Паутина - Каннингем Элейн - Страница 58

«Ты док-альфар, но ты же владеешь силами рун», произнес один из них почтительным тоном. «Долгие годы прошли с тех пор, как рунный чародей вел в бой эту деревню, но в прошлые века так было всегда. Большинство на Руатиме не любят магию, но здесь мы помним древние пути, и почитаем их. Как звать тебя?»

Почему-то прозвище, данное ей Федором, танцевало на кончике языка Лириэль. «Ворон», сказала она.

Это вызвало одобрительные кивки воинов. Лириэль вспомнила истории Федора и Олвира, древние легенды, называвшие воронов, слетавшихся на поля битв, проводниками, ведущими души погибших за порог смерти. Да, подходящее имя для дроу среди северян.

Она позволила людям отвести ее в деревню, которая, как оказалось, находилась всего в нескольких часах ходьбы к северу от деревни Руатим. Они пообещали ей показать путь назад, после того как будут пропеты песни в честь павших. И так она оказалась на почетном месте рядом с вождем деревни – тем самым воином, которого она спасла из сети сахуагина – слушая, как деревенский скальд провозглашает родословную и деяния каждого из тех, кто погиб в сражении с сахуагинами, и наблюдая, как искры погребального костра стремятся ввысь, в чистое голубое небо. Это была непривычная церемония, но дроу нашла ее странно волнующей. В Мензоберранзане, умерших обычно оставляли в небольших, укрытых от воздуха гробницах, выбитых в скале севернее городской пещеры. Все было подчинено практичности, а не уважению. Тела просто хранились до тех пор, пока не возникала нужда в драконьем мясе для битвы или рабском труде; тогда призывали мага, чтобы поднять трупы. Кремировали только жриц Лолт. Здесь, на Руатиме, такой почести удостаивали любого, даже нижайшего тралла.

День почти завершился, когда перед Лириэль предстали высокие крыши деревни Руатим. Пока она шла, в ее мыслях эхом повторялась одна из песней скальда – только что сочиненная баллада, воспевавшая маленькую воительницу по имени Ворон. Впервые беспокойная дроу ощутила, как часть ее пускает корни в этой странной земле. И еще одна изогнутая линия появилась в руне, медленно обретавшей зримый облик в ее разуме.

Глава 16

Заговор Капитана

Регент Аскарлы наклонилась над кристаллом дальновидения, настроенным на ее союзника – аболета, вглядываясь в гладкую поверхность еще долго после того, как изображение исчезло – вместе с жизненной силой существа. Потеря аболета стала неприятным известием для иллитида, как и неудача рыбообразной твари в попытке убить и поглотить волшебницу дроу. Вестресс необходимы были силы, подчиняющиеся Лириэль Баэнре, и изучить их через вторые руки, от аболета, казалось вполне разумным подходом.

Иллитид стала свидетелем того, как Лириэль не поддалась магии аболета, и тот факт, что одна единственная дроу обладает одновременно такой силой разума и магией, интриговал ее. Она не ошиблась, предположив, что эта дроу, ее волшебство и ее магия Подземья, могут предоставить решение давно досаждавшей Вестресс проблемы.

Несмотря на всю свою силу, несмотря на мириады тайных щупальцев, так или иначе затрагивавших события на большей части Северных Земель, Вестресс утеряла связи с собственным древним наследием. Она была отверженной среди иллитидов, выброшенной из города, породившего ее, лишенной единения разумов, поддерживавшего ее сородичей. Самопровозглашенная Регент Аскарлы отчаянно стремилась восстановить контакт с другими представителями ее вида. Она пыталась прежде, не один раз. Некоторые ее попытки провалились полностью; большинство закончились успехом, по крайней мере, в расширении пределов и могущества Общества Кракена. Но одновременно с тем, как росли силы иллитида, также росло ее раздражение, и навязчивое стремление одолеть любые препятствия. Одна из неудач, тяжесть которой ощущала Вестресс, была та, кого она изгнала на Руатим.

Много лет назад, Вестресс вырвала Аскарлу из чужих рук. Проклятые создания и злобные духи населяли тогда почти превратившийся в руины город, похороненный в глубинах вод к северу от Пурпурных Скал. Самой ужасной среди них была банши, надзиравшая за утопленными сокровищами. Когда-то она была волшебницей, членом армии дроу, выступившей против эльфийского города несчетные столетия назад, и уничтоженной в свою очередь, когда потоки растопленных ледников окатили Аскарлу. Волшебница продлила свое существование за пределы смерти превратившись в банши, защищая утерянные магические сокровища города от любого претендента. Вестресс одолела банши в титаническом поединке магии, и заставила ставшую нежитью дроу бежать в неизвестное место. Так оно и оставалось долгие годы.

Потом появилась Искор, водяной дух, и экстрапланарные существа, вроде нереид, добавили Аскарле могущества. Вестресс была довольна – еще больше, когда эти же пришельцы случайно обнаружили водяные врата между подводным городом и далеким островом Руатим.

Находясь на полпути между Пурпурными Скалами и Муншае, строго к западу от Ватердипа и расположившись на пути теплой реки, двигавшейся через море на восток, от островных владений эльфов Эвермита, Руатим стал бы важным со стратегической точки зрения дополнением к ее империи. Вестресс решила добавить остров в число земель, зажатых в кулаке Общества Кракена. Но когда она попыталась послать свои армии, ее ждала встреча с давним заклятым врагом: банши, устроившей свое логово в водяных вратах.

С течением времени вместо разума у банши осталось только бездумное следование изначальной цели: она отказывалась пропускать сквозь портал любое живое существо, и тратила остатки сил, удерживая его закрытым. Не смирившаяся с поражением Вестресс быстро изменила тактику, введя в игру против Руатима своего мощного и амбициозного лусканского агента. Лишь недавно Вестресс обнаружила, что элементальные создания вроде Искор и нереид неподвластны магии банши, и добавила усилия союзников с иных планов к предстоящему завоеванию, посылая их сквозь портал с заданием тихо прореживать защитников Руатима. Однако эти переходы разъярили духа эльфийки. Вестресс тоже теряла терпение, и еще сильней стремилась к полному и окончательному уничтожению банши. Когда та, наконец, исчезнет с Руатима, и портал откроется, все армии Аскарлы хлынут сквозь него. Руатим будет принадлежать ей.

Регент Аскарлы резко повернулась, и скользящей походкой вышла из комнаты дальновидения, соединявшей ее с каждым уголком ее потаенной империи. В этот момент раздраженная иллитид стремилась к умиротворению своего станка. Утонченное прядение ее гобеленов – здесь она могла контролировать все.

Однако ткацкая комната оказалась уже занятой. Там стояла Шакти, изучая почти законченный гобелен на станке. Жрица посмотрела на подошедшую Вестресс.

«Интересная сцена», заметила дроу, указывая на изображение морских эльфов, выложенных на сухой земле, извивавшихся в муках под жестоким солнцем. «Однако мне кажется, человека в том углу вчера на картине не было. Он очень похож на одного из рабов». Время от времени, я должна есть, спокойно ответила иллитид.

Дикая вспышка полыхнула в глазах дроу. «Значит так и есть! Ты нашла способ поместить души этих… существ на свой гобелен!» Дроу потянулась в завитки волос, и достала из них стилет, четыре дюйма длиной но тонкий как игла. Она поднесла его к одному из пытаемых морских эльфов. «Можно?»

Иллитид разрешила кивком, и Шакти погрузила клинок в пряжу. Пробитый морской эльф бился и содрогался, раскрыв рот в беззвучном вопле. «Потрясающе», прошептала дроу, ради эксперимента кольнув еще несколько раз. «За такую вещь в Мензоберранзане заплатят огромную сумму!»

Когда Руатим подпадет под власть Лускана, и твоя волшебница станет пленницей, возможно я подарю тебе его. Шакти с видимым сожалением убрала стилет, и оценивающе посмотрела на иллитида. «Что до этого, я знаю твои истинные намерения, даже если глупец Ретнор и не догадывается», спокойно уточнила дроу. «Ты позволишь Лускану завоевать Руатим, но не править им».

Мы довольны твоей сообразительностью, согласилась иллитид довольно искренне. Верно, мы используем Лускан. Ни к чему, если пойдут новости, что Руатим захвачен неизвестной силой, и какие-нибудь искатели приключений отследят источник вторжения к Аскарле. Нет, пусть во всем винят людей. Мы не хотим рисковать тайной этого города.