Эльфийская месть - Каннингем Элейн - Страница 52

Наконец наступили сумерки знаменательного дня, поздние и мягкие, напоенные золотисто-зелеными лучами заходящего солнца. К этому времени на поляне появились и другие обитатели леса, которые отмечали праздник вместе с эльфами. Здесь были фавны – низкорослые дикие существа с лохматыми головами и обросшими шерстью ногами, заканчивающимися изящными раздвоенными копытцами. Пришли и сатиры – более крупные и грубые родственники фавнов. Эти создания уже успели напиться хмельного меда и постоянно сквернословили. Несколько кентавров, мрачных и высокомерных, принесли в подарок хозяевам фрукты и цветы.

Были феи и лесные духи, а также другие сказочные существа, которых Эрилин никогда не видела прежде. Кое-кто появлялся только на мгновение, а потом исчезал. Она поняла, что в канун солнцестояния граница между мирами становится настолько тонкой, что сквозь нее может заглянуть даже полуэльфийка.

Под вечер все уселись в круг и передавали по кругу летний мед, удивительный хмельной напиток из цветов и ягод. Лесные эльфы не держат ульев, но выслеживают диких пчел, забирают часть собранного в дуплах деревьев меда, добавляют экстракт лесной земляники и эльфийскую магию. Результат получается восхитительным. Эрилин, попробовав напиток, поставила его в один ряд с лучшими эльфийскими винами, которые она когда-либо пробовала.

В определенное время – когда эльфы развеселились, а сатиры еще не совсем распоясались, – наступила самая торжественная часть праздника, к небу вознеслись благодарственные молитвы и песнопения. Эльфы поклонялись богу Селдарину, верховному покровителю лесов, но и остальным богам, почитаемым гостями праздника, тоже было оказано уважение.

А потом зазвучала музыка. Сладкозвучная свирель пригласила танцевать желающих. Как только в круг вошли заядлые танцоры, мелодию подхватили другие инструменты: флейты, бубны и рокочущие барабаны.

Некоторое время Эрилин только наблюдала. От матери она слышала о летних празднествах в Эвереске, но была в то время слишком мала, чтобы принимать участие в торжествах. Да ее не очень-то и хотели там видеть. Для эльфов это было сокровенное и священное событие, и они не хотели делиться им ни с кем из посторонних. Но сейчас Эрилин вдруг захотелось танцевать, и она невольно подошла ближе к танцующим.

Эрилин никогда не могла понять мистического очарования эльфийского танца, кроме того, девушка не очень хорошо танцевала. Но по настоянию Соколиного Крыла, ставшей ее менторшей на время праздника, Эрилин надела полупрозрачное зеленое платье, сшитое специально для танцев в теплую летнюю ночь. Это была самая красивая одежда, которую полукровка видела в своей жизни. Шелковистая легкая ткань разлеталась при каждом движении и переливалась всеми оттенками зеленого цвета, под стать летней листве. И в то же время наряд был весьма откровенным: короткая юбка едва доходила до коленей, а руки и ноги оставались обнаженными. Та же маленькая эльфийка убедила Эрилин украсить волосы венком из крошечных белых цветков и остаться босой. Как ни странно, все эльфы в тот вечер были одеты одинаково. Не было видно ни оленьих шкур, ни украшений из перьев и кости. Казалось, что лесной народ на одну ночь погрузился в сказку.

Соколиное Крыло уже присоединилась к танцующим и с гордостью демонстрировала изумруд, подаренный ей Эрилин в честь солнцестояния. Большинство эльфов обменивались более простыми подарками – цветами или фруктами, но воспоминание о чисто женской радости, загоревшейся в глазах маленькой эльфийки при виде изумруда, до сих пор согревало сердце Арфистки. Она очень беспокоилась за девочку. Соколиное Крыло была слишком молода, чтобы так страстно ненавидеть и так легко убивать. Зато сейчас она кружилась в объятиях Тамсина и заливалась веселым смехом, совсем как беззаботная девчонка, какой ей и надлежало быть. Такое зрелище стоило изумруда – еще одного подношения Данилы. Любуясь счастьем девочки, Эрилин не сомневалась, что Данила одобрил бы ее поступок.

Соколиное Крыло встретилась взглядом с Эрилин, и ее лицо вспыхнуло улыбкой. Раскинув руки, девочка подбежала к полуэльфийке и увлекла за собой в круг. Начинался хоровод – последний танец в праздновании летнего солнцестояния. Эрилин двигалась, вместе со всеми остальными и не беспокоилась, что ее шаги были не так искусны и ловки, как у окружающих. Для сегодняшнего вечера это не имело значения.

Эрилин позволила себе беззаботно наслаждаться миром и радостью танца, зная, что праздник скоро закончится.

По эльфийской традиции в день летнего солнцестояния было принято заключать брачные союзы и выбирать себе пару. Дети, зачатые этой ночью, получали особое благословение богов. Даже те, кто не выбрал себе постоянного партнера, часто объединялись в пары, чтобы разделить волшебство летней ночи.

Невозможно н поддаться ее очарованию. Как циклы луны вызывают приливы и отливы, неизбежный поворот колеса времени заставлял почти каждого участвовать в заключительной части торжества. Фавны парами постепенно удалились в темноту. Феи и духи, тоже по двое, разлетались подобно лесным светлячкам.

Эрилин не спеша покинула круг танцующих. Ей тоже не хотелось лишаться удивительного ощущения единства с природой, которое она впервые познала этой ночью. Легкое прикосновение – такое непривычное на обнаженном плече – заставило ее резко повернуться и схватиться рукой за рукоять меча, с которым она не расставалась даже в этот вечер. Обернувшись, она оказалась в кольце рук Амарила. Он ничего не сказал, но в темных глазах эльфа светилось откровенное приглашение.

Инстинкт и привычка взяли верх, Эрилин напряглась и попыталась отодвинуться.

Амарил ласково обнял ее за шею и остановил.

– Ночь коротка, – тихо произнес он традиционную фразу любовников или друзей, собиравшихся разделить дар летней ночи.

Едва Эрилин до конца осознала смысл его слов, как у нее перехватило дыхание. В глазах Амарила она оказалась достойной роли партнера в самом эльфийском из всех празднеств, не только в танце, но и в священном союзе с природой. Она не смела надеяться на такое доверие лесного народа, даже не представляла, что это возможно. Страстное желание стать такой, какой он себе ее представлял, было слишком велико для одинокой полуэльфийки.

Впервые в своей жизни Эрилин расслабилась.

– Ночь коротка, – согласилась она.

Корригаш и Феррет проводили взглядами своих военных вождей, вместе ушедших в лес.

– Это неправильно, – сказал глубоко обеспокоенный Корригаш. – Разве ты и Амарил не были обещаны друг другу?

– Много лет назад, – подтвердила Феррет, сохраняя непроницаемое выражение лица. – Ну и что с того? Пока эти двое помогают эльфам, до остального мне нет никакого дела.

– Но Амарил мой друг, а теперь он подвергает себя опасности.

– Как это? – тревожно спросила Феррет.

Уже много дней она не спускала глаз с полуэльфийки. Пока все ее действия вполне соответствовали данным обещаниям. Но до сих пор Феррет не могла избавиться от опасений, что Эрилин вернется к той роли, которую она с таким мастерством разыгрывала в обществе людей. До сих пор Феррет допускала возможность того, что, оставшись наедине с Амарилом, она обратит против него предательское оружие.

Но Корригаш беспокоился совсем о другом.

– К добру или к беде, но мужчины и женщины заключают между собой союзы. Особенно в ночь летнего солнцестояния. Сейчас эльфы готовы следовать за Амарилом, но, если он слишком близко сойдется с лунной эльфийкой, они могут от него отвернуться.

– А если они не пойдут за Амарилом, – спокойно заметила Феррет, успокоенная словами охотника, – то могут пойти за тобой. Пусть все идет своим чередом, – сказала она и неожиданно сменила тему, – Пойдем. Ночь коротка.

– Но ты обещана Амарилу, – возразил Корригаш.

Но приглашение Феррет не могло его не заинтриговать.

– Он все равно занят, – заметила женщина. – Привыкай, вдруг тебе придется занять его место.

Охотник попробовал возразить, но его слова звучали все менее уверенно, а вскоре и совсем иссякли. Магия летней ночи бурлила и в его крови.