Похищение Черного Квадрата - Гусев Валерий Борисович - Страница 18

Да фиг с ним! Другую собаку все равно достать не успеет.

Не все мне было понятно из этого тайного ночного разговора. Но одно было ясно безупречно. Что-то готовилось против музея. Скорее всего, ограбление или кража.

Нужно сообщить в милицию.

Я дождался на ледяном полу, пока они не ушли, и помчался в сарай бабушки Светы.

Там царила мирная сонная тишина.

Я улегся рядом с Алешкой, быстро согрелся и уснул.

Проснулся я от того, что кто-то дергал меня за ногу. Я отбрыкнулся. В ответ послышался странный звук, и кто-то опять схватил меня за ногу, уже за другую, и стал теребить штанину.

Я сел. Прямо напротив меня торчали длинные загнутые рога, светились большие глаза, тряслась жиденькая бороденка. Приснится же такое.

Тут это существо издало длинный, требовательный, какой-то дребезжащий звук. Это была коза. Худая, всклокоченная и, видимо, голодная. Ну и жрала бы сено. Нет, ей, видите ли, мои штаны по вкусу.

— Бабушка! — раздался веселый утренний голос, и появилась Олька. — Зойка вернулась.

Девочка стояла в дверях, красиво освещенная солнцем, в теплых акварельных тонах. Алешка тоже вскочил и радостно завопил:

— Коза-дереза явилась!

А Бонифаций сел, резко подобрал ноги и, прямо сидя, начал пятиться к стене.

— Вот это животное! — сказал он с восхищением, в котором была большая доля страха.

Тут прибежала бабушка Света, всплеснула руками:

Ой! Радость какая! Зоенька нашлась. — Она обхватила Зойку за шею и прижала к себе. Коза радостно заблеяла и застучала копытами по доскам пола.

Пора линять, — решил Алешка.

Я тоже так считаю. — Бонифаций выбрался из сена и, обойдя козу, вышел из сарая. Мы — за ним.

А чай? — воскликнула счастливая бабушка. — А завтрак?

Но мы здорово проспали и поэтому, наскоро умывшись в саду ледяной водой, помчались на станцию.

Тут я кое-что вспомнил и сказал:

Игорь Зиновьевич, на минутку в милицию заглянем?

На поезд опоздаем, — машинально ответил он, а потом спохватился: — А зачем?

И тут я ляпнул первое, что пришло в голову:

Надо заявление бабушки Светы забрать.

Какое заявление?

О пропаже козы. Коза-то вернулась. А они оперативно-розыскные мероприятия проводят.

Какой ты чуткий и внимательный, — похвалил меня Бонифаций. — Ну бегите, а я пока билеты возьму.

В случае чего, — посоветовал Алешка, — стоп-кран сорвите. Скажете: детки мои отстали.

У входа в милицию я рассказал Алешке о своих ночных «снах».

— Не поможет, — вздохнул он. — Они нам не поверят.

И он оказался прав. Когда я стал рассказывать дежурному о своих подозрениях, вышел еще один милиционер, послушал, усмехнулся и сказал:

— Гена, гони их за дверь. Я их знаю. Это они сигнализацию в сарае задействовали.

«И пошли они, солнцем палимы…»

Электричка пришла набитая пассажирами. Бонифаций протиснулся в вагон, а мы с Алешкой остались в тамбуре.

— Я так и знал! — сделал брат неясный мне вывод, когда мы стали обсуждать мои ночные приключения. — Все стало на свои места. «Не корми — не влезет», помнишь?

Я кивнул. Но спросил:

Кого не корми и куда не влезет?

Неужели ты ничего не понял? — ужаснулся моей недогадливости Алешка. — Они хотят использовать Ростика!

Я сначала помолчал, подумал. А потом понял — Алешка прав: все действительно стало на свои места. Клиент приезжает, собаку отзовет. И кто-то должен куда-то влезть. Куда? Ясно: в окно. Но вот кто? Не Игоряшка же.

Ростик! — настойчиво повторил Алешка.

Это ты зря, — заступился я все-таки за мальца. — Ростик, конечно, озорник, но не жулик. И жуликам не помощник.

Ты кое-чего не знаешь, — намекнул Алешка, придвинулся ко мне и кое-что рассказал.

Ростик не очень дружил со своим «двоюрным» братом — слишком разный возраст. Но покататься на экскаваторе никогда не отказывался. И вот когда Игоряшка обратился к нему с просьбой, Ростик выслушал его с готовностью.

— Ты мне должен помочь, — сказал Игоряшка. — Мой друг попал в беду. На него здорово наехали страшные братки. Понял?

Ростик не понял.

Слушай внимательно. Мой друг — очень хороший человек. А очень плохие люди требуют у него деньги. Много-много. А у него их нет.

Рубля два не хватит? — вывернул Ростик карманы.

Шутник ты, Ростик. Они требуют сто тыщ.

У меня столько нет.

И не надо. Надо, чтобы ты помог. В одном месте находится одна вещь. Очень дорогая. Но на вид — так себе. Эта вещь раньше принадлежала моему другу, но у него ее отобрали злые люди.

Те же самые?

Другие. Нужно помочь ему забрать эту вещь. И тогда он спасен. Сделаешь? — И подленько напомнил: — Я тебя сколько раз на экскаваторе катал?

Конечно, помогу, — пообещал Ростик.

Но это тайна! Никто не должен знать.

И бабушка?

А бабушка особенно. Поживешь пока у меня. Мы чего-нибудь придумаем. По рукам?

По ногам! — Ростик был счастлив помочь старшему брату. Друг которого попал в беду.

Я за тобой заеду, и поедем ко мне. Я сейчас один живу. «Плейстейшн» в твоем распоряжении. И в школу не будешь ходить.

Заедешь на экскаваторе?

А как же!

Алешка, когда перешептывался с Ростиком во время потопа, успел ему кое-что рассказать. Открыл, так сказать, глаза на этих злодеев. И посоветовал делать все так, как они скажут.

— Мы их так проучим, Ростик, что они заиками останутся. Ты только очень хорошо притворяйся. Понял?

Может, Ростик и не все понял, но сделал впоследствии так, как советовал Алешка.

Вот такая вот история. Коварный Игоряшка и наивный доверчивый Ростик. И балерина Олечка, у которой нет денег на учебу. И одна надежда на эту картину ее деда. Я сразу сообразил, что они хотят украсть именно ее. Ну не валенки же художника! А клиент, который приедет в воскресенье, — это наверняка «дорогой господин» Алтынский.

— Значит, они привезут Ростика, подсадят его в окно, он влезет в форточку…

Алешка захохотал так, что дядька, стоявший у дверей, шарахнулся в сторону.

— Дим! Ты наивный, как Ростик. — И ничего больше не сказал. До самого дома.

А когда мы входили в подъезд, шепнул:

— Мы с тобой должны быть на месте в нужное время. Надо же твоей невесте помочь. Она тогда будет от тебя в восторге.

Переодевшись, я помчался в школу. И опять по дороге, цепляя на шею галстук, меня догнал Бонифаций.

Успеем, Дима?

Успеем. Только вам еще надо в учительскую, за журналом.

— После уроков зайди ко мне. Опять? Вот неугомонный.

Пришлось зайти. Бонифаций дал мне небольшой этюдник, коробки с красками и набор кистей.

Алешке передашь. Он будет ко Дню школы наши портреты рисовать. Вот только зачем ему масляные краски, не знаешь? Он особо их попросил.

Может, он хочет увековечить вас масляным портретом?

Нашел кого, — удивился Бонифаций и умчался по своим бесконечным делам.

Дома я передал Алешке все принадлежности, он их осмотрел и остался доволен. Установил посреди комнаты этюдник на ножках и предупредил:

— Дим, только не подглядывать.

А я и не собирался. Я и сам не люблю, когда кто-нибудь за спиной наблюдает, если я что-нибудь делаю.

Я сел за уроки, Алешка взялся за работу. И трудился до самого вечера. А потом начал рыться по всей квартире. Что-то искал.

Дим, у тебя картонки нет случайно?

Какой?

Вот такой. — Он показал руками, измазанными в красках. — Одну нашел, но мне мало.

Нет. У папы посмотри.

А коробку от торта выкинули?

Давно уже.

Он пошел в папин кабинет и скоро вернулся очень довольный. Закрепил на мольберте прекрасный кусок картона.

Нашел? — спросил я.

Ага. — И он начал грунтовать картон серой краской. — Не подглядывай.

Больно надо. А портреты можно посмотреть?

Не высохли еще. На Доске посмотришь. Не мешай.

Тоже мне — Казимир Малевич с Айвазовским вместе!

Мама и папа пришли домой одновременно. Мама — сразу же на кухню, хлопотать с ужином, пала — в кабинет, к телефону. Ему на работе времени не хватает.