Дочь Дроу - Каннингем Элейн - Страница 31

Крестьянин поднял мешок и бросил его со всей силы. Одновременно, он ударил лису и сбросил ее вниз вместе с волком. Потом он встал на краю высокого обрыва и крикнул раненой лисе, 'Старые заслуги быстро забываются! »

Лириэль рассмеялась, восхищенная неожиданным поворотом в конце. «Ты знаешь другие такие истории?»

«Множество».

Дроу кивнула, уверившись в правильности своего решения добавить этого человека к числу ее слуг. Вернув на место угрожающее выражение лица, она потрясла светящимся шаром в руке. «Ты пойдешь первым. Если попытаешься бежать или атаковать, я брошу это в тебя».

«Как пожелаешь», согласился он.

Они покинули тусклую пещеру и направились к порталу Лириэль. Но человек не мог идти в полной темноте, и постоянно спотыкался. Наконец, у устья маленького тоннеля он остановился, и достал из сумки палку. Ударом камня о сталь он высек искру, и зажег обмотанный тряпкой конец палки. Неожиданная вспышка больно ужалила глаза Лириэль.

«Убери это» потребовала она.

«В отличие от тебя, я не могу видеть в темноте», спокойно возразил он. «И я хочу пить. Сражаться с чудовищами и рассказывать истории – такая работа вызывает жажду».

Поскольку дроу не стала спорить, человек достал флягу, и сделал хороший глоток. Потом он протянул ее Лириэль. «Это делают у меня на родине. Мы знамениты подобными вещами. Попробуй, если хочешь, но напиток очень крепкий», предостерег он.

Лириэль ухмыльнулась. Многие, не принадлежащие Народу, от орков до глубинных дварфов, были подвержены этому предрассудку, когда речь шла о видимой хрупкости дроу. Вина и ликеры фейри были известны в Мензоберранзане, а они хотя и казались на вкус легкими, могли быстро свалить с ног самого упрямого дварфа. Настойки дроу, – пожалуй, вполне предсказуемо – были еще крепче. Так что она приняла флягу и пригубила.

Жидкость обладала жутким, едким вкусом, и жгла ее губы как раскаленная лава. Лириэль выплюнула ее и выронила флягу, из которой хлестнула мутная влага, расплываясь лужицей. Человек мгновенно опустил факел, жидкость вспыхнула, и стена пламени отгородила его от дроу.

Лириэль отскочила назад, прикрывая чувствительные глаза. Над ревом огня, она расслышала его голос. «Прощай, вороненок. Старые заслуги быстро забываются!»

Гнев полыхнул в ее сердце, не менее жаркий, чем огонь перекрывший тоннель. Как она могла так сглупить! Чтобы ее переиграл человек, да еще мужчина! Ее гордыня, уверенность в могуществе и магии дроу заставили ее недооценить противника.

Впрочем, когда Лириэль задумалась о событиях прошедшего часа, она признала, что, пожалуй, ей еще повезло, и единственной ее потерей оказался неприобретенный раб.

И, учитывая сколько она времени потратила с человеком, ей понадобится везение чтобы добраться до Арах-Тинилит прежде чем начнется новый день учебы. Все же…

Медленно, на ее лице появилась улыбка уважения. Голубоглазый человек показал редкую хитрость, он сыграл с ней отличную шутку, которую она хорошенько запомнит.

Торопясь к месту где находились вторые врата, Лириэль поняла что события этой ночи будут жить в ее памяти еще очень долго.

Глава 10. Жажда странствий

Оставшийся участок пути Лириэль преодолела без всяких инцидентов, использовав цепочку магических врат, постепенно приведших ее к Мензоберранзану. Последнее заклинание привело ее в Башню магии Ксорларрин. Когда она появилась из портала, Харза-кзад чуть не накинулся на нее. Маг обхватил ученицу за плечи, и, судя по выражению его лица, решал, обнять ее или трясти пока у нее не застучат зубы.

«Где ты была так долго? Черная Смерть Нарбондели давно прошла – приближается новый день! Я ждал тебя здесь все это время, чуть с ума не сошел от беспокойства!»

«Черная Смерть Нарбондель» тихо повторила Лириэль, освобождаясь от его рук. На поверхности сейчас полночь. Скоро на лесное озеро придет заря, а она не увидит ее!

С другой стороны, она не осознавала, что прошло столько времени, и ей надо было присутствовать в Академии когда заклинание, ослеплявшее камень наблюдения Шакти Ханзрин, рассеется. Была вполне реальная возможность, что Шакти убедит Госпожу Зелд в том, что ее перехитрили, что кто-то другой направил шпионящий глаз в спальню Мод'Венсис Тлаббар. А список подозреваемых, как прекрасно понимала Лириэль, будет весьма коротким.

«Слушай, Харза, я отправляюсь в Арах-Тинилит. Мы поговорим позже».

«Вот так? Это все, что ты мне можешь сказать? После всего, через что мне пришлось пройти – ужасный риск, тревога, бессонные часы, – ты, по крайней мере, могла бы – «Лириэль шагнула в портал, оставив возмущенного мага позади. Оказавшись в спокойной темноте собственной комнаты, она рассудила, что раздражение Харзы рано или поздно уляжется. Рано, если он останется без зрителей. Вот если бы обнаружилось, что он помог ей украдкой выбраться из Академии, тогда у него появились бы заботы куда серьезней. Для них обоих лучше, если она вернется пораньше. Теперь, если Зелд и ее прислужники решат проверить комнату Лириэль, они обнаружат подозреваемую за столом, погруженную в гору книг и свитков с усердием добывающего митрил дварфа.

Как можно быстрее скинув походную одежду, Лириэль облачилась в черную с красным робу ученицы. Потом она зажгла свечу, положила рядышком парочку использованных, и кинула несколько книг на пол рядом со столом. Общий эффект свидетельствовал о долгих, упорных занятиях. Лириэль удовлетворенно кивнула, и уселась за стол. Оставалось только действительно чего-нибудь выучить.

И все же, как ни пыталась, Лириэль не могла сосредоточиться на заклинаниях, которые в иной ситуации привлекли бы ее живейшее внимание. Детали ее путешествия постоянно оживали в памяти: чудесные огни ночного неба, успокаивающая сила могучих деревьев, странные обычаи жриц Темной Девы, и встреча с человеком. Слишком много всего сразу обрушилось на нее.

Особенно часто она вспоминала поведанную человеком историю, звеневшую в ее мыслях как настойчивая мелодия. Лириэль понравился неожиданный поворот в финале. Подобная история доставила бы удовольствие большинству дроу, если бы у них был обычай рассказывать и слушать чужие рассказы. Но значение ее приводило Лириэль в замешательство. Когда человек предложил ей послушать, она испытывала лишь любопытство, полагая это странным человеческим обычаем, возможно подобным принятому у дроу обмену словесными уколами. Но нет, слишком хорошо был подобран рассказ, слишком похож на то, что произошло между ними позднее.

Как крестьянин, спасший волка от охотников, Лириэль вполне вероятно спасла жизнь человеку, придя ему на помощь в схватке с драгазхарами. По стандартам дроу, она обладала полным правом считать, что его жизнь принадлежит ей. В рабов превращали и с куда меньшим основанием. И вообще без такового.

Но «старые заслуги быстро забываются», сказал ей человек, а потом перехитрил ее, и вырвал свою свободу. Неужели он заранее извинялся за коварство, или даже таким намеком предупреждал ее о своих намерениях? Если так, решила Лириэль не без веселья, у него слишком развитое для его же блага чувство честной игры!

Что еще тревожило Лириэль, так это что история человека была во многом похожа на те, что она прочла в своей книге древних человеческих легенд. Может быть, все люди рассказывают такие истории? Это природный дар человечества, или форма искусства, которую они берегут и развивают? Для нее казалось невероятным, что короткоживущая раса, которую она полагала во всем уступающей дроу, может иметь такие любопытные обычаи.

Была и другая возможность, еще более многообещающая, и опять-таки относившаяся к сходству между историей рассказанной человеком, и прочитанными в книге. Он назвался Федором из Рашемена. Где это, Лириэль понятия не имела. Однако, возможно странники народа Рус принесли свою культуру и магию в землю голубоглазого человека. Возможно, обычай дажеммы, традиция посылать молодых людей в путешествие, была даром беспокойных предков Федора. Может и так. Проблема была в том, что Лириэль никогда не узнает этого в точности. Пусть в Рашемене принято, что молодежь странствует и открывает для себя мир, но дроу Мензоберранзана имели на этот счет другое мнение.