Эльфийская песнь - Каннингем Элейн - Страница 53

Но при более пристальном рассмотрении стали заметны признаки упадка. Выставленные товары оказались совсем не того отличного качества, которым гордились жители Глубоководья. Кое в чем испытывался явный недостаток, в частности, продавцы цветов и фруктов встречались реже, чем обычно, и цена на их товары заметно подскочила. Порции гостиничных завтраков уменьшились, и почти все утренние посетители были одеты в костюмы из домотканого льна, сшитые местными портными. Суета раннего утра вскоре улеглась, и Гарнет поняла: то, что она приняла за обычную оживленную торговлю, было просто обычной ежедневной работой местных поставщиков, снабжающих горожан повседневными продуктами. Спустя некоторое время торговцы расселись подсчитывать выручку, и на лицах появилось выражение разной степени смирения и надежд на лучшие времена. Гарнет еще встречала кое-где покупателей, но в целом улицы и магазины почти опустели.

Картина совершенно изменилась, как только она свернула на Речную улицу. Она заметила толпу народа, собравшуюся вокруг Дома Песен, большого комплекса, служившего приютом гильдиям музыкантов, изготовителей инструментов и хористов. Гарнет озадаченно нахмурилась и рассеянным жестом убрала прядь каштановых волос за слегка заостренное ухо.

Аспери подвезла ее ближе. Напротив здания была расположена гостиница, и колдунья привязала поводья лошади к коновязи, чтобы пешком пробраться сквозь толпу, окружившую контору гильдии. Это оказалось труднее, чем она предполагала, поскольку собравшаяся толпа представляла собой небольшую армию. Первыми она заметила городских стражников в их черно-зеленых мундирах. Одной только стражи, по мнению Гарнет, было не меньше батальона. В качестве подкрепления были привлечены несколько дюжин наемников, в том числе и отряд известных своей свирепостью человекоящеров – большая редкость в Глубоководье.

Одно из этих существ, семи футов ростом, с усеянной стальными шипами палицей в руке, встретилось с ней взглядом своих равнодушных золотистых глаз. Изо рта высунулся длинный язык, словно пробуя запах колдуньи на вкус. Гарнет вздрогнула и с отвращением отвернулась. Встретила она и нескольких мужчин и женщин почти без оружия, если не считать небольших кинжалов и жезлов. Волшебники! Здание гильдии обзавелось отличной охраной. Кто-то позаботился оплатить немалое количество стали и магии. Что ж, пусть так. У Гарнет еще остались кое-какие идеи.

С высоко поднятой головой женщина подошла к широким двойным дверям здания гильдии. Пара скрещенных копий преградила ей путь.

– Контора гильдии закрыта.

– Накануне Летней Ярмарки? Я в этом сомневаюсь.

Гарнет презрительно фыркнула и обошла двух стражей. И опять ей загородили проход, на этот раз румяная женщина с отлично развитой мускулатурой и значком капитана стражи.

– Никто не имеет права входить в здание, – твердо заявила она. – У нас есть приказы никого не пропускать.

– Вот как? И от кого вы получили такие приказы?

Благородное происхождение Гарнет и воспитание при дворе барона Сеспеха придали ее лицу выражение покровительственного презрения, которое выдавало в ней аристократку. Капитан стражи не смягчилась, но, прежде чем ответить, слегка поклонилась.

– Приказ от мастера гильдии Крийоса Халамбара и Лордов Глубоководья.

Ярость ослепляющей волной бросилась в голову Гарнет. Она резко развернулась и возвратилась к тому месту, где оставила аспери. Взобравшись в седло, колдунья повернула лошадь на запад.

– Какой-то бард попавший в беду, ищет где переночевать, – высказала предположение капитан стражи. – Может, она и не в своем уме, но опасности не представляет.

Остальные стражники что-то пробормотали в знак согласия.

Зато стоящий у окна гостиницы на другой стороне улицы Вартайн не мог с ними согласиться. Наружность этой женщины во многом не совпадала с мысленно нарисованным портретом колдуньи, и у мастера загадок все еще оставались кое-какие сомнения в ее причастности к происходящим событиям.

Пальцы Вартайна коснулись свернутого в трубку пергамента, торчащего у него за поясом. Он украл его у Данилы как раз перед тем, как покинуть башню Черного Посоха. Вартайн не любил вспоминать о своем постыдном прошлом, тем более ненавистно ему было применять полученные на улицах Калимпорта навыки. Но другим путем он не мог надеяться найти колдунью раньше, чем это сделает кто-либо другой.

Замысел созревал в его голове уже долгое время. Мастер загадок сознательно утаил, что знал о старинной школе бардов в Глубоководье, и Данила Танн, вероятно, разделял всеобщее заблуждение о том, что магазин инструментов Халамбара стоит на территории бывшей школы. Теперь-то он, без сомнения, изменил свое мнение и, наверно, ищет Вартайна среди музыкантов, стремившихся попасть в здание гильдии. Но мастер загадок пришел в эту гостиницу сразу, как только покинул замок Хелбена, и уверен, что его пребывание здесь осталось в тайне. Девизом этого заведения была осторожность, и хозяин не мог надеяться на процветание заведения, если бы стал делиться секретами своих постояльцев.

Вартайн дернул за цветной шнур, свисавший над изголовьем постели, тем самым давая понять, что нуждается в услугах коридорного. В дверь постучался молодой человек, и Вартайн приказал немедленно подать к задней двери частный закрытый экипаж. Пожелание было выполнено почти мгновенно, поскольку несколько похищенных у лорда Танна изумрудов обеспечивали почтительное внимание ко всем желаниям гостя.

Мастер загадок спустился к задней двери, забрался в коляску и приказал вознице доставить его к музыкальному магазину Халамбара. И еще он предложил свой маршрут, хотя и не совсем прямой, зато безопасный. Кучер внимательно выслушал точные и обоснованные указания седока, а потом, к немалому удивлению Вартайна, разразился хохотом.

Вартайн раздраженно откинулся на плюшевую спинку коляски и случайно вспомнил определение юмора, данное Арфистом: взгляд на ситуацию с другой точки зрения. Но разве сам он не поступал так же? Разве его искусство не заключалось в рассмотрении всех возможностей и комбинации любых фактов в логически обоснованное целое? И все же Вартайн не понимал, почему смеялись люди, если он рассказывал чудесные истории, привлекшие его именно своим легкомыслием. Тем более что рассказывал он их отлично. «Хороший материал, но твое исполнение может погубить всю прелесть», – сказал ему как-то случайно встреченный на вечеринке шут.

Очень скоро коляска остановилась перед магазином музыкальных инструментов. Но все равно они опоздали. Вартайн заметил, как идущая рысью молочно-белая лошадь с всадницей на спине скрылась за углом. Мастер загадок не слишком расстроился, он мог получить требуемые данные из регистрационной книги бардов. Вартайн покинул коляску и вошел в магазин.

После небрежного поклона в сторону высокомерного мастера гильдии Вартайн немедленно прошел к столу, на котором хранилась книга записей. Он проигнорировал стул, предназначенный для удобства посетителей, открыл книгу и прочитал последнюю запись. Она гласила: «Гарнет, бард. Прибыла в Глубоководье в последний день месяца фламеруля».

Это был сегодняшний день.

Мастер загадок бессильно опустился на стул и невидящим взглядом уставился на обширную выставку уникальных музыкальных инструментов. Догадки Хелбена Арунсуна относительно имени и происхождения колдуньи оправдались. Имя «Ириадор» было взято из эльфийского языка и означало «рубин», теперь понятно, почему эта гордая женщина снова выбрала себе имя, обозначающее драгоценный камень.

Вартайн вытащил из-за пояса пергамент, развернул его на столе и в который раз принялся изучать, просчитывая все возможности и соединяя в целое отдельные фрагменты согласно своему разумению. После некоторых размышлений перед ним открылась конечная цель колдуньи. Теперь стало ясно, где Гарнет нанесет следующий удар, кто станет ее мишенью и каким оружием она воспользуется.

Вартайн в сомнении почесал подбородок. Его разрывали противоречивые мысли. По всем существующим законам он должен был поспешить к назначенному месту встречи и рассказать обо всем, что узнал, своим нанимателям, Элайту Кроулнобару и Даниле Танну: Мастер загадок дал слово служить им всеми силами. Тот факт, что у этих двоих были абсолютно противоположные цели, не тревожил Вартайна и не занимал его мыслей. Нечто более глубокое и непреодолимое было причиной его колебаний.