Архивных сведений не имеется - Гладкий Виталий Дмитриевич - Страница 48

– Постой, согласен на восток. Куда угодно, только отсюда подальше… Смотри, что у меня есть, – Кукольников вытащил из-за пазухи портмоне. – Здесь тайна, которая хранит в себе горы золота. Тысячи, миллионы! Фунтов, долларов, все равно миллионы! Помнишь Воронцова-Вельяминова? Это ты мне и принес портмоне из Питера от его матери.

– Ну я… Какие там еще миллионы? Вшей, что ли?

– Послушай, вот план, здесь шифровка… – Кукольников принялся сбивчиво объяснять Барсу содержание зашифрованной надписи.

Тот с неожиданно проснувшимся интересом внимательно стал прислушиваться к словам Кукольникова.

– Там золото под ногами валяется! Я сам это видел. И спрятано графом столько, что на наш век с лихвой хватит. Места те я хорошо знаю. Возьмем золото и через китайскую границу махнем. А там – куда душа пожелает! Ну что, идем?

Барс некоторое время раздумывал, оценивающе посматривая на жалкого, трясущегося Кукольникова, затем кивнул: – Пойдем…

Кукольников, морщась от боли, поднялся, спрятал портмоне за пазуху. Барс, ухмыльнувшись, нагнулся за сумкой с документами и тут же резко, снизу, ударил ножом Кукольникова в живот.

– Аа-а-а! За-а-чем… – забился тот в агонии.

– Подыхай, падла… – пнул его ногой Барс. – Чтоб не тявкнул когда-нибудь лишнего… Кончился Барс, весь вышел. Снова воскрес Влас Ахутин. А эта штучка мне, пожалуй, здорово пригодится… – Барс вытащил портмоне из-за пазухи холодеющего Кукольникова и положил себе в карман. Оттуда же достал изящный никелированный пистолет, повертел его в руках и запихнул за брючный пояс, под ватник.

Закинув за плечи вещмешок, в котором было немного продуктов – остаток абверовского пайка, – и, сменив пустой диск в автомате на запасной, Барс, он же Влас Ахутин, еще раз глянул на мертвого Кукольникова и, пригибаясь пониже, выскочил из пролома в стене на улицу.

Архив Магаданского областного управления внутренних дел. Из протокола допроса Христофорова Яна Лукича:

"…Следователь: Когда и при каких обстоятельствах вы познакомились с Власом Ахутиным?

Христофоров: В 1934 году мы переехали в Саратов. Семья Ахутиных жила через квартал от нас. Примерно в это время я с ним и познакомился. Следователь: Как близко вы были знакомы?

Христофоров: Ну как вам сказать… Я был тогда подростком, а Власу исполнилось семнадцать… У нас была своя компания, где верховодил Ахутин, – пацаны, в основном четырнадцати-пятнадцати лет. Я был самый младший. Меня звали Малек…

Следователь: Продолжайте, продолжайте…

Христофоров: В 1937 году меня впервые взяли на "дело". Мы обворовывали продовольственные ларьки, а однажды небольшой промтоварный магазин на окраине города. В 1938 году Ахутина взяли с поличным, тогда он и еще, помнится, трое или четверо ребят постарше пытались ограбить ювелирный магазин. Когда в процессе следствия стали всплывать и другие наши дела, и мой отец узнал, что и я тоже к этому причастен, меня тут же отправили к бабушке в Псков. А вскоре, где-то через месяц-другой, и вся семья переехала туда же.

Следователь: Расскажите историю этой фотографии.

Христофоров: Когда немцы захватили Псков, я зарегистрировался на бирже труда, поскольку был издан приказ немецким комендантом города. Где-то в декабре 1941 года меня включили в списки для отправки в Германию. На сборном пункте возле железнодорожного вокзала, когда производился досмотр вещей, я увидел Ахутина и подошел к нему. Он был в гражданской одежде и о чем-то беседовал с немецким офицером. Ахутин меня узнал, и мы с ним поговорили минут пять, затем он ушел. Через полчаса меня вычеркнули из списков на отправку и без объяснений отправили домой. На следующий день к нам пришел Ахутин, принес немного продуктов. Жили мы тогда впроголодь: отец на фронте, мать больная, а бабушке было за семьдесят. Ахутин предложил мне работу… если это можно так назвать… Я должен был менять продукты, которые он принесет, на золото и драгоценности. Я согласился…

Следователь: Вы так и не рассказали про фотографию.

Христофоров: В марте 1942 года Ахутин пришел к нам поздним вечером веселый и пьяный. Он хвалился, что пошел на повышение и должен уехать из Пскова. Конкретно ничего не говорил, но мне наказал продолжать заниматься обменом продуктов на золото. А также собирать картины старинных мастеров и антиквариат. Мы с ним оборудовали в подвале дома тайник для продуктов, которые Ахутин доставил мне в большом количестве. На следующий день он повел меня в городскую фотографию, там же переоделся в форму РОА, и мы с ним сфотографировались.

Следователь: В годы войны вы еще встречались с Ахутиным?

Христофоров: Да. Зимой сорок третьего года. Он пробыл у меня сутки.

…Следователь: Как сложились ваши отношения после войны?

Христофоров: Ахутин разыскал меня в 1955 году. Тогда я уже жил в Москве. Я испугался и сказал, что будет лучше, если мы никогда больше не будем встречаться. Ахутин по натуре очень вспыльчив, и тогда он меня избил. И показал эту фотографию. Сказал, что если он попадется, то и мне пули не миновать

…Следователь: Золото вам Ахутин привозил?

Христофоров: Да. Он жил в Магадане и где-то там его доставал.

Следователь: А вы, соответственно, превращали золото в валюту, драгоценности, приобретали картины? Христофоров: Да. У меня не было выбора…

…Следователь: Что побудило вас приехать в Магадан?

Христофоров: Дело в том, что, как вы знаете, мне пришлось из-за пропажи коробки с золотым песком продать дом и уехать из Москвы. Я пытался связаться с Ахутиным, но он словно в воду канул; уехал в Магадан года два с половиной назад, и с той поры я от него ни одного письма не получил. Пришлось ехать разыскивать его. Но в магаданской квартире Ахутин а тоже не оказалось.

Следователь: Это вы обыскивали его квартиру?

Христофоров: Да, я.

Следователь: Что вы искали?

Христофоров: Эту фотографию.

Следователь: Вы знали, что у Ахутина есть дом в Мытищах?

Христофоров: Нет, не знал…"

Оперативная группа захвата окружила дом на окраине Хабаровска. Савин, Кудрявцев и сотрудник хабаровского уголовного розыска, стараясь не шуметь, осторожно открыли калитку и подошли к крыльцу…

Все-таки коренастый бандит, помощник Христофорова, и, как оказалось, особо доверенный подручный Власа Ахутина, из Хабаровска не уехал вместе с Раджой, а по его совету затаился у своих знакомых.

"Чалый Леонид Степанович, он же Скребылев, он же Валатин, он же Аверченко, 1927 года рождения, уроженец города Харькова. Кличка Гриб…

Вор-рецидивист, в 1976 году совершил побег из мест заключения. Приметы…"

Выписку из картотеки Савин помнил наизусть. Адрес дома, где скрывался Гриб, дал в своих показаниях Христофоров. Когда приметы Гриба-Чалого сравнили со словесным портретом заказчика гравировок у Меерзона, сомнений не оставалось – это был именно он.

Тихий зимний вечер кружил над Хабаровском вместе со слабой метелью. Окна дома, где затаился Гриб, были плотно зашторены. К дому прошла соседка, которую попросили позвать хозяев. Савин и Кудрявцев затаились по обе стороны входной двери.

Соседка, полная пятидесятилетняя женщина, стараясь унять волнение, постучала.

– Кто там? – женский голос.

– Анюта, это я, Васильевна…

Звякнула щеколда, и на крыльцо вышла дородная женщина в махровом халате.

Кудрявцев молниеносно зажал рот хозяйке дома носовым платком:

– Тихо! Милиция…

Савин с пистолетом наготове быстро проскользнул за спину хозяйки, которая пыталась закричать, но только тихо промычала – У Кудрявцева хватка была железная.

Осторожно открыл дверь в комнату и тут же отпрянул назад – выстрел на какое-то мгновение оглушил его; пуля отколола щепку от двери и, срикошетив, впилась в стену. Тут же грохнул и второй выстрел, но Савин уже стоял за простенком. Все-таки не удалось застать Гриба врасплох…