Шпион на батарейках - Гусев Валерий Борисович - Страница 8

– Дорогой Толян, – заговорил Стасик, одной рукой обнимая рыцаря, а в другой сжимая бокал с пузырящимся шампанским. – Мой подарок глубоко символичен. Что такое рыцарь в нашем понятии? Это олицетворение мужества, чести, великодушия. Это образ защитника слабых и угнетенных, борца за справедливость...

Растроганный Толян не дал ему закончить, тоже обнял рыцаря за стальные плечи и благо–дарно прошептал (так, чтобы всем было хорошо слышно):

– Ну прямо мой портрет. С живой натуры. И в фас и в профиль.

Если учесть, что морда этого рыцаря была похожа на перевернутое ведро с дырками, то Толян явно себе польстил. Но никто этого не заметил. Все стали орать, аплодировать и пить шампанское. А одна дамочка (Зиночка или Ниночка) вдребезги хлопнула свой бокал о шлем рыцаря. Хорошо еще – не о башку Толяна.

Дальше банкет перетек в большую комнату и затянулся.

Но вот, наконец, из дома вышел Стасик. Он был весел. Он напевал, покачиваясь, какую-то неразборчивую песенку. Про машину, на которой он привез ящик в подарок Толяну, он забыл. И пошел пешком, все время что-то напевая.

Я сказал Алешке:

– Надо проводить его до дома. А то еще заблудится.

И мы пошли за Стасиком, в некотором отдалении. А в некотором отдалении от нас жевал свою сигарету Сеня, Белый Клык.

Стасик был в хорошем настроении. Когда он шел через парк, то часто в умилении обнимал попутные деревья. Или присаживался под их кронами и пытался раскурить сигарету. Ему это не удавалось. Тогда он добродушно смеялся, растаптывал непослушную сигарету каблуком и говорил: «Это очень правильно. Курить очень вредно. Особенно в парке. Тут живут птички и рыбки».

Почему особенно вредно курить в парке, мы так и не узнали – Стасик не объяснил. Но мы проследили его до самого подъезда. У двери он вдруг обернулся, погрозил нам пальцем и сказал совершенно трезвым голосом:

– Благодарю за внимание. А он – в кабинете. Ждите событий. Но вам они недоступны.

А с домом ничего не случилось. Но это только так показалось нам.

– Нам все доступно, – сказал Алешка, когда мы укладывались спать. – Мы должны, Дим, все-таки пробраться в этот хорьковый офис и разузнать, что там делается.

Делаются там темные дела, это ясно. А туда, где такие дела делаются, так просто не пролезешь. Особенно когда кругом охрана в виде здоровенных «козлов» и злых доберманов. Впрочем, доберманы для Алешки не проблема. Он с ними найдет общий язык. Вплоть до того, что они сами его в дом приведут. Если, конечно, «козлы» не помешают.

– Я что-нибудь придумаю, Дим, – сказал Алешка между двумя зевками. Отвернулся к стенке, еще раз зевнул и произнес сонным голосом: – Я уже придумал, Дим.

За ужином Алешка плохо ел. Мама забеспокоилась:

– Ты не заболел?

– Да нет, – вздохнул Алешка. – Просто не хочется.

Мама потрогала его лоб.

– А чего тебе хочется? Беляши разогреть?

– Не хочется...

Мамино беспокойство поднялось к сорока градусам.

– Леш, я хорошие конфеты с работы ста–щила.

У них на работе всегда так. Когда они устраивают общий праздник, то потом все недоеденное и недопитое тащат по домам. Мужчины – коньяк, женщины – конфеты и фрукты.

– Очень хорошие конфеты, в коробке. Хочешь?

Алешка только вздохнул в ответ, еще грустнее.

– Так чего же ты хочешь, горе мое? – вспылила мама.

– Кошку или собаку.

Мама сначала растерялась, а потом съехидничала:

– Я не знаю, как их готовить!

– Их не надо готовить, они мне нужны сырые... то есть живые. Для души, а не для ужина.

– Понятно. – Мама стала убирать со стола.

А Лешка серьезно заявил:

– В нормальном доме должно быть какое-нибудь животное.

– Таракан сгодится? – спросила мама. – У меня есть один знакомый, вон за той полкой живет.

– А тараканов ты знаешь, как готовить? – съязвил теперь Алешка и ловко увернулся от подзатыльника. – А что? В одной стране водятся съедобные тараканы. Только их не надо готовить. Их сырыми едят. Очень вкусно. И хрустно.

– Прекрати! – Мама брякнула сковороду в мойку. – Лучше помой посуду.

– Лучше тараканов живыми есть, – проворчал Алешка, – чем вашу посуду мыть.

Но посуду все-таки помыл. А совершенно неожиданное продолжение этого разговора случилось на следующий день, за завтраком.

День был выходной, мы никуда не спешили и засиделись за столом почти до обеда. Пили чай и кофе, болтали обо всем понемногу.

– Дим, – вдруг спросил Алешка, – а вот в твоем классе есть одна девчонка...

– Девочка, – поправила его мама.

– И не одна, – поправил его я. – Целых двенадцать.

– Ну, она у вас... такая... особенная.

– Они у нас все особенные, – проворчал я. – Каждая со своими тараканами в голове.

– У нее, Дим, фамилия особенная. Городская такая.

– Москвина? – предположила мама.

– Нет, из другой страны. Не из нашей.

– Рижская, – предположил папа.

Алешка наморщил лоб. Покачал головой.

– Ростова, – продолжила мама. – Такой город есть, Ростов. Я точно знаю.

– Даже два таких есть, – сказал папа. – Я тоже точно знаю.

– О! Вспомнила! – обрадовалась мама. – Николаева! Город Николаев, где-то там, – она махнула рукой в сторону кухни. – На юге! Или – еще лучше – Иванова. От города Иваново.

Вся эта география Алешку никак не удовлетворяла. Тем более что наш папа начал вредничать:

– Сингапурова, нет? Ливерпуленко? Тоже нет? Пражская тогда.

– «Пражская» – это станция метро, – сказала мама. – Не путай ребенка.

– Белорусско-Балтийская, – усмехнулся папа.

– «Белорусская», – опять сказала мама, – это тоже станция метро, а не фамилия.

– Точно! – Алешка вскочил: – Минская!

– Сашка, что ли? – уточнил я. – Она на самом деле особенная.

Сашка Минская очень любит всяких животных. У нее в доме собака такса, две кошки, два попугая, морская свинка, крыса обыкновенная и крыса какая-то декоративная, побольше собаки таксы. И все они живут в дружбе, в мире и в полном согласии между собой.

– А где живут ее родители? – спросила мама. – На антресолях? Или в стенном шкафу?

Маме этот разговор показался опасным. Она сказала папе:

– Подозреваю, что Алешка задумал жениться на этой Сашеньке и поселить ее у нас со всем приданым – обыкновенным и декоративным.

А я, кажется, стал догадываться, что именно задумал Алешка. Зачем ему эти сырые... то есть живые зверята. Чтобы иметь возможность проникнуть в дом Хорькова на законных основаниях. И провести там разведку. Поэтому, когда мы после завтрака пообедали, я позвонил Сашке.

– Дим, перезвоню, – отозвалась она, – у меня сейчас кормление.

– Крыску кошками кормит, – хихикнул Алешка. И тут же поправился под моим строгим взглядом: – Шучу, шучу, Дим.

Саша перезвонила мне через два часа:

– Чего ты звонил, Дим?

– Младший брат в зоопарк просится.

– Ну, заходите. – Саша, видимо, улыбнулась. – Звери сытые, они вас не тронут.

Сытые звери встретили нас с любопытством. Собака такса звонко облаяла, кошки доверчиво потерлись о наши ноги, попугаи дуэтом обозвали нас дураками. Белая в темных пятнышках и с красивым черным воротничком крыса тут же взобралась на Алешку по штанине и шмыгнула к нему за пазуху. И сразу же там уснула.

Саша стала нас знакомить. По-серьезному.

– Кошку зовут Рада. Она умеет открывать все двери. А когда забирается поспать в стенку, на чистое белье, то закрывает за собой дверцу. Кота зовут Рад.

– А он что умеет? – спросил Алешка.

– Он умеет спать весь день.

– «Поели – теперь поспим. Поспали – теперь поедим». Рада рада Раду. Рад Раде рад.

– Именно так. Они очень дружные.

Не знаю, не знаю. Как это можно дружить с котом, который весь день спит. Но Сашке виднее.

– Вот эту крыску, – Саша забрала у Алешки свое сокровище в пятнышках, – я очень люблю. Его зовут Джо.

– Почему?

– Одно время, в детстве, мне нравился певец Джо Дассен. В честь его я и назвала свою любимицу.