Остров Панданго - Капица Петр Иосифович - Страница 16

Летчик поднялся, стер с губ кровь и выругался. Небольшие черные усики придавали его лицу задорное выражение.

– Кто ты, новенький? – наконец спросил Паоло.

– Меня зовут Район Наварро. Был пилотом легиона.

– С какими песнями залетела к нам воздушная пташка? – поинтересовался Жан.

Летчик пренебрежительно оглядел его и не спеша ответил:

– Мои песенки для меня. Сам пою, сам слушаю!

– Сугубый индивидуалист, значит, – определил Паоло. – Почему доставили с таким почетом?

– Начальству виднее, – уклончиво ответил новичок.

Мануэль ближе подошел к задиристому летчику.

– Мы бы хотели знать, – за что вы попали сюда? – сказал он.

– Умнеть начал. Вот и прислали… для завершения образования.

– Уж не ты ли майору глаз подбил? – поинтересовался Жан.

– Пустяки! Один раз только стукнул, больше не дали!

Новичок сказал это так просто, что никто не выразил сомнений. Паоло даже присвистнул. Зная нрав Чинча, было удивительно, что летчика не прикончили сразу.

– Чем же он не по вкусу тебе? – спросил Жан.

– Не один он, многие. По глупости я подписал контракт с Воздушным легионом. Работа по специальности: – полеты на старых американских калошах, занятие для начинающих самоубийц.

Паоло и Паблито понимающе закивали головами, а новичок продолжал:

– В легионе вздумали отправить нас с напалмовыми бомбами против взбунтовавшихся парней. Я отказался. «Не интересуюсь, мол, политикой». Меня в трибунал! «Ты коммунист?» Ну, какой же я коммунист? Мне даже смешно стало. Я просто человек, не желающий стать убийцей. А они твердят: «Коммунист!» Ну, я тут сгоряча и закатил одному. А ваш майор за другое получил. Он мне предложил подружиться с коммунистами. Они будто ко мне должны хорошо отнестись.

– А тебе что, коммунисты не нравятся? – продолжал интересоваться Жан.

Рассказчик вспылил:

– Одно к другому не имеет отношения. Он хотел, чтобы я сообщал ему обо всех разговорах. Обещал хлопотать о помиловании. Ну тут я ему и съездил.

Новичок нравился заключенным, Реаль вполголоса сказал:

– А он ничего парень! Им, видимо, заинтересовано начальство повыше Чинча, иначе хромоногий сам бы разделался.

– Ну и приземлился же я! – вслух высказал невеселую мысль летчик, оглядев лагерь. – И надолго мы с вами?

– Видишь, каждому тут свое, – ответил Паоло. – Тебя лагерное начальство не тронет до прибытия полковника. Он главный вершитель грязных дел.

– А что случится, когда появится этот чертов полковник? Мне о нем и майор что-то бормотал.

– Расстреляют, если не согласишься шпионить, – пояснил Жан. – Битье майоров не одобряется.

Летчик взглянул на чаек, летавших над морем.

– Н-нда! – протянул он. – Перспектива не веселая. Придется подумать о чем-нибудь другом.

– Это было бы лучше всего, – словно уловив ход его мыслей, вставил Реаль.

Летчик повернулся к нему, он был удивлен.

– Что лучше? Я ведь ничего определенного не сказал.

Хосе усмехнулся и негромко спросил:

– Ты надеешься убежать?

– Ну и островок! – восхитился Наварро. – Даже мысли чужие читать умеют!

Все рассмеялись. Летчик все больше и больше нравился друзьям.

– К сожалению, твое желание неосуществимо, – чтобы подзадорить его, сказал Реаль. – Удрать не дадут.

– Ну, это мы еще посмотрим! – ответил новичок и взглянул на пролив, пенившийся за смертоносной оградой.

– А птичка-то с огоньком! – заметил Мануэль. – Он, видно, из тех, кто в гору своим путем карабкается.

На дорожке показался однорукий гангстер со своей бандой. За последнее время уголовники не связывались с обитателями политических бараков, умевшими постоять за себя. Весьма кстати с другой стороны появился Диас с группой товарищей. Пришельцы очутились между двух огней.

Однорукий поглядел на летчика и пальцем поманил к себе.

– Эй, красавчик, идем с нами, я тебе кое-что шепну.

Раздался смех уголовников. Наварро презрительно сплюнул:

– Лучше ты подойди, я тоже найду, что шепнуть.

К летчику было двинулось двое гангстеров, но Реаль преградил им путь.

– Не торопитесь, сперва мы с вами побеседуем.

Поняв, что парни здесь собрались решительные, уголовники присмирели.

– Вы сейчас же уберетесь отсюда! – продолжал Хосе. – А если еще кто пожалуется – терпеть больше не станем. Ночью выведем из барака и бросим на электропояс. Понятно? И что бы ни случилось, начнем с тебя, Однорукий. Предупреждаю.

Однорукий оглянулся и, увидев, что банда притихла, наигранно сказал:

– Анархистов обижаешь! Я ведь сам руку на революциях потерял.

Но тут вмешался в разговор прибежавший на выручку друзьям Кончеро.

– Обман, – сказал он. – Говорил, что ночью во время грабежа руку оттяпало.

– И ты, теленок, с ними? – обозлясь спросил гангстер. – На тебе еще не ездят? На ослах всегда надо ездить!

Сказав это, он повернулся и пошел в сторону. За ним двинулась и вся банда.

– Мануэль, а иногда драться можно? – тихо спросил Кончеро.

– Можно, только не горячась, – ответил тот.

– Отведите летчика в наш барак, – сказал Реаль. – Пусть отлежится.

Когда новичка увели, Реаль задержал Мануэля.

– У тебя приятель отыскался? – спросил он.

– Да я не успел рассказать тебе об Альвареце. Он был моим хорошим другом.

– Был? А сейчас ты уверен в нем? Нам нужны вполне надежные люди. Почему ты считаешь его своим другом?

– Я знаю Алонзо с детства. Мы вместе работали…

Мануэль вспомнил первые поручения партийной ячейки: патрулирование в дни забастовок, расклеивание листовок, арест.

– Я головой ручаюсь за него, Хосе, – сказал он.

Они дошли до электропояса. Отсюда отлично были видны просторы океана и Бородавка. С недавнего времени это место полюбилось Реалю; все беседы он вел здесь.

– То, что задумал один, всегда может разгадать другой, воспользовавшись ничтожной ниточкой, – продолжал Хосе. – Иногда одно слово может погубить всё.

– Я понимаю это, но при чем тут мой друг? – тихо спросил Мануэль.

– Когда я был доставлен на Бородавку, вместе со мной привезли еще двоих. Нас бросили в подвал. Там я пригляделся к Альварецу. Он безвольный человек. Не знаю, каков твой друг был прежде, но сейчас – явно ненадежен. Ты расстался с ним давно. Дружбу надо ценить, но не мешает сначала присмотреться – не изменился ли он? По дружбе ты, конечно, намекнул о наших надеждах?

Мануэль вспомнил, что он говорил Альварецу. Реаль укоризненно покачал головой.

– Теперь при встрече объясни ему, – сказал он, – что твои слова были лишь дружеской попыткой ободрить. Свобода придет, но не раньше победы на материке. Мы не имеем права рисковать, а польза от него сомнительна. Ясно?

– Понятно. Следующий раз буду осторожнее, – пообещал Мануэль.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

В ГРОЗОВУЮ НОЧЬ

Утром большую сборную группу заключенных отправили на расчистку зарослей, подступавших к ограждениям лагеря.

В передних рядах колонны Реаль заметил бороду Диаса. «Хорошо, что будем вместе, – подумал он. – Энрико поможет бросить в ручей шифровки».

В карманах его пиджака были спрятаны три небольшие пустышки кокосовых орехов. Их добыл ему у индийцев в шестом бараке Паблито. Он сам залепил отверстия, через которые был выпит сок, и на скорлупе вырезал значки шифра.

Миновав мастерские, где уголовники выделывали шляпы из волокон пальмовых листьев, кокосовые пуговицы, циновки, ткани и грубую материю для униформы каторжников, колонна заключенных подошла ко второму выходу лагеря.

Здесь надзиратель пересчитал всех, вытащил пистолет-ракетницу и выстрелил в сторону Бородавки. Зеленая молния взвилась в небо.

Через несколько минут на маяке каменного утеса вспыхнул и погас прожектор. Это обозначало, что сигнал замечен. Затем медленно поднялись вверх одно за другим три звена колючего ограждения. Образовался длинный и узкий проход.

Прожектор на Бородавке мигнул три раза: «путь безопасен».