Повесть о верной Аниске - Гурьян Ольга Марковна - Страница 8

8

— А там можно подсыпать ей яд, — подсказала графиня.

— Нет, нет, зачем это? Пусть живёт. Лучше просто заковать ей шею, и руки, и ноги в крепкие цепи.

Аниска в ужасе переводила глаза с одного лица на другое и вдруг бросилась бежать. От страха будто выросли у неё крылья. Увидела лестницу, понеслась вверх, прыгая через ступени. А графиня с Раулем бежали следом, догоняли.

Лестница становилась всё уже и круче и вдруг упёрлась в низкую дверь. Аниска вбежала, захлопнула дверь и прислонилась к ней всем телом. За дверью раздался злобный смех графини.

— Ха, ха… — хохотала она. — Попалась ты как мышь в мышеловку. Уж отсюда тебе не выбраться!

С грохотом защёлкнулся тяжёлый замок.

Аниска бросилась к окну — оно забрано толстой решёткой. Аниска с размаху двинула плечом, и то ли отчаяние придало ей силы, то ли эта решётка заржавела и держалась на одном гвозде, только вдруг она вылетела и чуть не увлекла за собой Аниску.

Аниска посмотрела ей вслед и видит, что далеко внизу по узкому парапету разгуливает тот злодей с рыжей бородой. А решётка упала ему прямо на голову и рассыпалась в прах. А рыжий заревел как бык и убежал. А на лестнице опять шаги, под дверью смех, голос графини:

— Ах, негодная самозванка, думаешь, выломала решётку и уже на свободе! Окно высоко, а под башней ров с водой. Попалась, попалась, тут тебе и конец. Подожди, скоро уедет Рауль обратно, некому будет заступиться. Тогда я прикажу тебя повесить на длинной верёвке.

«Эх, дали бы мне сейчас эту верёвку, — подумала Аниска. — Я бы по ней спустилась и убежала».

Она печально подошла к окну, а под самым окном растёт высокое дерево, только до него рукой не достать. Притянуть бы ветку к окну, да нечем.

А стражи внизу уж не видно. Знать, испугались, как бы она ещё что-нибудь в окошко не выкинула, не зашибла бы их. Самое бы сейчас время убежать. Как бы до ветки добраться?

Тут она вспомнила, что на ней французское платье на спине шёлковым шнурком зашнуровано. Заложила она руки за спину, повертелась, изловчилась, нащупала узел, дернула, выдернула шнур. Стоит, глазом примеряет: хватит ли того шёлкового шнурка петлёй на ветку закинуть.

Без петли как раз хватит, а петлю завязывать не хватит. Аниска сняла с головы золотой Анны Ярославнин венчик, привязала его к шнурку, дёрнула — крепко. Ещё paз выглянула в окно — никого не видать. Эх, была не была!

Забросила шнур — венчик мимо ветки скользнул, не долетел. Ещё раз замахнулась, забросила — зацепил венчик ветку, листья посыпались. Тут она притянула ветку к окну и привязала к гвоздю от решётки.

Встала она на подоконник, обхватила руками ветку и на животе поползла к стволу. Только доползла, ржавый гвоздь не выдержал, выскочил, и освобождённая ветка взвилась вверх, но Аниске уже было не опасно. Она быстро спустилась с дерева, прыгнула в ров, переплыла на другую сторону, выкарабкалась на берег и ну бежать!

Глава двенадцатая

ТЕНЬ ЗАМКА

ниска бежала, бежала, из сил выбилась. Уж ей кажется, будто ноги сами по себе бегут, а она вся совсем бесчувственная — и глаза не видят, и уши не слышат, и живот есть не просит. А бегут ноги в голубых башмачках, сами через лужи перепрыгивают, через камни перескакивают, о малые песчинки спотыкаются. Ой, бегите, бегите, не спотыкайтесь, не подвёртывайтесь — подальше бы убежать, поверней укрыться, пока её не хватились. Вот она бежит, бежит, оглянется — ещё темнеет замок вдали, как мрачная гора, четверть неба заслонил. Она опять бежит, бежит, оглянется — ещё верхушки башен на краю неба вздымаются. А уж не хватает дыхания — остановиться бы. Остановилась она, оглянулась — не видать замка, небо чистое.

«Куда ж я бегу? — подумала она. — Может быть, совсем не в ту сторону, куда Анна Ярославна поехала? Надо бы мне дорогу спросить».

А спросить не у кого. Кругом поля, уже хлеб начал золотиться, а людей незаметно.

Пошла она потихоньку, на обе стороны осматривается видит невдалеке за изгородью избушка. Входит во двор, В там маленький мальчугашка — лет пяти или шести, играет со своей младшей сестрёнкой — лепит ей из грязи пирожки, в она довольна, суёт пирожки в рот, вся перемазалась. На мальчишке одна рубашонка, девчушка совсем голенькая.

— Здравствуйте, — говорит Аниска.

Тут детишки увидели её, смотрят, глаз не сводят, молча пятятся. Мальчик тянет сестричку за руку, прячет за своей спиной. Вот глупые, чего они испугались?

— Как тебя зовут? — спрашивает Аниска и протягивает к нему руку.

А он уж упёрся в стенку, дальше отступать некуда, шепчет:

— Бодо, я Бодо, барышня.

— Скажи мне, Бодо, как в город пройти?

Он молчит, только глазами хлопает. Совсем дикий какой то. Кого бы ещё спросить?

— Слушай, Бодо, может быть, твоя мама знает?

Бодо шепчет:

— Пошла в замок, отдать вам нашу курицу и пять яиц.

А девчушка как услышала про курицу, залилась горьким плачем, зовёт:

— Ко-ко! Ко-ко!

— Нет твоей ко-ко! — сердито шепчет Бодо и дёргает за руку. — Замолчи, а то барышня разгневается.

А девчушка ревёт в голос.

— Не плачь, — говорит Аниска, — вот я найду свою княжну, выпрошу тебе другую курицу и петуха в придачу. Не надо плакать. Петух-то кука-реку, курочка-то кудах-тах-тах, из яиц цыплятки вылупятся — цып, цып, цып! Ой, да замолчи ты!

А девчушка уж икать стала, так наплакалась. Аниска вздохнула и спрашивает:

— Что ж вы одни здесь? Остальные-то где?

— Сестра в замке шерсть прядёт, отец на замковом лугу сено косит, братик под замковой стеной на виселице висит за то, что кролика в замковом лесу поймал.

Испугалась Аниска — и замка-то давно не видать, а его чёрная тень и до этого места пала. Надо скорей дальше бежать.

Вот она бежит, бежит, добежала до опушки леса. А там молодой парнишка собирает жёлуди в мешок. Увидел он Аниску, на колени бухнулся, сдёрнул шапчонку с нечёсаных волос, дрожащим голосом спрашивает:

— Барышня, вы из замка? Не гневайтесь на меня. Я ничего плохого не делал. Если я собираю жёлуди, чтобы прокормить нашу свинью, так уж мы отдали за это в замок одного поросёнка. И если отцу было приказано сделать загородку вокруг замкового огорода, чтобы зайцы из лесу не пробрались туда и не погрызли замковую капусту, так мы уже работали там два дня, а сегодня меня управляющий замком отпустил…

— Ах, пожалуйста, собирай жёлуди, если тебе надо, — прервала его Аниска. — Мне это совсем всё равно. Ты мне только скажи, как мне пройти в город?

Парень смотрит на неё, глазки выкатил, рот распустил, всей пятернёй в голове чешет.

— Пройти? — говорит. — В город? — говорит.

— Ну да, в город, — отвечает Аниска. — Чего ты вылупился?

Тут у парня глазёнки заблестели, он хитро усмехнулся и таково вкрадчиво спрашивает:

— В город пройти? Ай-яй-яй! А почему вы, барышня, пешком и одни в город собрались? А где ваши слуги и почему вы не верхом на коне? А почему на вас платьице мокрое да порванное? Я было подумал, не приключилась ли с вами какая беда на охоте. Да нет, не похоже. Ох, здесь дело нечисто! А может быть, вы вовсе не барышня и не из замка? А мо жет, ты поганая ведьмина дочка и бродишь в наших места: воровать да колдовать, чтобы наши нивы засохли, и скот подох, и у людей в костях завелась хворь? Может быть, ты, упаси боже, на нашу госпожу графиню зло задумала? Ага, молчишь? Вот я тебя сейчас отведу в замок, и тебя там казнят, а мне будет награда!

С этими словами он бросился к ней, но Аниска не растерялась, подставила ему ножку. Он полетел вверх тормашками, жёлуди посыпались из мешка, а она не стала дожидаться и скорее побежала прочь. Один раз она оглянулась и увидела, что всё небо закрыла тёмная тень.