Шантаж - Гришем (Гришэм) Джон - Страница 51

— А это первая ракета подобного рода?

— Да. Конечно, нам известны случаи, когда в Иран, Ирак, Индию и некоторые другие страны поставлялись запасные части и даже ядерные материалы, но чтобы полностью собранная и готовая к действию ракета такого класса — такого еще не было.

— И они действительно намерены использовать ее в своих целях? — допытывался Лэйк.

— Нет, мы так не думаем, — успокоил его Мэйнард. — Похоже, вся эта операция с покупкой и переброской ракеты — инициатива самого Ченкова. Ему позарез нужны деньги для покупки другого оружия, вот он и продает все, что находится под его контролем и что ему не очень нужно в данный момент.

— А что же израильтяне? Неужели не догадываются об этом?

— Пока нет, — покачал головой Мэйнард. — И вам следует быть поосторожнее с ними, мистер Лэйк. Такой информацией нужно пользоваться с большим умом и не спешить делиться ею направо и налево. Настанет время, когда нам понадобится их помощь, и тогда мы предложим им эту сенсационную новость в качестве платы за их поддержку.

— Интересно, а что думают о моей предвыборной кампании русские? — поинтересовался Лэйк.

— Ну, сначала они вообще не обращали на вас внимания, а сейчас пристально следят за каждым словом. Но вы должны помнить одно: сейчас в мире больше нет такого явления, как русский фактор. Сторонники свободного рынка в России единодушно вас поддерживают, так как опасаются возвращения коммунистов, а самые твердолобые коммунисты боятся вас и, естественно, симпатизировать вам не будут. Так что русское общественное мнение слишком неоднозначно, чтобы рассказать о нем в двух словах.

— А Ченков? — не удержался Лэйк.

— Мне стыдно признаться, но мы так и не смогли пока достаточно приблизиться к нему, чтобы узнать о его настроениях. Но мы над этим работаем и непременно найдем подход к нему. Полагаю, уже в самое ближайшее время у нас там будут свои глаза и уши.

Тедди небрежно швырнул записную книжку на стол и наклонился к собеседнику. Лэйк впервые так близко увидел изрезанное глубокими морщинами лицо директора ЦРУ, его густые брови, грозно нависшие над грустными и оттого еще более мудрыми глазами.

— Послушайте меня, мистер Лэйк, — начал он тихим голосом, словно опасаясь, что его могут подслушать. — Вы уже почти выиграли эту кампанию. Разумеется, на пути в Белый дом еще могут попасться кое-какие колдобины, не все нам дано предвидеть и предотвратить, но вы уже на коне. Вместе мы преодолеем любые трудности и избежим любых неприятностей. Вы завоевали симпатии избирателей, и теперь вряд ли что-нибудь может помешать вам торжественно въехать в Белый дом. Продолжайте наступать в том же духе. Мир на грани раскола, он не столь безопасен, как казалось ранее, его можно спасти от чумы терроризма только решительными и бескомпромиссными действиями. Продолжайте убеждать людей в том, что именно вы являетесь сторонником таких действий, и вам поверят даже самые упрямые и тупые. А я позабочусь о том, чтобы вы не испытывали недостатка в наличных средствах. Более того, я постараюсь сделать так, чтобы страна испугалась грозящей ей опасности и жаждала избавителя. Эта ракета в Иране оказалась как нельзя более кстати. Иранцы вряд ли рискнут ее запустить, но нашими усилиями она все равно сдетонирует, а волны от этого взрыва разойдутся по всей стране. Вообще говоря, мы могли бы просто-напросто подорвать ее еще в пути. Представляете себе последствия взрыва четырех атомных бомб высоко в горах? Жертв в Пакистане могло бы быть не меньше пяти тысяч человек! Так что не волнуйтесь, мистер Лэйк, я знаю, как нагнать страху на людей и заставить их поверить в вашу спасительную миссию. А ваша задача — иметь чистые руки, чистые помыслы, незапятнанную репутацию и быстро продвигаться к намеченной цели.

— Да я и так делаю все возможное, — тоном оправдания промямлил Лэйк.

— Знаю, но надо удвоить усилия. Игра стоит свеч. И никаких сюрпризов, договорились?

— Разумеется, — охотно откликнулся Лэйк, так и не сообразив, что имелось в виду под словом «сюрпризы». Это было похоже на отцовское наставление сыну перед дальней дорогой. Отец должен был предупредить сына о всяческих опасностях, не имея в виду ничего конкретного.

После этого напутствия Тедди направил кресло к рабочему столу. Нажал кнопку, и на стене появился огромный экран. Минут двадцать они просматривали новые рекламные ролики предвыборной кампании Лэйка, а затем тепло распрощались. Машина Лэйка мчалась по городу с огромной скоростью, сопровождаемая двумя фургонами спереди и одним сзади. Вскоре кортеж свернул к аэропорту, откуда Лэйк и его команда должны были вылететь в северные штаты для продолжения успешной президентской гонки.

А Лэйку в этот момент хотелось вернуться в свой симпатичный домик в Джорджтауне, провести там спокойную ночь, немного почитать, принять теплый душ и вообще оставить всю эту чертову сцену за пределами своего жилища. Как надоело, что за ним повсюду ходят помощники и телохранители, что он не имеет возможности укрыться от посторонних глаз! Только сейчас Лэйк оценил все прелести частной жизни, когда можно совершенно спокойно ходить по улицам, иногда посещать арабскую пекарню на Мэйн-стрит, где пекут совершенно изумительные лепешки, или наведываться в книжный магазин на Висконсин-авеню, где он так любил рыться в книгах, или по крайней мере посидеть в небольшом уютном кафе, куда кофе доставляли прямо из Восточной Африки.

Будет ли у него когда-нибудь возможность повторить все это? Вернется ли он когда-нибудь к привычной жизни нормального человека, у которого могут быть слабости? Сможет ли он когда-нибудь снова делать все то, что ему нравится, а не то, чего требует от него сумасшедшая жизнь политика, рванувшегося к вершинам власти? Трудно сказать. Ясно одно — эти золотые деньки ушли, и, вероятно, безвозвратно.

Когда Аарон Лэйк был уже высоко в воздухе, в кабинет Мэйнарда бесшумно вошел Дэвилл и с порога сообщил шефу, что Лэйк улетел, не предприняв попытки проверить свой почтовый ящик. С некоторых пор Тедди каждый день выслушивал доклады своих подчиненных о поведении Лэйка и постоянно ловил себя на мысли, что понятия не имеет, как его протеже поведет себя в следующий момент.

Те пять писем, которые перехватили Клокнер и его группа, были проанализированы самым тщательным образом. Не оставалось сомнений в том, что в недрах тюрьмы «Трамбл» появилась самая настоящая группа мошенников. Первые два письма были написаны Финном Ярбером от имени Перси, а остальные три — Хэтли Бичем от имени Рикки. Все адресаты проживали в разных штатах и никак не были связаны между собой. Причем четверо из них использовали для переписки вымышленные имена, а пятый был настолько глуп и неосмотрителен, что подписался настоящим именем.

Что же до содержания писем, то они были практически одинаковыми. Перси и Рикки представлялись в них несчастными молодыми людьми, которые волею судьбы оказались пациентами реабилитационного наркологического центра, где весьма успешно проходили курс лечения от наркозависимости и всеми силами старались вернуться к нормальной жизни. Самое удивительное для Тедди Мэйнарда заключалось в том, что во всех письмах не было даже намека на деньги. Только в одном из них Рикки просил у Питера из Спокана, штат Вашингтон, одолжить ему тысячу долларов, чтобы покрыть некоторые мелкие расходы. При этом он добавлял, что богатый дядюшка наотрез отказался поддерживать его материально.

Тедди Мэйнард прочитал эти письма несколько раз, но так и не понял, в чем суть мошенничества. Если бы речь шла о крупных суммах, то все стало бы на свои места. Но этого не было, если, конечно, не считать мизерной суммы в тысячу долларов. Одно из двух: либо собратья не рискуют связывать себя с большими деньгами и довольствуются малым, либо это подготовка к более серьезному вымогательству. Стало быть, нужно подождать их дальнейших действий и посмотреть, чем все кончится.

Помимо этого, было немало и других вопросов, но Тедди решил подождать, пока появятся новые факты. А в том, что это рано или поздно случится, он нисколько не сомневался. Надо следить за почтой, и вскоре все прояснится.