Эльфийская песнь - Каннингем Элейн - Страница 6

– Хорошая выдалась ночка для домушников, – легкомысленно заметил он и протянул девушке бокал. – Этот прыжок произвел на меня впечатление. Но скажи, ты никогда не ошибалась в длине веревки?

Эрилин покачала головой и совершенно спокойно проглотила содержимое бокала. Данила удивленно вскинул брови. Эликсир эльфов ударял в голову крепче, чем копыто лошади, но его партнерша с таким же успехом могла выпить стакан воды.

– Мы покидаем Тезир, – заявила она, со стуком ставя бокал на стол.

Маг и Арфист тоже поставил свой кубок.

– Вот как? – осторожно спросил он.

– Кто-то назначил награду за твою голову, – мрачно пояснила Эрилин, протягивая тяжелую золотую монету. – Это было выдано убийце, взявшемуся за работу. Еще сотня таких монет обещана ему в случае удачи,

Данила опытной рукой взвесил монету и протяжно свистнул. Монета была примерно втрое тяжелее обычной; сумма, названная Эрилин, сулила целое состояние. Он посмотрел на знаки на лицевой стороне монеты – искусно отчеканенные символы сплетались в незнакомые руны.

– Похоже, на сегодняшний день я представляю угрозу для очень могущественных врагов, – недовольно заметил молодой человек.

– Выслушай меня! – Эрилин обхватила его запястья и легонько встряхнула. Яркий блеск ее глаз согнал последние следы легкомыслия с лица юноши. – Я слышала, как какой-то бард исполнял твою балладу об Арфисте и его убийце.

– Милосердная Милил! – негромко воскликнул Данила, наконец-то осознав опасность своего положения.

Он действительно написал балладу – не совсем удачное произведение – о первом приключении, пережитом совместно с Эрилин. Все факты были старательно замаскированы в стихах, но хотя ни его имя, ни имя Эрилин не идентифицировалось с Арфистами, уже одно упоминание о «северных варварах» могло вызвать сильнейшее негодование среди встревоженных жителей Тезира. Несколько месяцев они вдвоем пытались разрушить заговор, целью которого было смещение правящего паши и замена его комитетом цеховых мастеров. Данила внедрился в гильдию виноторговцев, а Эрилин собирала сведения в скрытых от посторонних глаз лабиринтах гильдии наемных убийц. И все их усилия могли пойти прахом из-за посредственной баллады. Данила молча проклял собственную глупость, но по привычке скрыл свои чувства под маской легкомыслия.

– Тебе не кажется, что местные жители достаточно определенно выражают свои музыкальные пристрастия? – Эрилин негодующе сверкнула глазами, но Данила, подняв руку, остановил готовые сорваться с ее уст упреки. – Извини, дорогая. Сила привычки. Конечно, ты права. Мы должны тотчас же отправляться на север.

– Нет.

Девушка прикоснулась к одному из перстней на руке Данилы – к магическому подарку его дяди Хелбена Арунсуна. Этот перстень мог мгновенно доставить их под безопасные своды башни Черного Посоха или в любое другое место по выбору его владельца.

Данила прекрасно помнил, что Эрилин не любит путешествовать при помощи магии. Если уж она решила прибегнуть к телепортации, значит, ситуация и в самом деле критическая. Он поспешно пристегнул к поясу волшебную сумку, в которой хранилась одежда и припасы, затем бросил туда три книги с заклинаниями, рассеянно опустил следом монету убийцы и протянул руку.

Девушка отступила на шаг назад и покачала головой:

– Я остаюсь здесь.

– Эрилин, сейчас не время бояться легкого головокружения!

– Дело не в этом. – Эрилин сделала глубокий вдох, стараясь собраться с мыслями. – Сегодня пришла весточка из Глубоководья. Мне предстоит другая миссия. Я останусь всего лишь до утра.

В комнате снова раздалась трель тревожного сигнала. Эрилин схватила волшебный шар. Три темные фигуры двигались по крыше гостиницы, всего двумя этажами выше комнаты Данилы. Девушка отбросила шар и выглянула в открытое окно.

– Некогда объяснять. Иди!

– И оставить тебя с этими убийцами? Ни за что.

Эрилин дотронулась до серого шелкового шарфа, обмотанного вокруг талии. Этот знак носили члены гильдии убийц.

– Я же одна из них, помнишь? Я скажу, что тебя здесь уже не было. Никто не сможет меня обвинить.

– Наверняка обвинят, – возразил Данила. Наемные убийцы в Тезире добивались признания главарей, воруя шарфы тех, кто уже числился в гильдии убийц. Эрилин не раз приходилось защищать свой изрядно потрепанный серый шелковый пояс.

Веревка, оставленная девушкой за окном, начала раскачиваться – кто-то медленно спускался в комнату.

– Уходи, – взмолилась Эрилин.

– Пойдем со мной, – потребовал Данила. Девушка покачала головой, и тогда он схватил ее за плечи. – Если ты думаешь, что я тебя брошу, ты не так умна, как мне казалось. Это не самый подходящий момент для признаний, но выбирать не приходится. Черт побери, женщина, я же люблю тебя!

– Я знаю, – мягко ответила она, на короткое мгновение прижалась к нему и спрятала лицо на груди, словно пытаясь запечатлеть в памяти этот миг.

В следующую секунду Эрилин выскользнула из объятий и сильно ударила Данилу кулаком в челюсть. Второй удар пришелся в живот. Юноша рухнул на пол, словно подрубленное дерево.

Пока он старался восстановить дыхание, Эрилин крутанула на его пальце кольцо телепортации, которое должно было перенести юношу в Глубоководье. Данила попытался схватить ее за руку, чтобы увлечь за собой, но магическое заклинание уже начало действовать, и его пальцы сомкнулись в туманной пустоте.

Оказавшись в безопасной тишине башни Черного Посоха, Данила немедленно попытался вернуться в Тезир. Однако волшебный перстень не мог выполнить его желание. Надо было ждать рассвета. Но дядя Хелбен мог отправить его туда, и, как только Данила обрел способность дышать и двигаться, он устремился вверх по каменной винтовой лестнице в личные покои архимага. Но Хелбена не оказалось дома, так же как и его супруги волшебницы Лаэраль. Юноша обыскал весь замок, но никого не нашел. Он был один и вынужден остаться в Глубоководье.

Молодой Арфист вернулся в зал на первом этаже и бросился в кресло у письменного стола.

Набросав несколько строк, он составил послание, извещавшее дядю о происшествии в Тезире, после чего прочел заклинание. Листок бумаги повис в воздухе на уровне глаз прямо перед входной дверью. Для большей надежности Данила окутал послание ярко-розовым сиянием, чтобы дядя, вернувшись домой, не мог не обратить на него внимание. А тем временем Эрилин оставалась в Тезире, и юноша не мог ей ничем помочь.

Беспомощность нередко рождает раздражение, и внезапно молодому человеку стал ненавистен фиолетовый цвет его одежды. Он сорвал с себя все аметистовые украшения и швырнул их в сумку на поясе. Но факт оставался фактом: он все еще был одет как ходячая виноградная гроздь. Данила выбежал из башни и прошел через невидимую дверь, позволяющую преодолеть толстую стену из полированного камня, окружающую жилище архимага. Быстрым шагом он направился к недавно приобретенному городскому дому. Там, по крайней мере, можно сбросить с себя ненавистные фиолетовые тряпки, напоминающие о миссии в Тезире, и ждать дальнейших распоряжений дяди. Уже два года Данила и Эрилин получали все инструкции непосредственно от Хелбена Арунсуна; архимаг наверняка должен знать, куда собиралась отправиться его партнерша.

На ходу юноша не переставал упрекать себя за то, что оставил в Тезире волшебный шар. Это был всего лишь небольшой кристалл, который он использовал для охраны, но сейчас Данила мог хотя бы посмотреть, что делает Эрилин. В последний момент, перед тем как началась телепортация, он сумел на секунду увидеть девушку. Обнажив меч, она замерла в боевой стойке перед окном, ожидая врагов, и голубое сияние ее меча освещало комнату. Данила не мог избавиться от этого видения, как не мог предугадать, чем закончится эта схватка.

Тревожные мысли настолько овладели им, что юноша почти не обращал внимания на людей, заполнивших улицы города. Он летел по переулку, пока со всего маху не врезался в чью-то крепкую фигуру. Сильные руки уперлись в плечи Арфиста и удержали его на месте. Данила с трудом сфокусировал внимание и тогда только смог рассмотреть улыбающееся лицо своего приятеля, благородного Каладорна Кассалантера. Этот человек был на несколько лет старше двадцативосьмилетнего Дана, а также выше его и шире в плечах. Его темно-рыжие волосы были коротко подстрижены, а с ладоней не сходили мозоли от меча. Каладорн считался лучшим в городе бойцом и наездником. С недавних пор он увлекся морскими путешествиями и даже отказался от фамилии предков, пока «не достигнет чего-то стоящего, чтобы ее заслужить». Данила не без труда вспомнил, что его друг ожидал увидеть привычную усмешку, и постарался придать своему лицу соответствующее выражение.