно не понял, почему два старика-мексиканца стали вдруг размахивать кулаками и что-то кричать из зала. Конечно, это расизм предельно мягкий, но и тихий зал научного конгресса — не Ангола или Кавказ.

Как же преломилась расистская установка евроцентризма в мышлении «советских демократов»? Последние годы нам дали достаточно «экспериментального» материала. Так, буквально в одни и те же дни, в январе 1991 года, пролилась кровь в двух точках СССР. В Литве подразделения КГБ в рамках очень странной операции (репетиции будущего «путча»), с огромным шумом, пробиваясь через толпу, атаковали телебашню. Результат — 14 погибших (с которыми тоже не все было ясно, но примем, что они пали жертвой кровавого режима Москвы). Возмущению демократической общественности не было предела, и каждый честный интеллигент вышел на улицы Москвы протестовать — та демонстрация была важной вехой в процессе ликвидации СССР. Отношение к событиям на Кавказе было совершенно иным. Там демократический (как тогда считалось) режим Тбилиси практически официально объявил о ликвидации осетин как этноса и направил в Южную Осетию все военные силы, какие смог собрать по университетам и тюрьмам. Были убиты сотни людей и разрушены города и поселки, через перевалы хлынул поток беженцев в Россию. Страна оказалась перед небывалым случаем геноцида не только практикуемого, но и декларированного. И — абсолютная индифферентность интеллигента-демократа. Никаких демонстраций и никаких самых нейтральных заявлений. Интеллигенция приняла новый прейскурант цены жизней разных народов. Во время опроса в МГУ тех, кто отметил как важное событие января гибель людей в Южной Осетии, было в 30 раз меньше, чем тех, кто выделил события в Вильнюсе.

Точно так же в конфликте в Нагорном Карабахе демократическая интеллигенция (как и Запад) явно заняла сторону армян. И вот армянские боевики, с целью сделать войну необратимой, поголовно уничтожают население целого городка Ходжалы. С совершенно нейтральными комментариями прошли по телеэкранам образы цветущего альпийского луга с бродящей между телами женщин и детей комиссией ООН. Никакого впечатления у демократической общественности это не вызвало (а западная пресса даже не сочла инцидент заслуживающим упоминания). Какой-то синклит духовных лидеров цивилизации включил армян в число «чистых», а азербайджанцев не включил (или пока не включил). И, послушный сигналам этих лидеров, российский интеллигент пометил у себя в мозгу установленную цену армянской и азербайджанской крови.

Конечно, в момент ломки в разных местах возникают ситуации, когда витает смерть и люди умирают «просто». Но только им, находящимся в эпицентре этой аномалии, позволена временная релятивизация «цены жизни». Мы же видим в современной Демократии утверждение этой цены извне, из кабинетов, чьи обитатели сами не подвергаются никакому риску. Важную вещь сказала одна из видных журналисток перестройки, Ирина Овчинникова: «Ратуя за справедливость, демократию и свободу, скажу со всей откровенностью: не могу принять саму мысль заплатить за эти замечательные вещи хоть одной каплей крови дорогих мне людей». Да, чтобы расплачиваться за эти замечательные вещи кровью есть столько народа, до понимания этих вещей не доросшего, столько отсталых племен в России, Африке, Азии.